... не войной...(СИ)

— Я, — четко и очень громко сказал он. — Откуда, по-вашему, я мог бы узнать такие подробности?

И испарился, оставив застывшего Гарри наедине с пустой клеткой, распахнутым окном и початым флаконом успокоительного зелья.

========== 3. «Я не думал, что тебе это настолько необходимо» ==========

6 августа

Гарри чуть было не докатился до того, чтобы мысленно поблагодарить Снейпа. Подлец и предатель, виновный в смерти его родителей, как оказалось, знал, что делал. Не будь маленького флакона, Гарри разнес бы дом Дурслей, невзирая на надзор министерства. А так пострадала лишь хлипкая дверца шкафа, старые обои и его собственные кулаки. Надежда, что Снейп таким извращенным образом решил поиздеваться над нелюбимым учеником, зачахла в первые пять минут. Тот был серьезен и так корректен, как никогда. Посеянные им зерна дали первые всходы уже к утру: Гарри больше не переживал о судьбе друзей и размышлял, почему все сложилось таким образом. Имей он сейчас возможность поговорить с кем угодно — даже с Хедвиг — он несомненно чувствовал бы себя легче. Он хотел узнать, что происходит, ждал Снейпа с тайной надеждой, но то, что тот рассказал, не укладывалось в голове. Возможно, Дамблдор не верил сказкам Трелони, не считал достойными внимания ее слова. А Волдеморт поверил им без сомнения. И то, что случилось дальше… Неужели ему действительно предназначено убить Волдеморта? Хотелось бы знать как. И…

Гарри не успел додумать, потому что сначала его отвлек дядя, а потом в пустой кухне послышался звон разбитого стекла, стук и голоса.

Сказать, что он был не рад знакомым и незнакомым лицам, было бы неправдой. Явись все эти кингсли, грюмы и тонкс на два дня раньше — Гарри падал бы им в ноги от радости. Но сейчас он был спокоен, как баран на пастбище, а в его груди сворачивался горький ком тайны. Тайны, которую он поклялся не рассказывать никому, а Дамблдор не посчитал нужным открыть ему даже после событий Турнира.

Он не мог не злиться на Снейпа, но с удивлением отметил, что тот не соврал, говоря о восстановлении Ордена и о том, что друзья в безопасности. Скорее, Гарри досадовал на них: находиться в центре событий, в штабе Ордена, но не ухитриться узнать и малой толики важных подробностей!

Действие последнего глотка успокоительного закончилось как раз в спальне дома на Гриммо. Возможно, из-за этого эмоции Гарри вышли из-под контроля. Он не помнил, чтобы когда-либо так орал на друзей. Это было некрасиво, несправедливо и черт еще знает что «не», но он никак не мог остановиться и взять себя в руки. Особенно когда Гермиона захлопала ресницами, некрасиво сморщила нос и чуть не заплакала. Подумать только, им и в голову не приходило, что даже засохшая тянучка могла стать знаком, что о нем помнят и поддерживают. Им, видите ли, запретил Дамблдор!

Посреди комнаты материализовались близнецы и накинулись на Гарри рыжим шквалом.

— Как тебе понравился наш подарок?

— Это что-то особенное, согласись!

Гарри кивнул, не в силах больше спорить. На душе и без того было паршиво. Он с трудом вспомнил обидный подарок близнецов — из их конверта выпала передовица «Пророка» с кричащим заголовком: «Смерть, разрушения и жертвы: Темный Лорд вернулся к жизни на кладбище Литтл-Хэнглтона. Британию ждет новая война», но едва Гарри начал читать, как изображение сменилось и перед ним предстали лица Рона и Гермионы, радостно улыбающиеся с фотографии. Очень глупая шутка над тем, кто был готов часами лежать на газоне, лишь бы услышать новости.

Сейчас он бы предпочел вовсе не возвращаться сюда, а тихо дождаться своей участи у Дурслей. Здесь, на Гриммо, всего было слишком: слишком людно, шумно, слишком темно и мрачно, и требовались неимоверные усилия, чтобы удержаться и вести себя по-человечески.

— Тебя не беспокоит разбирательство в министерстве? — спросила Гермиона.

— Нет! — выпалил он и замер, словно пораженный молнией.

Внезапно ему стало ясно, предельно ясно, что нужно делать дальше. И если бы он мог — без сомнения кинулся бы на шею дементорам, что встретились ему несколько дней назад. Все складывалось как нельзя лучше: не нужно было врать, изворачиваться и что-то предпринимать — удача сама шла к нему в руки. У него есть повод для визита в министерство, а значит…

Гарри победно завопил, сгреб Гермиону в объятия и закружил по комнате. Та пищала и отбивалась, но после нескольких неудачных па они споткнулись и повалились навзничь.

— Какие странные перепады настроения, — неодобрительно хмыкнул Рон. — Пожалуй, стоит за тобой приглядывать получше.

Пока они, толкаясь и хохоча, поднимались с пола, Гарри уже решил, что постарается вести себя как ни в чем не бывало. Нет, конечно, обида на друзей все еще терзала его душу, но будет намного лучше, если ни у кого не возникнет и капли подозрения насчет его планов.

Снизу доносились голоса, шум и шарканье ног — собрание Ордена Феникса подошло к концу. Гарри натянуто улыбнулся и кинулся в коридор. Почему-то он не сомневался, что среди выходящих увидит Снейпа, даже придумал, как хитро подать ему знак, громко заговорив о министерстве и Сибилле Трелони. Но Снейпа не было, и из оставшихся в кухне никто не упоминал его имени, а сам Гарри не счел благоразумным справляться о том, все ли еще бывший шпион остается шпионом в лагере Волдеморта. Он был уверен, что так и есть, но предполагал, что Снейп может отчитываться лично Дамблдору. Честно говоря, он и сам бы предпочел более узкий круг осведомленных двум дюжинам орденцев.

Все младшие Уизли надеялись, что Гарри удастся выведать у взрослых хоть каплю информации. Он честно попытался, но как только встретил сопротивление — активное и шумное Молли и вялое, но явно заранее продуманное Сириуса и Люпина — отступил. Не было смысла ввязываться в конфликт. На самом деле он знал даже больше, чем любой из них, и это наполняло его отвратительным, но неожиданно приятным чувством превосходства. Он словно стал старше всех присутствующих за ужином. Что-то подобное, наверное, ощущает любой старшекурсник, глядя, как малышня плутает по бесконечным лестницам и коридорам Хогвартса. Вряд ли Дамблдор поставил в известность о содержании пророчества каждого из членов Ордена. Судя по случайно оброненным словам и смутным догадкам Фреда с Джорджем, орденцы препятствовали Волдеморту в поисках какого-то оружия. И Гарри единственный из всех знал, какого именно. Молли затеяла уборку дома, и он ухватился за возможность не быть центром внимания и спокойно подумать, пока руки автоматически оттирают плесень и вычищают завалы. Оставался еще один неприятный разговор, но Гарри решился на него только следующим вечером.

Почему-то ему казалось, что Сириус ожидал другого вопроса. По крайней мере, его лицо, подсвеченное Люмосом в темноте кладовки, было загадочным и чуточку ехидным, движения до странности плавными, а подрагивающие пальцы выдавали волнение. Гарри тяжело дышал, все еще не решаясь спросить. Он боялся обидеть единственного по-настоящему родного человека. А Сириус молчал и изучал его блестящими, повлажневшими глазами.

— Почему ты мне не написал? — наконец выпалил Гарри. — Ни слова. Даже знака не подал, чтобы я не чувствовал себя таким одиноким и брошенным?

Кажется, его слова застали Сириуса врасплох. Он взмахнул ресницами и облизал кончиком языка пересохшие губы.

— Я же послал тебе подарок. И потом писал… после того как…

— Ах да, прости, — язвительно сказал Гарри. — Видеокассета. Спасибо. Жаль, Дурсли никогда бы не позволили мне воспользоваться магнитофоном. Там было что-то важное?

— Как посмотреть, — ухмыльнулся Сириус. — Но если ты не смог прокрутить… А я три часа провел в маггловском магазине под охраной Грюма. Выбирал специально для тебя.

Гарри разозлился так, что склянки и ящики в кладовой тихо загудели.

— Я четыре дня сидел в комнате, как в камере. Сириус, неужели я не заслужил от тебя хоть короткой записки? «Гарри, приятель, не бери в голову, все будет хорошо». Нет, блядь, я в эти дни был уверен, что вы все — все, и ты тоже, валяетесь мертвыми, и Волдеморт разделывает ваши трупы на части. Что тебе мешало черкнуть хотя бы два слова? Послать перо Клювокрыла, чтобы я понимал, что ты жив и хотя бы думаешь обо мне?