Забвение (СИ)

- Тебе точно некуда идти? Родители, друзья?..

- Первых нет, вторые за границей.

- Девушка? – предположил Россия. Как Гилу показалось, с явным интересом.

- Парень, – с напускной небрежностью поправил его прусс.

Иван нахмурился. Гилберт поёжился, поняв, что лучшим вариантом ответа было обычное «нет».

- Вы поссорились?

Да здравствуют расспросы, к которым невозможно подготовиться! Гилберт задумчиво ковырнул вилкой остаток ужина и совершенно честно ответил:

- Я для него больше не существую.

- Пафоса много, – скривился Ваня к вящему возмущению Байльшмидта, говорившего искренне и от чистого сердца. – Говорить с ним не пробовал?

- Игнорирует. Ключи забрал и в дом не впустил, – злость в голосе Гила была самая настоящая, притворяться обиженным не пришлось.

- У него кто-то появился? – предположил Россия. Он начал было говорить что-то ещё, но тут же осёкся, видя, что собеседнику тема доставляет если уж и не боль, то сильный дискомфорт точно. – Ох-хох… номер в гостинице тебя устроит? Пять звёзд не гарантирую, но…

- Почему я не могу остаться?

- Если тебя тут увидят, могут подумать лишнее.

- Например?

- Лишнее, – с нажимом повторил Иван, забирая у Гилберта пустую тарелку и ставя её вместе со своей в раковину.

- А для этого лишнего будет повод?

- Моей сестре повод не нужен.

- Ты только из-за сестры переживаешь?

- Поверь, хватает и её, – обречённо произнёс Брагинский и развернулся к Гилу. Тот сидел довольно скалясь и хитро прищурив глаза. Россия насторожился.

- Верю, – медленно произнёс спасённый от утопления. – Поэтому предлагаю тебе сделку.

- Сделку? – недоумённо переспросил Иван.

- Ты знакомишь меня с сестрой, и, если всё проходит гладко, я остаюсь тут.

- Наташа превосходно метает ножи, – рассеяно сообщил хозяин дома, слишком долго вытирая тарелку.

- А я превосходно уворачиваюсь от летящих в меня предметов. Ну так что? По рукам?

- Я не совсем понимаю, какая мне выгода от этой сделки.

- Да брось, ты просто боишься проиграть.

- Ничего я не боюсь! – возмутился Ваня, поставив наконец тарелку на законное место. – Если Ната тебя одобрит, живи тут хоть вечно. Места в доме хватит.

- Вот и отлично. Так где, говоришь, я сплю?

Как только Пруссия закрыл за собой дверь в гостевую комнату, зазвонил мобильник, который он перед утоплением предусмотрительно спрятал в доме, а после возвращения незаметно забрал. Звонила Ольга. Как раз она-то и была ему нужна.

- У меня ЧП. Брагинский сказал, что я могу остаться лишь при условии, что твоя свихнувшаяся сестра меня одобрит.

- Гилберт, ты на громкой связи, – виновато пробормотала Украина, но Гил и так это понял по злорадному смеху Наташи. Зараза.

- Что мне делать, Оля?..

- Этот вопрос я улажу, не переживай.

- Я не стану ему помогать! – зло воскликнула Арловская где-то на заднем плане. Очень воодушевляющее заявление.

- Лучше скажи, как всё прошло? Ты так и не позвонил. Я боялась, что мой способ не подействовал и…

- Брагинский меня в последний момент вытащил. Сам чуть не утонул.

- Братик… – жалобно всхлипнула Наташа, но никто не обратил на неё внимания.

- Он тебя видит.

- Да.

- Но не помнит.

- Иногда он начинает вспоминать какие-то мелочи, но резко смолкает.

- Это хорошо… как он реагирует на тебя?

- Хрен его знает. Как обычно, вроде. Только чуть более сдержанно.

- Держи меня в курсе событий. И жди завтра Наташу. Я с ней поговорю, и всё будет нормально.

- Я не стану помогать этому крысёнышу! – вновь возмутилась Наташа, но связь прервалась.

Да уж, Гилберт – везунчик, ничего не скажешь. Ведь теперь дальнейшая его судьба зависит от того, сможет ли Украина вправить мозги своей младшей сестре, ненавидящей его всем сердцем. Суперский расклад.

Утром Гилберт встал намного раньше, чем обычно – на часах было всего лишь восемь. А всё для того, чтобы впечатлить Брагинского.

- О! Привет, – бросил Байльшмидт не глядя, когда хозяин дома забрёл на кухню. – А я тут завтрак сварганил.

И с невообразимой гордостью поставил тарелку с сильно пережаренной яичницей на стол.

- Спасибо конечно, но ты уверен, что она должна быть такой? – Иван скептично разглядывал содержимое тарелки, не рискуя оценить данный кулинарный изыск.

- А что с ней не так?

- Ладно, забудь, – Ваня отважился и попробовал небольшой кусочек. Довольно вкусно, несмотря на то, что она почти сгорела. – Ты добавлял какие-то приправы?

- Ну да. Всякой фигни помаленьку. Брат из-за этого вечно нотации читает: продукты перевожу, есть эту хрень вредно и прочее до кучи.

- Значит, у тебя есть брат.

- Ага. Младший. Сплавить меня к нему не получится, он сейчас где-то в окрестностях Берлина или Венеции. Зависит от того, удалось ли его парню вытянуть его из пучины документации.

- Я не собирался тебя «сплавлять».

- А что так?

- У нас же заключена сделка. Уже забыл? Да и ты мне пока не мешаешь.

- Конечно не мешаю! Великий не способен мешать, Великий – незаменимый помощник!

- Ещё и мания величия. Интересный ты экземпляр, Гилберт.

- А то!

Самодовольный смех Пруссии прервала тихая фраза Вани:

- Твой парень идиот.

Гил опешил. Сначала он подумал, что ему послышалось, но смотрел на него Брагинский как-то странно.

- Почему же?

- Да так… Гилберт, скажи, а как ты, всё же, оказался на том пруду?..

- Я… ну…

Что сказать, Пруссия не знал. Не говорить же правду, в самом-то деле! Как это вообще со стороны бы выглядело? «О, это было частью ритуала. Какого ритуала? Да по твоему возвращению. Мы с тобой, видишь ли, любовники, хоть ты этого и не помнишь. Почему не помнишь? Так склероз у тебя, Ванька, да не простой – волшебный, сестрой-идиотиной навеянный».

Только вот Брагинский понял эту заминку по-своему.

- Это не выход. Жизнь переменчива.

- Погоди-ка… ты считаешь, что я суицидник?!

- А это не так?.. Ладно, не стоит мне в это лезть. Спасибо за завтрак, хорошего тебе дня.

Иван ушёл. Должно быть, к своему руководству. Если честно, Гилу было плевать, куда он там смылся. Настроение было безвозвратно испорчено. Нет, ну это надо: назвать Великого суицидником! Да как он вообще до такого додумался?

Звонок в дверь прервал поток возмущения. На пороге стояла Беларусь. Выглядела она преувеличено спокойной и даже удостоила Гилберта вежливой улыбкой. С трудом подавив желание перекреститься, Пруссия впустил её внутрь.

Новой ссоры не было. Даже попыток начать конфликт не возникало со стороны Наташи. Удивительно. Что ж такого сделала с ней Ольга?

До возвращения Ивана они сидели молча. Когда же он пришёл, то немало удивился.

- Ната? Что ты здесь делаешь?

- Меня твой крысёныш впустил.

- Гилберт не крысёныш, он…

- Лучше уж он, чем другие, – внезапно заявила Наташа, и Гил ухмыльнулся, довольно взглянув на проигравшего спор Брагинского, но тот лишь пожал плечами.

Когда они остались одни, первой фразой Россия выразил всё своё недоумение по поводу внезапного визита сестры:

- Обычно Ната реагирует более агрессивно в отношении тех, кого я привожу.

Неосторожно подобранные слова взбесили Гилберта.

- О, так ты гостеприимный хозяин.

- Ну да. Это требует работа. Приходится часто приглашать… – заминка возникла из-за того, что Ваня чуть не сказал «стран», но вовремя себя поправил: – коллег из разных стран.

- Вот как. Ясно. И откуда же, если не секрет?

- Мне почему-то не хочется отвечать. Из Франции, Италии, Америки, Канады, Сербии, Китая…

- Много же у тебя коллег.

- Я… почему я должен оправдываться перед тобой?

- Мне-то откуда знать? Я не заставляю тебя это делать. Но раз уж ты чувствуешь такую необходимость…

- Ничего я не чувствую! И вообще, хватит уже!

- Что «хватит»?