Любовь в анабиозе (СИ)

- Гром, это тот слизняк, что сбил Леху, - пнул все еще корчащегося на земле Артура Гришка, вырывая из прострации Глеба.

Альфа аккуратно убрал с дороги омегу, и едва коснулся его лба губами, прошептав: «Все будет хорошо». Он мог сейчас позволить эту слабость, хотя был уверен, что еще заплатит за вольность душевными терзаниями и проснувшимся голодом по любимому, который он все это время топил в себе.

Услышав слова Гриши, Миша оцепенел. Он не мог, не хотел верить, что его муж сбил человека. Что с ним, он жив или…?

Гром подошел к постанывающему ничтожеству и приподнял его одной рукой за шкварик, так, что у того земли касались только носки начищенных туфель.

- Откуда ты только взялся на мою голову? От тебя одни проблемы, - пророкотал Глеб, даже не пытаясь говорить тише. Он должен хоть немного продемонстрировать истинную сущность этого дерьма своему любимому, который так слепо любил это недосущество.

- Что? Бесишься, что он теперь мой, что я был первым? – спросил язвительно Благомирский и закашлялся. Глебу показалось, что альфа не осознает до конца происходящее. – Думаешь, я не видел, как ты увивался все время рядом и отваживал от него всех?

Хватка окрепла, а Миша внезапно проявил свое участие:

- О чем ты говоришь, Артур? Глеб? Что вообще происходит? – паренек начал трястись и вдруг схватился за живот, вскрикнув.

- У Лехи сломана правая нога? – спросил Гром у Гриши, и альфа, улыбнувшись с пониманием кивнул в ответ. Отбросив Артура словно грязную тряпку, Глеб подхватил согнувшегося от боли омегу на руки и бросил на прощание более удачливому сопернику: - Поблагодаришь Мишу. Если бы не он, я бы сам тобой занялся.

Вызвав такси, альфа отвез в больницу омегу.

Глеб молчал всю дорогу, так и держа на руках любимого, а Миша держался за него умолял, не убивать его мужа.

- Не волнуйся, больше, чем он заслужил, не получит.

Комментарий к

Жду ваших впечатлений)

========== Часть 4 ==========

Гром знал, что перед боем некоторые парни молятся или даже прощаются с родными. Судьи обычно не доводят до смертей, но нет правил – значит и случится может разное. Слишком сильный удар в голову… да и вообще на теле куча точек, по которым бьют только отчаявшиеся или полные психи. Только Гром не хотел носить на своей душе еще и крест чужой смерти.

Хорошенько размявшись перед первым серьезным боем с профи, парень одел атласный черный халат с белой окантовкой. Такими же белыми буквами были на спине вышит псевдоним. Капюшон немного спас от полчища взглядов, когда Глеб ступил на ковер, ведущий к рингу.

***

Мирослав Громов вернулся раньше с работы. Коллега просил поменяться, чтобы омега заменил его в следующую смену. Сына как обычно не было дома, но родительское сердце тревожилось.

Тут в дверь позвонили, и усталый омега поспешил открыть. Курьер протянул ему серый конверт без марки, но со странной эмблемой «Агония». Развернув его, Громов словно окоченел, а из глаз покатились слезы.

Дрожащие пальцы уже вызывали такси с помощью мобильного. Кое-как набросив пальто, Мирослав открыл незапертую дверь, чтобы выбежать наружу, как наткнулся на соседа. Миша стоял с протянутой к звонку рукой, словно собирался позвонить:

- Мирослав Арсениевич, здравствуйте. А Глеб дома? Я хотел его поблагодарить, меня только выписали. Если бы не он…

Полным злобы взглядом, старший омега бросил письмо сына младшему и побежал что было сил вниз. Такси должно было быть через десять минут.

Миша, не понимая реакцию соседа, подобрал упавшую бумажку и прочел, что было написано на ней острым почерком: «Пап, если я не вернусь, скажи Мише, что я любил его».

- Глеб? – неверяще смотрел на бумагу омега.

***

- Впустите, там мой сын! – просил омега у черного входа. – Там мой Глеб! Впустите же!

- Не положено! – снова рявкнул охранник размером со шкаф и даже не изменился в эмоциях.

К переулку, что ведет к двери, подъехала машина и с пассажирского места вышел альфа. Он был шикарен как не взгляни, но Громову было плевать на всех. Там его мальчик, он должен остановить…

- Здравствуйте, Андрей Викторович, - тут же залебезил охранник, отступая и открывая железную дверь перед пришедшим.

Громов не глядя бросился к незнакомцу:

- Помогите, - вцепился тот в дорогой плащ своими грязными руками. – Там мой сын, Глеб Громов. У него бой… Сделайте что-нибудь. Я чувствую, это может показаться глупым, но ему нельзя сегодня драться, может что-то…

- Мир? – крепкие ладони в кожаных перчатках обхватили омежьи плечи в заношенном тоненьком пальто.

***

С каждым шагом к рингу под аплодисменты и крики, альфа все больше жалел, что так ни разу не смог попробовать на вкус губы Миши. Может стоило быть понастойчивее?! Если бы он тогда в душевой не отступился, а взял свое, отвоеванное… Как бы было? Миша бы его возненавидел или стал принадлежать ему до конца дней?!

Слушая вполуха указания тренеров, Гром все пытался сосредоточится. Но какой там. Его душа внутри металась, словно загнанный зверь, которым и являлась. Не здесь он должен быть. Хотелось пойти в больницу к Мише, он ведь знал, что омегу положили на сохранение. Тот ублюдок таскал домой шлюх, пока его беременный муж лежал в больнице. Последний раз Глеб видел Артура с Димой и омега странно подмигнул альфе, когда клиент заталкивал его в свою квартиру.

Тварь! Мерзкая гнойная тварь он, а не альфа!

В тот день, когда судьба позволила ему так много времени провести с любимым, альфа пообещал омеге, что не тронет его мужа. Но Глеб готов поспорить, что этот недостойный даже бы не пискнул в его сторону, будь хоть ежедневно бит. Что же останавливало парня, когда кулаки то и дело чесались поколотить ублюдка?

Глаза нашли пустующий столик у самого ринга, там должен был сидеть Андрей Викторович. Что-то неприятно кольнуло внутри. И что ему от этого альфы?!

- На ринге, противником вашему любимцу Зевсу, выступает новичок-выскочка – Гром. Оба бойца входят в группу тяжелого веса. Сейчас нам покажут, как дерутся настоящие альфы! Ставки все еще принимаются, вплоть до начала боя. О, вы только посмотрите на этого молодого красавца. Гром! Ему всего девятнадцать, а уже метит на место старичка Зевса. Но наш тридцатилетний красавец не проигрывал уже так давно, что никто и не помнит, было ли это.

Глеб стоял в своем углу и пытался изо всех сил не накручивать себя. Ему нужно сосредоточиться.

Но вот объявили начало боя. Ставки закрыты, и парень прикоснулся к перчаткам противника в приветственном обоюдном жесте. Старший альфа неприятно оскалился, но без клыков это выглядело скорее нелепо и Гром хмыкнул.

Если бы не защита зубов, он бы сейчас наверняка услышал что-то нелестное в свой адрес от противника.

Первая сходка, и Гром взял Зевса в захват. Альфа сопротивлялся, но его повалили на пол. Уже через несколько секунд мужчина все же вывернулся, поменявшись местами с Громовым, да и парень не первый раз на ринге, хоть и не дрался еще с профи, но горизонтальную позицию быстро сменил вертикальной прыжком. Он знал, что задержится на полу и он проиграл – забьют тут же. И не факт, что у судьи получится остановить вовремя.

Несколько скользящих ударов. Один достиг правого ребра.

Защита слабовата. Но не в этом дело. Глеб почувствовал, как кожу что-то царапнуло. Неужели у Зевса что-то в перчатках?!

Попробовал вертушкой достать, но противник был выше и защиту ставил прекрасную. Здесь напролом не получится, нужна хитрость.

Глеб знал, что он в любом случае выносливее противника, уже потому что моложе. Вымотав Зевса достаточно для придуманной обманки, чтобы тот запыхался и ставил менее мощные блоки, Гром сделал верхний ногой, потом резко нижний, и когда альфа повалился на пол, стал тут же добивать прямым кроссами. Нет, он не бил в шею или в виски, чтобы точно не убить, но вырубить нужно было.

- Глеб! - раздался омежий крик, который Гром услышал лишь чудом, но этого было достаточно, чтобы он отвлекся. Противник быстро сориентировался и попытался захватить ногами шею и руку парня, дабы полностью обездвижить, но Глеб ужом вывернулся.