Ночь, когда цветет папоротник (СИ)

Он постучался. Лидия коротко взглянула на него, взмахнув очаровательными пушистыми ресницами, и парень понял, как тяжело пришлось Скотту, когда Стайлз вел себя точно так же после смерти матери. Сутками торчал наедине со своим компом, избегал живого общения и не желал выходить на улицу.

Стайлз от души почесал голову, встрепав отросшие волосы. Если бы еще сгрызенные пальцы не болели, было бы вообще замечательно.

- Лидия, если ты сейчас не выйдешь, будешь сидеть тут всю ночь одна, - предпринял он последнюю попытку. – Потому что я уйду к остальным. Ты меня слышишь? Лидия!

Стекло с тихим жужжанием опустилось. Стайлз облегченно вздохнул.

- Я не могу туда пойти, - произнесла Лидия, хмуря свои тонкие, изящные бровки.

- Почему? – не въехал Стайлз.

- Потому что не могу видеть Джексона, - спокойно пояснила она, но ее выдавали подрагивающие губы.

- Вы поссорились?

- Нет, мы расстались.

Стайлз открыл рот. И закрыл. Спросил:

- Когда?

- Уже как две недели, - ответила она ровно. – Но дело не в этом.

- А в чем тогда? – рассеяно спросил Стайлз.

- Если он… - Лидия не смогла договорить, но парень и так понял.

- С ним все будет в порядке, - заверил он ее горячо. – Уиттмор здоровый и вредный мужик, он хотя бы назло всем станет здоровым и вредным волчарой. Не думай о том, что тебе рассказали про все эти дурацкие пять стадий… Лидия, ты что, плачешь? – пролепетал он в полнейшем ужасе.

Девушка всхлипнула и уткнулась в платок, который поспешно достала из сумочки. Стайлз уставился на вышитые в его уголке золотой нитью инициалы: «П. Хейл».

- Лидия, откуда у тебя этот платок? – не слыша собственный голос, проговорил он через силу.

- Не помню, - соврала она.

Стайлз нахмурился. Откуда у Лидии платок Питера? Вряд ли есть хоть еще один П. Хейл, о котором они не знают.

Ладно, он подумает об этом позже, как-нибудь на досуге, может, даже самого Питера при личной встрече спросит, а сейчас нужно было сосредоточиться на насущных проблемах. Спасибо волшебным таблеточкам Хиллроу, концентрироваться на чем-либо стало намного проще. Когда Дерека рядом не было. Потому что если волк был в радиусе досягаемости, мозги Стилински отказывали напрочь.

- Пойдем, Лидия, Уиттмору нужно, чтобы ты сейчас была рядом с ним, хоть он об этом тебе и не скажет, потому что тоже гордый, а вы расстались, а еще он мужик и бла-бла-бла. Так что идем. Давай, - Стайлз похлопал по дверце, побуждая девушку к активным действиям.

Лидия кивнула. Еще раз промокнула уголки глаз, посмотрелась в зеркало заднего вида, убедилась в своей неотразимости и элегантно выпорхнула из Порше. Стайлз ободряюще ей улыбнулся.

- Все будет хорошо, - заверил он ее, не сомневаясь ни на секунду, что так оно и будет.

И не может быть никак иначе.

***

Это было похоже на Ад.

С местами в первом ряду, на которых остались только Стайлз и Дерек: Скотт и девчонки ушли подышать свежим воздухом. Скотт контролировал себя прекрасно, у него даже пульс не участился от приближения пика полнолуния. Причиной была Эллисон.

- Я тоже тебе помогаю себя контролировать? – спросил Стайлз, стараясь не слушать душераздирающие вопли, доносившиеся из бойлерной. Дерек связал укушенных ребят, надел на них защитные перчатки и счел, что больше ничем им помочь не может. Все зависело от них. Он вмешается уже потом, если потребуется. Никаких задушевных бесед, как было со Скоттом. Стайлза это немного напрягало, но он предпочитал не лезть в то, чего не понимал.

- Когда не бесишь и не провоцируешь на убийство, да, - ответил Дерек невозмутимо. Он лежал на упавшей балке, принявший удобный угол под сорок пять градусов. Стайлз сидел на пустом контейнере рядом, играясь с ключами от джипа и не зная, чем себя еще занять.

- Почему на волков не действует полная Луна? – продолжал задавать вопросы Стайлз, лишь бы не молчать. Потому что бойлерная гудела от воплей боли и страданий, и от высоких завываний Эрики у него холод бежал по коже.

- Потому что волки – единый организм, - лениво отвечал Дерек, лежа с закрытыми глазами. Его все эти крики ничуть не смущали. И это с его-то слухом, когда он мог услышать, как у них зубы скрипят, не говоря уже о смачном хрусте ломающихся костей. К счастью, до этого пока не дошло. А уж что будет на любимой Дерековой стадии, страшно представить. – Ты ведь знаешь про приливы и отливы. Близость Луны на все влияет, где есть вода, но кроме того она изменяет гравитационное поле Земли. Ликаны крайне чувствительны к парамагнитной обстановке. Притяжение Луны буквально разрывает их на части. Это как… - он задумался, - высокое кровяное давление, ударяющее по мозгам со всей силы. Первое время с этим тяжело жить. Но со временем организм адаптируется. Не знаю ни одного ликана за двадцать, который не умел бы жить с этой болью. Скотт, например, отлично справляется. Потому что лучшее обезболивающее – это естественные эндорфины, вырабатываемые организмом.

- То есть, пока он кайфует рядом с Эллисон, он не чувствует боли? – поразился Стайлз.

- То есть, пока он кайфует на Эллисон, он не чувствует боли. В данный момент он ее отлично чувствует, каждой клеточкой тела. Я слышу, как ему больно, но он терпит, потому что должен.

Стайлз уставился на волка.

- Не верю, что это результат ваших тренировок.

- Это не результат наших тренировок, - волк взглянул на него, как на идиота. – Это называется природой, Стайлз. Скотт таким родился. Способным к самоконтролю, прирожденным лидером. Среди нас таких зовут альфами. Ими не становятся, ими рождаются.

Стайлз очень скептически отнесся к заявлению, что Скотт – альфа. Нет, он очень любил своего друга и ничего не имел против его высокого врожденного статуса, только вот пока он что-то не наблюдал у него особых качеств лидера и задаток вожака. Скотт больше скулил, таскался за ним хвостом и отлично выполнял команды. До послушания парня им с Дереком еще работать и работать. Но Стайлз был очень терпеливым и методичным дрессировщиком.

- Расскажи мне о своей стае, - попросил он. Дерек много раз уходил от ответа на этот вопрос. Стайлз решил попытать удачу еще раз. И в этот раз она ему улыбнулась.

- Что именно тебя интересует? – лениво протянул расслабленный и почти дремлющий Дерек. Крики становились все громче и невыносимей. Стайлз хотел бы уйти к ребятам, дыхнуть свежего воздуха, но ему почему-то не хотелось оставлять Дерека одного. Он услышал небольшой кусок их разговора со Скоттом, и перед глазами до сих пор стояла картинка, как стая гиен загоняет льва, а потом рвет его на много маленьких кусочков. Дерек предупредил Скотта, что он может не справиться и что Скотту придется позаботиться о девушках и Стайлзе. Иногда Стайлз хотел, чтобы волк продолжал и дальше угрюмо молчать.

- Я понял, что Иден и Ричард были ликанами, кто еще? И ты говорил, что были и люди, - Стайлз отвлекал себя разговорами, стараясь перестать нервничать на пустом месте. Пока ничего плохого не происходило. Они с Дереком мило болтали под какофонию агонизирующих, обращающихся оборотней, проходивших все их пять кругов волчьего, персонального ада.

- Моя мать была человеком, - после небольшой паузы начал рассказывать Дерек, - Блейры всегда выходили за Хейлов, это семейные браки по расчету. У Блейров слабая кровь – так мы зовем тех, кто являются переносчиками ликантропии.

- Это как? – любопытный Стайлз едва не залез к Дереку на балку, чтобы заглянуть ему в самый рот, откуда появлялось столько интересных, складных звуков, будоражащих кровь и разум.

- Они сами не заражаются, но переносят этот вирус на своих детей, - пояснил Дерек, невольно отодвинувшись подальше от Стайлза, пока тот не сожрал его в порыве информационного голодания. – Обратиться можно не обязательно через укус, Стайлз. Можно и половым путем. Как по мне, давно пора было перейти на этот цивилизованный вид передачи генной информации.

Стайлз задохнулся, сгорая от стыда. Нет, не столько из-за явно прозвучавшего подтекста, сколько из-за того, что он представил, как та тварь, какого бы она пола ни была, отымела бы Скотта, потом Уиттмора, не побрезговала Рейес и завалила бы еще двух жеребчиков в лице Бойда и Лейхи. Господи помилуй.