Event Reborn (СИ)

Брайтман занес что-то в бумаги.

— Ты знаешь, на твоём месте я бы лучше старался ограждать его от всего.

— Да если бы он слушал меня! Он так привязан к своим друзьям, что и знать ничего не хочет! Неделями не разговаривает со мной.

Майк выключил кнопку и кивнул.

— В таком случае, даже радикальными мерами не стоит пренебрегать. Тебе же важно здоровье твоего сына? — глаза его блеснули за стеклами очков.

Симона горько усмехнулась, так как вопрос был излишним.

— И что ты предлагаешь? Очередной переезд?

— Я ничего не предлагаю. Это тебе решать. Я просто хочу предупредить — такие припадки очень негативно сказываются на всей его нервной системе. Сейчас мы посмотрим, какова область поражения на этот раз, чтобы узнать масштаб кровоизлияния.

Симона отошла в сторону, в страхе округляя глаза. Она вообще не думала о такой перспективе.

— Ну, вот мы и закончили. Результаты будут скоро готовы, придется подождать.

Доктор Брайтман помог Тому встать и потрепал по плечу.

— Ну, и как прошло путешествие, космонавт?

Том тряхнул головой, словно прогоняя назойливую муху.

— Одиноко и холодно. Земля мне нравится куда больше.

Он был счастлив, что самая противная часть уже позади.

Слова Майка заронили в миссис МакГрат очень большое сомнение, сопряженное с паникой, и теперь Симона сидела, глядя в пространство и размышляя над его идеей. Она задавалась вопросом — если всё было настолько плохо, как он обрисовал, смогла бы она бросить свою уже устроенную жизнь и снова пытаться переезжать, надеясь, что трудности и призраки прошлого вновь не настигнут их с сыном на новом месте? От этих размышлений её бросало в ужас. Буквально. А уж какой крик поднимет Том!

— Ну, вот, — минут через пятнадцать Майк поднял над головой готовый снимок, внимательно вглядываясь в чёрно-белое изображение и вывешивая его на подсвеченный экран. — Я не вижу тут ничего нового, относительно старых снимков, Симона. Никаких изменений, пока.

— Слава богу, — выдохнула женщина, разом обмякая в кресле. Она радовалась, что сидела всё это время — ноги подкашивались.

— Разве только область кровоизлияния стала немного обширнее. Она будет увеличиваться раз от раза, я боюсь, — вынес неутешительный вердикт Майк.

— Но сейчас Тому ничего не угрожает? — Симона с надеждой подняла на него глаза.

— Сейчас — нет. Ничего страшного…

Уже одевшийся Том поёрзал на кушетке. Он хмуро посмотрел на мать, потом на Майка.

— А что будет, если я буду продолжать отключаться? Сколько ещё раз я смогу сделать это без последствий?

— Лучше не пробуй, в этом нет ничего хорошего, парень.

— Ясно. Это значит, «ты станешь, как Йорг, сынок, будешь жевать подошву тапочка, разговаривать с потолком и закончишь дни в клинике для людей с особым отношением ко внешнему миру», я угадал?

— Том! — Симона с укором посмотрела на сына.

— Вот смотри, — Брайтман указал на снимок. — Твоя томография — все результаты на сто процентов отрицательные. Не видно никаких повреждений, опухолей или кровоизлияния в другой области. Все у тебя как и прежде. Только чуть больше вот это темное пятнышко, — он указал на область в форме бабочки. — К сожалению, здесь нет физической проблемы, с которой нам надо было бы работать, а это значит, что придётся иметь дело с проблемами психологического порядка. И в этом случае нам намного сложнее играть в детективов.

Симона и Том смотрели на томографические снимки, словно ожидая, что ответ на все вопросы вот-вот покажется на поверхности, подобно трёхмерной картинке.

— Но хоть что-то у вас должно быть? Что-нибудь, с чего можно было бы начать лечение? Ребёнок не может вот так вот просто терять память без всякой причины!

— Не может. Для этого я и прошу Тома вести дневник. Ты ведешь его Том?

— Разве только часы в нём не расписываю, когда я хожу пописать.

— По правде, я надеялся, что после смерти Йорга это пройдет. Том отпустит от себя то, что его глодало, — задумчиво и озадаченно пробормотал Майк.

— Но оно не прошло… — резонно заметил Том.

— Нет, парень. Значит, здесь надо копать глубже… намного глубже… — подвёл доктор окончательную черту.

Итак, даже опытный врач не знал до конца, что с ним. Симона и Том, добившись только старого совета избегать стрессов и принимать таблетки для стабилизации работы мозга, ушли через пятнадцать минут после получения снимков. Майк, вертясь в кресле, сказал, что он еще подумает, полистает кое-какие пособия. И перезвонит, если сообразит, как избежать дальнейших припадков.

— Я мутант, — бодро заметил Том, садясь в машину.

— Не говори глупостей, — Симона вывернула на дорогу, ведущую к Эверетту, — Майк сказал, он будет еще размышлять над этим. Все не так просто, сам знаешь, человеческий мозг — самый сложный и малоизученный орган.

— Да, и уж конечно не каждый второй подросток на планете отрубается, как я, — проворчал Том, забыв про свой тотальный игнор родительницы.

— Я тебя об одном прошу, дорогой. Будь осторожнее. Просто не ввязывайся больше ни в какие истории… ради блага нас обоих, — Симона поджала губы, глянув на него из-под каштановой чёлки.

Ей не хотелось принимать никакие радикальные решения, о которых упомянул Майк, и по её тону Том понял — она немного сдала позиции. Он улыбнулся. Значит, сегодня вечером он точно пойдёт увидеть Билла.

If I had a gun I’d shoot a hole into the sun

And love would burn this city down for you

If I had the time I’d stop the world and make you mine

And every day would stay the same with you

Give you back a dream

And show you now what might have been

If all the tears you cry would fade away

I’ll be by your side

When they come to say goodbye

And we will live to fight another day

(If I had a Gun — Noel Gallagher)

Том не стал откладывать затею в долгий ящик и по прибытии домой просто тихо выскользнул на задний двор, честно предупредив не допускающим возражений тоном, что идёт к другу. Он хотел проверить свою теорию и убедиться, что Симона временно оставила разговоры на тему «ты не должен с ним общаться». Она действительно не сказала ничего, лишь махнула рукой и дала понять: «делай что хочешь, я устала тебя отговаривать».

Это была капитуляция. Война временно стихла, хотя бы до тех пор, пока оппонент не перепланирует стратегию. Том сбегал на задний двор, чтобы посмотреть, какого цвета бумажка в окне Билла висела сегодня. Оказалось, что белая, значит, путь свободен.

Билл открыл дверь, и улыбка, та самая, от которой подгибались коленки, тут же осветила его лицо.

— Првттысчаснезанят? — бессвязно выпалил Том, тяжело дыша от быстрого бега.

— Чего-чего? — засмеялся друг, слегка склоняя голову.

Том смутился, чувствуя себя полным идиотом. Почему-то он ощутимо нервничал, словно впервые в жизни видел того человека, который стоял перед ним.

— Том, с тобой всё хорошо? — выражение лица Билла немного изменилось. Он проницательно прищурился.

Том ещё раз напомнил себе, что это всего лишь Билл. А эта неловкость вставала между ними, если они имели обыкновение обсуждать самые неприличные подробности жизней друг друга.

— Всё в порядке. Так ты не занят сейчас? — уже куда спокойнее изрёк Том.

Билл повёл плечом.

— Конечно нет, я же вывесил знак. Для тебя.

Том кивнул, нервно облизнув губы. Билл просканировал это движение очень внимательно, уцепившись за него взглядом. На нём сегодня была красная майка и выцветшие чёрные джинсы. То ли воздух так разогрелся, то ли еще что, но Том вдруг подумал, что его друг выглядит очень притягательно.

Том умолял себя собраться. В конце концов, Билла он знал лучше, чем самого себя. Ничего страшного не происходило. Молчание снова затянулось.

— Хочешь зайти попить? Ты какой-то… не знаю… нервный? — Билл протянул руку, словно приглашая в дом, но Том врос в землю от его жеста. На секунду показалось, что Билл хочет прикоснуться к нему.