Камни на дороге (ЛП)

Я покачал головой.

Почему?

У него проблема, и мы не можем это исправить.

Ладно.

Пока он говорил “ладно”, стало очевидно, что это не так.

Мне жаль, — произнёс я.

Всё нормально.

Я знаю, что он твой папа.

Мы увидим его снова?

Не знаю. Возможно.

Ты больше его не любишь?

Я люблю его. Но он сделал кое-что неправильное.

Что?

Я не могу объяснить. Не переживай об этом, милый. Всё будет хорошо.

Но мы увидим его снова?

Я надеюсь на это.

Я вышел из машины, покопался в полиэтиленовых пакетах на заднем сидении в поисках одной из своих фирменных маек. Я переоделся в неё — что было неудобно, в особенности, с гипсом — а покупатели толкали тележки к своим машинам и смотрели на меня.

Старшим по смене в тот день был Калеб.

— Сегодня снова день “приведи своего ребёнка на работу”? — спросил он, улыбаясь своей надменной улыбкой.

— Что-то типа того.

— Ты же знаешь, мистеру Оуэну не нравится, когда дети снуют вокруг касс. Скажи ему не лезть под ноги. Почему бы тебе не пойти на третью? Джалисе нужен перерыв.

Без слов я прошёл к третьей кассе с Ноем на хвосте.

— Привет, милашка, — сказала Джалиса, увидев меня.

Джалиса была темнокожей женщиной, худой, как шпала, которая вела себя по-мужски и говорила так же.

— Привет, — ответил я.

— Ты сегодня привёл маленького мужчину?

— Ага.

— Конечно, ведь уже наступило лето, — она оглядела меня. — Ты в порядке, Вилли?

— Ага.

— Не знаю, как ты можешь работать с этим гипсом, но, полагаю, ты должен делать то, что должен.

— Точнее и не скажешь.

Мы с Ноем начали складывать в пакет покупки её настоящего покупателя.

Будь осторожен, — предупредил я. — Не урони ничего.

Не уроню, — пообещал он.

— Он что, глухой? — спросила покупательница, пожилая женщина с картой для электронного перевода пособий, глядя на Ноя так, будто не могла поверить, что у глухого ребёнка хватает наглости трогать её коробку кошачьего наполнителя.

— Да, — сказал я.

— Оу, — произнесла она. — Бедняжка.

— Он Маленький Мужчина! — живо сказала Джалиса. — И у него потрясающая улыбка. Правда, сладкий? — она потянулась, чтобы коснуться его руки, рисуя на губах улыбку.

Он подчинился, демонстрируя свои ужасные зубы.

Джалиса просияла, глядя на него.

— Он мужчина! — сказала Джалиса, возвращаясь к сканеру. — Милый мальчик. Он мало говорит — и вот такие мужчины мне и нравятся! Просто держите своё дерьмо при себе, не забывайте молиться Богу, и спасибо за покупку.

Покупательница усмехнулась.

— Благословенного вам дня, мэм, — произнесла Джалиса, протягивая даме её чек. — Попрощайся с ней, — добавила она, глядя на Ноя. Она помахала, чтобы дать ему понять, чего хочет.

— Пока! — громко воскликнул Ной.

— Пока, — ответила дама, неуверенно хмурясь.

— Сегодня никакой няни? — спросила Джалиса, разлогинившись на терминале, чтобы мог зарегистрироваться я. По тому, как она задала вопрос, я мог сказать, что она спрашивала о намного большем.

— Что-то типа того, — уклончиво ответил я.

— Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, малыш, — сказала она, уходя в комнату отдыха.

Поток покупателей сегодня был постоянный. Ной стоял в конце моей стойки, помогая разным приходящим упаковщикам. Большинство упаковщиков были учениками старшей школы, большинство — мальчики, но было и несколько девочек. Тем не менее, большинство кассиров были взрослыми женщинами, но несколько — как я — взрослыми мужчинами. Было принято считать, что у меня не хватало яиц для того, чтобы занять должность руководителя, иначе я бы уже давно стал начальником отдела или как минимум помощником управляющего. Правда состояла в том, что мой график был не очень гибким, учитывая Ноя и его особые нужды, и я не мог принять такую должность, так как это потребовало бы работы в любые часы и смены, а я не хотел подписываться на это. Я обнаружил то, что обнаружили многие мамы—одиночки с детьми. Не то что, есть стеклянный потолок*, а скорее то, что дети стоят на первом месте, что очень часто требует болезненных жертв.

*Стеклянный потолок — система взглядов в обществе, согласно которым женщины не должны занимать руководящие посты.

Через пару часов я дал Ною доллар и сказал ему купить колу в автомате и взять перерыв. Но он покачал головой, не желая меня бросать.

До моего перерыва ещё час, — сказал я. — Ты не устал?

Нет.

Если ты устаёшь, это нормально. Иди купи содовую, если хочешь.

Хорошо.

Но он никуда не пошёл.

Когда приблизился полдень, выросла толпа пришедших на ланч.

— Хах! — услышал я восклицание Ноя. — Папочка!

Я повернулся и увидел, что там стоит его тётя Шелли, довольно властно положив руки на его плечи, глядя на меня со скептицизмом во взгляде.

Пока мы упаковывали продукты, Шелли сказала:

— Звонил Джек. Он переживал.

Я нахмурился.

— Я заберу Ноя к себе домой, — сказала она. — Приезжай, когда закончишь.

— Нет, — ответил я, не совсем понимая, почему.

— Ты не можешь держать его здесь весь день, Вилли. Позволь мне его забрать. С ним всё будет в порядке.

— Я не прошу тебя и Билли о помощи, — прошептал я, надеясь, что мои коллеги не слышали.

— Я могу один день присмотреть за племянником, — сердито произнесла она. — Я всё равно закончила со своими звонками на день. Не будь смешным.

— Вы, ребята, никогда не помогали мне, и не начнете сейчас, — сказал я, удивляясь тому, как зол. — Кроме того, вы даже не знаете, как с ним разговаривать.

Билл и Шелли, несмотря на их громкие слова о том, что Ною нужны мамочка и папочка, “настоящая” семья, “настоящий” дом, несмотря на их набожную баптистскую ахинею, никогда не предпринимали никаких попыток помочь нам с Ноем. За прошедшие пару лет, с тех пор как появился Джексон Ледбеттер, они стали немного более понимающими, но по-прежнему держали дистанцию. Одному Богу известно, что они скажут, когда узнают, что Джексон наркоман, и на нас нажаловались в ДСО. Радостное “Я же тебе говорил”, несомненно, выскочит в самом верху списка.

— Мы будем в порядке, — пообещала она.

— Я ценю это, но нет, — сказал я.

— Вилли!

— Я не могу прямо сейчас с тобой говорить. У меня покупатели.

— Хотя бы позволь мне забрать его на ланч. Он наверняка голоден.

— Ладно, — ответил я.

Она увела его прочь.

Глава 54

Верни его обратно

Прошло почти четыре часа моей смены, прежде чем я получил перерыв. Гипс на моей руке в этот момент ощущался так, будто весит четыре тонны, и сволочные кости внутри тоже болели.

Шелли с Ноем не вернулись. Я не переживал за его безопасность, но был в ярости от того, что она считала, будто имеет право принимать решения о моём сыне, не посоветовавшись со мной. Хотелось бы мне увидеть её лицо, если бы я забрал одного из её детей и смылся. Она, наверное, позвонила бы в ФБР и сказала им привезти набор материалов для оказания помощи жертвам насилия.

Я вышел на парковку, достал телефон из бардачка своей машины и с удивлением увидел, как много было голосовых сообщений и пропущенных звонков. Я проигнорировал их, набрал номер Шелли в состоянии, которое можно было описать только старым добрым хреновым настроением.

— Вилли, — произнесла она, подняв трубку.

— Где Ной? — требовательно спросил я.

— Я забрала его к себе домой. Не злись.

— Верни его обратно, — сказал я. — Я не шучу. Ты не имеешь на это никакого права.

— Вилли, послушай меня.

— Нет, ты меня послушай. Верни его обратно!

— Я не привезу его обратно, Вилли. Он будет здесь, и он будет в порядке. Билли хочет поговорить с тобой…

— Я не собираюсь слушать никакого вашего баптистского дерьма! Верни обратно моего сына!

— Вилли, я знаю, ты расстроен.