Кто кого? (СИ)

— Ты серьезно? Тебе ведь уже двадцать! — у Эндрю в голове не укладывалось, что так тоже может быть. Чаще всего омеги до шестнадцати находили своего истинного и к восемнадцати у них были семья и дети, а чтобы в двадцать и девственник? Это нонсенс!

— Мне всё это неинтересно! Для всех я альфа. Умру, но сохраню свою тайну и утащу ее с собой в могилу.

— А как же течка? — не мог угомонится Эндрю.

— Для этого есть это! — парень достал из кармана пакетик с таблетками и повертел перед носом Эндрю. — Без этого я позор моей семьи, а я этого не хочу! — и уже совсем раздраженно добавил: — Если ты пришёл поговорить, то давай в другой раз, а теперь покажи мне как правильно заглатывать, иначе откушу тебе твой хрен.

Эндрю не мог сосредоточиться. Пропал тот трепет от мысли, что он будет трахать Чона в рот, как последнюю шлюху. Захотелось знать почему он позор семьи? Неужели он сам не хочет свою семью? А как же отношения? И множество других вопросов подавили первобытный инстинкт парня. В итоге, блондину всё расхотелось, а на беседу не был настроен сам Чонгук.

— Ладно, я пошел тогда, — сказал Эндрю, вставая с кровати и идя к двери

— А как же плата за таблетки? — пребывая в недоумении, спросил Чонгук.

— Должен будешь, — шепнул Эндрю и закрыл за собой дверь.

Днем провели церемонию открытия и торжественно закрыли ворота лагеря. Вообщем двери-ловушки захлопнулись и начался адский месяц.

С утра все корпуса строились на перекличку. А дальше бег, силовые упражнения, винегрет из различных заданий с применением грубой силы и вишенкой на торте стала самостоятельная уборка корпуса. Чонгук едва дышал, когда поздно вечером доползал до заветной кровати и с утра снова громкая трель будильника, вырывала из сна.

Так пролетела неделя.

Мышцы уже привыкли к огромным нагрузкам и перестали ныть от каждого шевеления пальца с утра. Парням из группы всё равно было полегче, ведь они альфы. Пару раз Чонгук натыкался на сына лидера противоборствующей группировки, околачивающимся у корпуса омег. От парней он узнал что его зовут Ким Тэхён и с ним лучше не связываться. Так вот этот самый Ким Тэхён был любителем сего местного «борделя», любая омега была его. Конечно самая красивая стала его собственностью на этот месяц, так как спать после кого-то с ней, у него желания не было. Парни негодовали на такой наглёж, но в глаза никто предъявить ничего не мог. Не хотел получить проблем.

Ужин закончился пол часа назад, но Чон всё ещё чувствовал голод и чувство надвигающегося шторма тоже не покидало и время от времени давало о себе знать. Живот крутило не по детски, течка была не за горами. Возможно должна была придти на следующий день. Как на зло завтра были запланированы соревнования. Их корпус противопоставили элитному. Все сразу же головы повесели, ни для кого было не секретом, что их завтра разнесут по полной. Но в отличие от всех, Чон Чонгук не был намерен сдаваться раньше времени. Так что шёл в приподнятом настроении, только сам факт надвигающейся течки раздражал. Парень принял две таблетки на всякий случай и на сердце стало спокойнее.

Чонгук шёл мимо корпуса омег, когда его окликнули: — Эй, ты! Да, да, ты! Короче готовьте свои жопы!

На крыльце, во главе с Кимом сидели альфы элитного корпуса. На каждом из них висело по омеге и они противно хихикали, стараясь угодить своим альфам. Ничего не поделать, жизнь такая. Распределение ролей произошло за долго до их рождения.

Чон поморщился, но отвечать ничего не стал. Нарываться накануне течки? Нет, он не похож на бессмертного. А кому-то всё не имелось. Забавно было то, что его корпус научились отличать от остальных исключительно благодаря низкому росту Чонгука. Парень сделал вид, что не услышал брошенную в его сторону реплику, но видимо просто так от него не отстанут.

— Чё зассал, что ли? — кто-то из этой шайки был настроен решительно.

Чон развернулся и пробежался по присутствующим взглядом, потом вздохнул и спокойной спросил:

— Мне чё, посать нельзя? — двусмысленный получился ответ, но по идее причина была веская; особенно, если сильно хочешь. Чон решил попробовать. Вдруг отвалят? Не прогадал, Ким махнул в сторону Чона небрежно рукой и что-то сказал парням. Всё взорвались злорадным хохотом, Чон же просто поспешил в корпус, так как дискомфорт в животе не пропал.

— Гребанные таблетки! — прошипел Чонгук.

Он свернул с центральной дороги в лес, пробираясь всё дальше к забору. Дойти до корпуса так и не успел. Таблетки ему не подошли, поэтому течка была неизбежна. Парень уже чувствовал как намокло в трусах и стало неприятно скользко между ягодиц. Живот крутило от боли и желания. Лицо побелело, тело обдало мелкой дрожью. Он упал в ближайший кустарник и забился в конвульсиях, стараясь как можно быстрее принять позу эмбриона, будто от этого что-то могло поменяться.

Чон прощупывал деревянными руками карманы, в поисках телефона. Надо было срочно набрать Эндрю, пока его не нашли чужие альфы. Пальцы не гнулись. Казалось все чувства сосредоточились в одном месте. Чон был готов кричать от боли, когда член терся об плотную ткань джинс, но лишь стиснув зубы хрипел, уткнувшись лицом в траву. Чонгук и не думал, что течка может быть такой, точнее просто напросто не знал. С самого первого раза он начал принимать подавители, поэтому, что такое настоящая течка узнал не в то время и не в том месте.

Боль усиливалась, но страшнее было другое: усиливалось и желание. Его запах заполонил всё вокруг и казалось, что уже весь лагерь несется сюда со всех ног, и всем он готов был отдаться. Лишь бы тело получило желаемое и анус перестал пульсировать, а пахучая смазка вытекать.

Не прошло и долгих пяти минут, пока он наконец-то достал телефон. Номер Эндрю был третьим в списке, после Акимы и тренера. Негнущимися пальцами Чонгук с третей попытки нажал на вызов и приложил аппарат к уху. Послышались гудки. Эндрю не заставил себя долго ждать и быстро снял трубку.

— Алло, Чонгук, что хотел? — Чонгук только открыл рот, чтобы ответить единственному человеку, которому мог довериться, как телефон вырвали из рук. Из трубки доносилось беспокойное: «Алло, алло!», но ответить Чону было не суждено.

Чонгук перевернулся на спину и застыл от ужаса. Прямо над ним навис Ким Тэхён. его губы растянулись в ехидной ухмылке. От ужаса даже течка отступила и парень вскочил на ноги как ошпаренный, но его быстро прижали к стволу ближайшего дерева.

— А я то думал, что с тобой не так. Все таки мой нюх не подвёл меня, — Ким самодовольно улыбнулся, изучая жертву взглядом. — Тебе повезло, что у меня самый острый нюх, иначе бы тебя уже драло пятеро.

Чон молчал, лишь тяжело дышал, не в силах отвести взгляда от парня.

Спаситель ли он?

Навряд ли.

— И что же такая прекрасная омежка, забыла в таком месте? — с издевкой спросил Тэхён.

Чон снова промолчал и зажмурился. Что-то сладкое разлилось по телу и он ужаснулся от того, что его запах стал еще сильнее. Его тело реагировало на альфу, стоящего рядом. Чонгук с ужасом посмотрел на Кима и заметил замешательство на его лице и покрасневшую шею с набухшими венами. Альфа всё понял.

Они истинная пара.

— Куда ты меня тащишь? — прерывисто спросил Чон, когда они оказались у забора, огорождавшего тереторию лагеря.

— Спасаю твою шкуру, — прохрипел Тэхён, неся на плече довольно тяжелую для омеги тушу.

Оба понимали, что если их застанут, то будет плохо. Конечно, альфе всё это сойдет с рук, но вот третьесортной омеге, проникшей под статусом альфы, попадет точно и не слабо. Ким бы наплевал на всё это, отодрал бы бедолагу в лесу и там бы оставил для других, если бы парень не оказался истинной парой Тэхёна.

Прошло полчаса прежде чем они перебрались через забор и добрались до реки. Ким сбросил с плеча нелегкую ношу и Чон больно стукнулся копчиком, но стон сдержал. Лишь подогнул ноги, свернувшись в калачик на берегу широкой реки. Его трясло от желания, похоть туманила разум. Единственное, что его еще удерживало от того, чтобы не кататься в ногах альфы и просить трахнуть его, так это слепая гордость. Ким со стороны наблюдал за муками странного чудака. Любая другая омега давно бы сама раздела его и оседлала, а этот лежит как бревно, закусив губу и смотрит куда-то в сторону пустым взглядом. Ни стона, ни похотливого зора, лишь сильный запах, забивший все ноздри и пропитавший собой весь воздух.