АУТОДАФЕ ЛЮБВИ (СИ)

– Милосердия! – и тут же, сначала одинокие, нестройные голоса, один за другим стали выкрикивать: – Пощады! Милосердия! Прощение Поттеру! – и вскоре над площадью одним сплошным ревом толпа кричала о снисхождении к осужденному, требуя отмены чудовищного приговора для мальчика, который должен был выжить снова, потому что не заслужил такой страшной смерти.

Кол уже полностью погрузился в тело Гарри, а разорванный и сочащийся кровью задний проход был растянут на всю толщину деревянного столба. Благодаря хорошей смазке и крови, стекавшей по древесине, сила трения была минимальной, и Поттер сползал все ниже и ниже. Несмотря на все его отчаянные усилия зажать скользкий кол ногами, тот продвигался все выше и уже чувствовался под грудью. Поттер, затуманенным от боли взором смотрел на людское море, требующее для него помилования, и беззвучно рыдал, истекая кровью, которая уже лилась с эшафота. Внезапно ему стало трудно дышать. Остриё медленно продолжало ползти вверх, проникнув в грудную клетку. Конец был близок. Подгибающиеся и дергающиеся в конвульсиях ноги вновь нашли опору, но тело продолжало медленно оседать, и теперь попытки удержаться потеряли смысл и были оставлены. Кожа над яремной ямкой резко выпятилась и сквозь нее прорвалось окровавленное остриё, поднимаясь все выше и выше – это было последнее, что успел увидеть в своей жизни умирающий Гарри Поттер. Его громкий крик сменился кашлем, изо рта потекла струйка алой крови.

– Милосердия! – гневно взревела толпа, обращаясь в сторону здания, где на балконах и в окнах за казнью наблюдали высокие министерские чиновники и члены суда Визенгамота.

Силы быстро покидали Гарри. Остриё кола хотя и прошло мимо сердца, но деревянный столб был слишком толстым, чтобы ничего не повредить в грудной клетке. Он пробил правое легкое и разорвал много крупных сосудов, что привело к сильному внутреннему кровотечению. Поттер еще слабо шевелился, но уже не кричал, а мучительно хрипел.

«Больше никто в мире не должен страдать» – подумал Гарри, умирая. – «Мы с Драко впитали в себя всю людскую боль…»

Тело медленно сползало по колу, опускаясь все ниже, чуть подергиваясь и заливая помост кровью. Поттер повернул голову в сторону чадящего костра с обуглившимися останками Драко Малфоя и жалобно захрипел, прощаясь с возлюбленным. Ярко–алая кровь обильно потекла с уголков раскрытого рта. Измученные болью глаза Гарри закрылись, парень вскрикнул в последний раз, прощаясь со всем миром, и его голова безвольно склонилась на бок.

– Милосердия для Гарри Поттера! – с отчаянием кричали люди, не скрывая слез.

Уже мертвое тело продолжало медленно оседать на колу, пока, наконец, не достигло его основания. Если бы не окровавленное острие, торчащее из груди молодого человека, могло показаться, что он просто присел на корточки. Кровь еще продолжала сочиться между ног быстро остывающего на ветру тела Гарри, когда помощники палача принялись стягивать его с кола. Они спешили, пока труп не закоченел. Поднатужившись, мужчины приподняли мертвого парня над столбом и швырнули его в гроб – какая–либо сентиментальность палачам была неведома. Им еще предстояла грязная работа – отдирать цепи с обуглившихся останков Драко Малфоя.

Даже смерть не смогла разлучить их.

Казненных Гарри Джеймса Поттера и Драко Блэка похоронили вместе на заброшенном пустыре за оградой городского кладбища. Грубо сколоченные деревянные гробы опустили в свежевырытую яму и поспешно закидали землей вместе с мусором, не оставив даже надгробного камня.

КОНЕЦ