Он видит, как они летят (СИ)

– Пьянь, – качает головой Бог Безумия. – И это наш будущий царь. Уму непостижимо.

– Это я сам себе так говорю? В смысле, мое подсознание? – пытается сообразить Тор. – Раз ты говоришь, что это...

– Ой, – притворно пугается маг, – у тебя что-то дымится, Тор! Срочно прекращай думать!

– Ты так уже говорил... – выдыхает громовержец, вдруг вспоминая. – Когда посол из Ванахейма приезжал.

– Ну, и делай выводы, – пожимает плечами Локи.

– Ты ненастоящий, – почти просит Бог Грома. – Ведь да?

– Ведь да, – передразнивает его маг. – Решай сам, Тор. Я тут вообще ни при чем.

– Я запутался, брат, – шепчет Тор, – я совсем запутался... Ты ведь виновен! Я ненавижу тебя. Должен... но то, что я сделал... Я не должен был унижать тебя. Там в камере... Ну, ты знаешь. Локи, я...

– Ты хотел этого, Тор, – холодная узкая ладонь Бога Безумия накрывает пальцы громовержца. – Ты меня хотел.

– Нет! – отчаянно мотает головой Тор. – Я не мог такое хотеть! У меня же Джейн... И ты мужчина! Это мерзко! Я хотел унизить! Ничего больше!

– Споришь с подсознанием? – язвительно уточняет младший. – Немного странно, не находишь? Тем более... Если бы это было настолько мерзко, разве возбуждало бы тебя? Ты ведь хочешь... И сейчас тоже.

– Пожалуйста, брат... – громовержец сжимает кулаки. – Это ведь нельзя! Так нельзя! Я же ненавижу тебя. Ты предатель, ты... Я сам обрек тебя на мучения! Я должен был сделать это! И я не должен любить... – объяснение становится все путаней и Тор замолкает, отчаянно вглядываясь в бледное лицо брата.

– Ключевое слово «должен», да? – мягко спрашивает Локи. – А если без него, брат?

– Нельзя, – снова мотает головой Бог Грома. – Я должен... Ты не брат мне! Ты предал меня!

– Это только слова, – маг улыбается, – ты и сам это знаешь.

– И что... Что мне делать? – спрашивает Тор, зачем-то поглаживая тонкие пальцы брата.

– Это тебе решать, – Бог Безумия снова улыбается. – Но не сомневайся в моей любви, ты же помнишь?

– Я... – начинает было Тор и вдруг понимает, что самым прозаичным образом лежит на полу перед фонтаном. Рядом, в луже вина, опрокинутый кубок.

В голове совсем пусто.

Тор медленно поднимается и, автоматически переставляя ноги, идет к выходу.

______________________________________________________________________

Placebo – My Sweet Prince

Chapter XIX

Дождь. Даже нет, не дождь. Ливень. Дорога превратилась в хлюпающую грязь, пристающую к сапогам так, что с каждым шагом переставлять ноги становится все трудней. И Тор с раздражением думает, что дорогу давно могли бы положить нормальную. Как везде.

В голове шумит от недавней пьянки.

Вода стекает за шиворот расстегнутой пропахшей потом рубахи. Волосы отвратительно липнут к щекам, лезут в рот.

Кровь болью стучит в висках. Не от того что накатывает похмелье. Нет. Это другое. Это шепот. Надорванный шепот его младшего брата.

Тор спотыкается, запинаясь об острый камень, торчащий из размокшей земли.

И отчего-то неимоверно ярко вспоминается, как зацепился Локи об этот камень, когда его под руки, с завязанными глазами тащили по дороге, вспоминается грубый тычок в худую спину младшего. Такой, что тот упал бы на колени, если бы не воины, не давшие даже податься вперед, смягчая удар.

– Этот выродок заслужил, – орет Тор. Просто для того, чтобы сказать хоть что-нибудь. Все равно его голос никто не услышит за очередным раскатом грома.

Без молота грозу невозможно контролировать. И Тор не знает – то ли он сам виноват в отвратительной погоде, то ли это просто очередной ураган.

Быстрее. Ему нужно идти быстрее.

Громовержец закусывает губу и ускоряет шаг, оскальзываясь на размякшей земле.

Он и так потерял слишком много времени.

***

Вход в подземелье все так же задвинут камнем. Куда бы он делся.

Бог Грома упирается в шершавую мокрую поверхность и наваливается всем телом. Поддается на удивление легко. И Тору становится смешно, когда он вспоминает, как мучились с этим несчастным камнем трое воинов.

Он усмехается и замирает, вглядываясь в черный провал коридора.

Тишина. Только там, снаружи, глухо шумит дождь. И Тор делает шаг в темноту. Шарит рукой по стене, пытаясь нащупать древко оставленного здесь факела. Наконец пальцы касаются гладко отполированной деревяшки.

Огонь вспыхивает мгновенно, освещая пространство неярким светом. Это из-за сквозняка. Пламя то притухает, то разгорается с новой силой.

Тор удобней перехватывает древко и начинает спускаться. Коридор узкий, и Бог Грома периодически цепляется плечами о стены. Перед глазами упорно мелькают кадры восьмичасовой давности. Как спотыкался Локи, запинаясь о неровности в полу, как грязно ругался сам Тор, приказывая шагать быстрее. И то, как подбадриваемые его примером воины отвешивали младшему оплеухи и тычки.

Все это... было отвратительно. Локи, вымещая на нем свое сумасшествие, хотя бы не привлекал к процессу посторонних, за исключением эпизода с плетью.

И вдруг – хриплый выдох. Захлебывающийся, надорванный, переходящий в стон. Тихий, надсаженный, словно от долгого крика.

Еще несколько сбивчивых шагов и Тор заходит в помещение неправильной формы с низким земляным потолком.

Факел освещает все. И змею, зафиксированную тонкими цепочками, и камень, испятнанный странными черными подтеками... И Локи.

Хрипло дышащего Локи, запрокинувшего голову так, что видно только изъязвленный мелкими ранками острый подбородок. На шее мага глубокая безобразная рана.

Тор вздрагивает, вставляет факел в паз - кольцо вбитое в стену, делает шаг к брату. И замирает, закусывая губу. Потому что Бог Безумия смеется. Хрипло, надорвано. Абсолютно безумно.

– За молотом пришел, братишка? – сквозь хохот хрипит он, поворачивая вдруг голову. И Громовержец отшатывается. Лицо младшего превратилось в кошмарную безглазую маску. Изуродованные губы искривляются в ухмылке:

– Думал, что за это время я...

И захлебывающийся надорванный стон.