Шесть быстрых лет, шесть белых зим (СИ)

Насчёт того, чтобы как следует подумать о себе самом, как требовал шестой личный год – мне лучше всего это удалось сделать, когда приезжал домой. Там меня не отвлекала моя работа и друзья. Правда, думать получалось только по ночам, когда добирался до гостиницы. Даже с мамой и сёстрами виделся урывками – было много беготни по инстанциям с разнообразными бумажками, чтобы оформить отцу досрочный выход на пенсию, сам ведь знаешь, через какие круги ада приходится проходить с нашими чиновниками. Но я добился своего, Глеб! Я тебе об этом писал, но ты не ответил на то моё письмо. А я к тому времени уже научился на тебя не обижаться.

Когда я думал про самого себя, я понял, что есть три важных дела, которые хочу сделать. В этом письме я про них напишу, но вот тебе рассказывать точно не буду, даже намёками. Я хочу посмотреть на твою реакцию, когда ты это увидишь своими глазами.

Первым делом про еду. Знаешь, мне, оказывается, не всё равно, чем набивать живот. Пока жил с родителями, мыслей на эту тему не возникало – мама у меня чудо-кулинарка. Потом, когда просто надо было выживать, про еду думал постоянно, но только в одном направлении – чтоб подешевле и побольше. Уехав за границу, чуть не испортил себе желудок, забывая обедать и ужинать по нескольку дней подряд. Только кофе, кофе, кофе. Хорошо хоть Милош взял надо мной шефство и таскал в кафе при «Медисайнен».

Так вот, я решил, что хватит мне себя пичкать фастфудом. Глеб, я всю прошлую осень выкраивал время и в промежутках между курсами менеджмента и основной работой ходил на мастер-классы по готовке. Теперь я умею не только цветочки нарезать из сосисок. Я могу их приготовить десятком разных способов, вот так-то! А если серьёзно, я действительно научился готовить, теперь Милош напрашивается на воскресные обеды ко мне домой. И ещё двое наших общих друзей с ним. Я на них испытываю новые кулинарные рецепты. Пока живы, надеюсь, и тебя не отравит моё неуклонно растущее мастерство повара.

Интересно, мы сможем с тобой ужиться, если по-настоящему будем жить в одном доме? Не так, как последние месяцы перед твоим отъездом – сутками не пересекаясь, хотя и в одной квартире. Мне бы хотелось готовить для тебя, Глеб. Пусть не каждый день. Мне бы очень этого хотелось.

Знаешь, я теперь даже пироги умею печь. Получается почти как у Марии.

Ещё две важных вещи, про которые я думал и сделал за прошедший год – моя внешность и спорт.

Ты говорил, что тебе нравится, как я выгляжу, как одеваюсь. Точнее, ты говорил, что тебя всё устраивает. Но я только сейчас понял, что ты просто не обращал на это особого внимания.

Я уговорил одну свою знакомую сходить со мной к стилисту. Женщинам в этом вопросе я доверяю как-то больше. Меня переодевали сто раз, прежде чем Кристин сказала, что я ей нравлюсь.

Не поверишь, я понравился очень красивой девушке с отличным вкусом, когда меня одели как самого натурального гея! Всё в обтяжку, правда, цвета у одежды не яркие, а такие, нейтральные. В жизни такое не носил! Пришлось обновить гардероб в соответствии с рекомендациями стилиста и под давлением Кристин – она менеджер по продажам и умеет уговаривать.

Когда я пришёл в таком виде на работу, меня разглядывали целый день как инопланетянина. А на курсах менеджмента, где помимо меня и ещё нескольких таких же новичков тусуются сплошь управленцы высшего звена, несколько солидных мужчин подошли с вопросом, не желаю ли я по истечении срока контракта с «Медисайнен» работать в их компаниях.

А, да, я ещё стригусь теперь по-другому. Но ты так и не заметил этого, хотя я отправлял тебе фотку. Или просто не сказал мне, что заметил.

И про спорт. Я теперь бегаю по утрам. Просто бегаю под музыку.

Знаешь, что я слушаю чаще всего, Глеб? Группу «Браво», которая нравится тебе. Мне тоже нравится, очень.

Вот, такие решения я принял и выполнял насчёт себя.

Я помирился с отцом. Но главный разговор у нас с ним ещё впереди. Он ещё не определился с отношением к тебе, хотя я ему сказал, что ничего не изменилось и вряд ли он дождётся от меня внуков.

Глеб, с каждым днём я всё меньше жду твоих мейлов и звонков. Я не чувствую больше, что скучаю. Но меня это не беспокоит. Какая-то непонятная мне самому уверенность появилась и крепнет – всё будет так, как надо. Со мной, с тобой. С нами.

Вот что крепнет во мне, Глеб. Всё будет так, как надо – с нами.

Надеюсь на это. Верю в это. Люблю тебя.

Л.З.

========== Письмо четвёртое. Седьмой личный год ==========

Здравствуй, Глеб.

Первое января, мой седьмой личный год завершился вчера. Семёрка — символ ожидания, погружения в себя, медитаций. Из всех трёх значений у меня сбылось первое. Ожидание.

То, чего я боялся, произошло. Твоя часть проекта у Гёрдона засекречена, тебе нельзя ни с кем переписываться и созваниваться до конца исследований. Сколько времени это продлится? Мария в марте написала мне, что два года точно.

Весна, лето, осень прошли без единого мейла от тебя. Я так и не научился, проглядывая почту, не искать твои сообщения. Всё равно мерещится твоё имя.

Я так жалею, что удалял все твои предыдущие мейлы. Хотя в них не было ничего интересного.

Седьмой личный год оправдал себя полностью. Я только и делал, что ждал чего-то. В «Медисайнен» произошли кадровые перестановки, мне пообещали должность начальника отдела, но утвердили только в самом конце осени, когда я уже перестал даже надеяться. Это хороший бонус к зарплате и отличная школа для оттачивания моих менеджерских навыков. Обучение я завершил, у меня теперь есть второй диплом.

Кстати, его мне тоже пришлось ждать. Сначала при оформлении неправильно написали имя, потом выяснилось, что перепутали какие-то цифры. В результате на обмывание корочек в ресторан я пошёл без них.

Ко мне в ресторане подсел один из тех, кто со мной учился, напомнил своё имя — Вал Цельеш. Знаешь, такой представительный, высокий — по-моему, даже выше тебя. Долго рассказывал про свою фирму, называется «Массар», тоже занимаются лечебной косметикой, про перспективы. Намекнул, что намерен открыть филиал в России, в каком-нибудь из мегаполисов. Я вежливо поддакивал, а сам только и думал, как бы мне поскорее удрать из ресторана и завалиться спать. Недосып у меня хронический, я уже не надеюсь, что когда-нибудь высплюсь по-настоящему.

Из-за того, что я не вникал в его слова, господину Цельешу пришлось повторить своё предложение во второй раз. Он хотел, чтобы я перешёл работать к нему. Или, если мне не нравится идея о разрыве контракта с «Медисайнен» и выплате неустойки, то господин Цельеш готов подождать, пока я отработаю положенный срок, а филиал в России к тому времени как раз будет готов к открытию. И я приду к нему уже не рядовым технологом, а сразу руководителем отдела в филиале.

На вопрос, почему именно я ему показался достаточно компетентным для такой должности, Цельеш ответил, что внимательно наблюдал за мной во время обучения. По его словам, у меня прекрасные лидерские качества и море обаяния, которое позволит не просто руководить подчинёнными, а превратить их рутинную работу во что-то более приятное.

Представляешь, Глеб? Вот так вот прямым текстом и высказал мне всё это! Что-то я за собой ничего такого не замечал, а ты?

Разумеется, я и не подумал моментально соглашаться на всё и сразу. Но обижать человека не хотелось, я попросил дать мне возможность подумать. Цельеш оставил мне свои контакты.

А потом в том же ресторане, уже перед тем, как все начали расходиться, я нечаянно подслушал разговор в туалете. Болтали про Цельеша. Ничего напрямую не говорилось, только намёками, но я уловил, что глава фирмы «Массар» очень любвеобилен и не делает разницы в половой принадлежности партнёров.

Он врал про мои лидерские качества и море обаяния, как думаешь, Глеб? Это был просто такой завуалированный подкат?

Неужели есть какие-то признаки в моей внешности, заставляющие людей сразу видеть мою ориентацию? Я спросил Милоша, но он, по своему обыкновению, наговорил мне всякой ерунды. А больше я никого не могу здесь спросить, никто же не знает.