Привкус мака в темноте (СИ)

— Не вставай с постели, двери я запру сам, — Август на недоуменный взгляд продемонстрировал ключи от дома Яна. Теперь ясно, зачем он по шкафам в прихожей рылся. Даже разрешения не спросил.

— Подожди… — юноша остановил готового выйти мужчину. — Зачем ты это делаешь? Мы даже не приятели! Знакомы-то были всего неделю, да и общением это знакомство никак не назовёшь! Ты каждого встречного насилуешь по ночам за любое прегрешение, а потом ни с того ни с сего начинаешь хозяйничать у них в доме?!

— Малыш, — несмотря на эмоциональный тон, итальянец не разозлился. Напротив, кажется, его позабавил вопрос, — по-твоему, я извращенец, чтобы насиловать каждого?

Красноречиво поднятые брови Яна сказали то, что парень решил не произносить вслух: «Естественно больной на голову извращенец, кто же ещё»

— Не заблуждайся. Наказать грубияна и хама можно и без моего непосредственного участия. На твою долю выпало не самое худшее из моего арсенала. Я же не сажал тебя с раскрытым анусом и голыми яйцами в бочку с осами и пчёлами?

Юношу передёрнуло. Ощущение он плохо себе представлял, зато понимал, какой ужас мог испытать человек, наказанный подобным образом. Особенно, если заботливый Август перенесёт потом травмы в жизнь. И он не извращенец? Пожалуй, нет. Это слишком мягко для описаний его отклонений.

— Считай себя счастливчиком, что я захотел отыметь тебя. Так почему бы мне не позаботиться о своём питомце, если он слишком одинок?

Как ни хотелось Яну возразить, заявить, что он не животное, он не стал лезть на рожон. Спрашивать, когда Август окончательно уедет, тоже. Кажется, итальянец решил задержаться в доме юноши на все пять-шесть дней… И неизвестно, что последует после выздоровления. Ограничатся ли мучения парня только поркой?

Дождавшись, пока хлопнет входная дверь, Ян угрюмо улёгся в кровати, повернувшись на бок. Несмотря на вялость и плохое самочувствие, просто лежать было скучно. От тоски он полез ковыряться в синеньком телефоне, оставленным ему итальянцем. Какие воспоминания… Чёрно-белый экран… Неубивамая Nokia 3310. Мужчина, наверное, даже представить себе не мог, что юноша в приступе ностальгии моментально откроет старую добрую змейку. Вот только насладиться игрой у него не получилось. Почти сразу замутило. Глазами бегать по экрану оказалось больно. Как ни дулся он на итальянца за отобранное устройство, юноша начал понимать причину. От скуки парень попытался уснуть. Всё равно в голове туман и даже думать трудно. Но и эта затея провалилась. Мучила какая-то нервная возбудимость.

Через некоторое время в прихожей раздалось шуршание пакетов, пробудившее любопытство, но парень побоялся нарушать запрет. Интересно, что купил мужчина? Макароны с пиццей? А что ещё едят в Италии? Не плохой вариант, от пиццы юноша не отказался бы.

Возвращение Августа в спальню разрушило все надежды. Он высыпал Яну на постель пакет с лекарствами. Юноша не особо слушал, пока мужчина рассказывал, что парню придётся пить и сколько раз в день. Таблеткам он не обрадовался, а заметив несколько упаковок одноразовых шприцов, не смог свести с них глаз. Ян дико опасался узнать, для чего их купил итальянец.

— Оксибрал, — пояснил Август, проследив направления взгляда, — был только в ампулах. Не беспокойся, малыш, уколы мне делать уже приходилось не раз.

— Ты не имеешь права… — юноша еле заставил себя шевелить губами. Страх перед иголками почти парализовал его. Ещё страшнее говорить такое Августу, но сейчас идёт речь о его здоровье. — Такие лекарства… может назначить только врач… Нельзя же впихивать в меня не пойми что!

— Вот как? — прищуренные ярко-зелёные глаза не оставили парню надежды на спасение. — Тогда всё в порядке. Сила бога сна удобная штука. Ночью, пока ты спал, я нашёл всех спящих неврологов в России, выбрал самого квалифицированного и показал тебя ему. А это назначенные препараты.

— Я не помню…

— Из-за травмы ты был больше похож на растение, — Август вынул спиртовую салфетку и протёр ею свои руки, после чего вскрыл пакетик со шприцом, достал две ампулы и ещё одну дезинфицирующую салфетку. — Пожалуй, с укола мы и начнём. Ложись на живот.

Юноша не двинулся с места. Он застыл, стиснув одеяло в руках, и вжал голову в плечи. Широко раскрыв глаза и стремительно бледнея, он уставился на длинную иглу, уже опущенную в одну из ампул. Тягучий страх окутал всё его тело, вызывая дрожь.

— Пожалуйста… — еле слышно прошептал он, чувствуя, как неконтролируемые слёзы наворачиваются на глаза.

— Не послушаешься, будет хуже. Гарантирую.

— Прошу тебя! — слеза сорвалась с ресниц, быстро скатилась по щеке и пропала в уголке губ. Неприятный солёный привкус юноша даже не заметил. Столкновение с одним из своих главный страхов в пальцах другого главного страха оказалось слишком неожиданным, чтобы взять себя в руки. — Я… не хочу!

Август уже закончил подготовку и строго посмотрел на парня, съёжившегося сильнее. Ян всхлипнул в голос. Это был тот самый взгляд, отсчитывающий последние секунды, данные для того, чтобы образумиться и подчиниться. Перед юношей встал выбор: чего он больше боится.

Ещё раз всхлипнув, парень дрожащей рукой отбросил одеяло и медленно повернулся, тут же обхватив подушку, и уткнулся в неё лицом. Трусы итальянец спустил с него сам.

— Тише, малыш, — чтобы похвалить питомца за послушание, мужчина погладил его по спине.

Прикосновения влажной салфетки заставило Яна вздрогнуть. Слёзы, вызванные напряжением, уже высыхали. Лежать и ждать исполнения приговора было страшно, но обернуться и посмотреть ещё страшнее.

Игла вошла в тело легко, распространяя болезненные ощущения. Особо неприятно стало при вводе лекарства. Под конец юноша даже запищал. К счастью, всё закончилось быстро.

После укола Ян укрылся с головой одеялом, свернулся калачиком, злясь не то на Августа, не то на свою судьбу, столкнувшую его с итальянцем. Его никто не стал вытаскивать. Мужчина погладил бугорок под одеялом, угадав в нём попу, сказал, что займётся обедом, и оставил парня одного.

Как и ожидал юноша, Август никуда уезжать не собирался, хозяйничая и командуя в его доме всё больше. И если в первый день единственной неприятностью, постигшей Яна, оказались только уколы, то на второй прибавились ещё и поползновения итальянца к его телу. Пока не особо навязчивые. По сравнению с предыдущим опытом сейчас действия Августа можно было назвать почти невинными. В конце концов находиться обнаженным рядом с ним Ян привык.

Но помимо негативных моментов, боязни, стыда и вечных приказов, была и положительная сторона появления мужчины. От присутствия рядом ещё одного живого существа, пусть и садиста, юноше стало теплее и уютнее. Ян не желал признаваться даже самому себе, но он боялся момента, когда его дом снова окутает одиночество.

Из развлечений Яну по-прежнему разрешались только разговоры. От скуки он забрасывал мужчину бесконечными вопросами. Поведение Августа в такие моменты опасений не вызывало, видимо, ему нравилось много рассказывать. Ян узнал, что родом Август с братом из Рима, а в России оказались из-за Германа. Тот ещё с детства увлекался иностранной культурой и просто влюбился в Россию. В Италии братьям принадлежала крупная сеть фитнес-центров и магазинов со спортивной одеждой. Когда встал вопрос о развитии бизнеса за границей, Герман в выборе страны был категоричен. А после заявил, что и жить собирается в России. Он купил земельный участок подальше от крупного города, поскольку хотел, чтобы его дом окружали истинные красоты — леса или поля с озёрами, и не пожелал возвращаться в Рим. Это произошло несколько лет назад, Герман уже и гражданство успел сменить. Поэтому Августу приходится частенько мотаться между двумя странами, ведь они с братом до сих пор партнёры.

Также юноша узнал, что Август очень любит старую популярную технику, особенно телефоны. Дома у него собрана целая коллекция подобной. Что же, теперь ясно, откуда у итальянца оказалась древняя Nokia.

Готовил мужчина, как оказалось неплохо. Не шедевры кулинарии, но вполне съедобно. Всё, кроме салата из шпината с луком, который юноша просто ненавидел, но был вынужден глотать против воли. По словам итальянца, он сейчас делал только те блюда, которые помогут Яну в скорейшем выздоровлении. Увы, но пицца оказалась в пролёте.