Черное племя. Война (СИ)

Феофил вздохнул, глядя на Энджи, который теперь обрабатывал раны и ссадины на теле мальчишки. В это время в комнату просочился бледный, как полотно, Кайлин.

- Не надо, мы еще не закончили, - шаман поднялся навстречу другу, чтобы увести его из шатра, но, сам того не ожидая, вместо этого его крепко обнял. Младший вождь в ответ обмяк и разрыдался, уткнувшись носом в плечо Энджи, - Тише…

- Почему Давид? Скажи, ну почему? Как же он теперь будет… - омега не мог поверить в то, что именно с его ребенком случилось такое несчастье. Осознание всего, что произошло, наваливалось на Кайлина тяжелым гнетом. Прижавшись к Энджи, он тихо стонал на одной ноте, сжав зубы. Омеге хотелось сползти на пол, чтобы начать кататься и выть, - Почему не меня так, а его? Энджи, лучше мне бы лицо искалечили…

Арен стоял возле порога, стараясь не смотреть на мужа. Он сам боялся, что заплачет. Вождь старался, как мог, сосредоточиться на политической обстановке, подумать о том, кто и зачем напал на Давида и чего ожидать теперь дальше. Однако внутри всё разрывалось от боли, и Арен с трудом себя сдерживал, чтобы не начать биться головой о косяк двери, без конца повторяя: “Упустил, упустил, упустил”.

Феофил покосился на вождей и продолжил обрабатывать Давида. Теперь он работал над его обезображенным лицом, снимая запекшуюся с лица кровь.

- Шрамы будут, как у Лабберта, - пробормотал лекарь, накладывая салфетки, - Я не знаю что с ним будет, когда он увидит себя, когда поймет, что случилось…

Ответом послужило молчание. Родители Давида хорошо понимали, что для избалованного красавчика потеря красоты будет самоубийственна. И как теперь успокоить омегу, как привить по-новому вкус к жизни, это было большим вопросом.

- Я вече собираю. На рассвете, - Арен подошел к Феофилу, не спуская глаз с лежащего сына, - Я жду всех, кроме Кайлина. Кайлин будет с Давидом, он всё равно не в том состоянии, чтобы что-то решать. И когда Давид очнется, надо сразу выспросить, как выглядел насильник. Или, может, они всё-таки знакомы?

Младший вождь рассеяно кивнул, и Арен вышел из шатра, надеясь успокоиться до восхода солнца. На вече нужна была светлая голова, а не переполняющие душу эмоции. Оборотень ходил по опушке, пустыми глазами глядя на окунувшийся в темноту лес. Кто был злоумышленником? Откуда он? Как выглядел? Вождь подозревал, что это скорее всего чужак, об этом говорили остатки еле заметного запаха, витавшие на лестнице, на теле мальчишки, которые имели иную природу, чем запахи, которые носили альфы Черного племени. Но если это чужак, то откуда? Ни красный, ни белый оборотень не могли прокрасться в крепость незамеченными. Так что же произошло? Пока что у Арена не было ответов на этот вопрос. Чувствуя, что от всех этих размышлений он теряет самообладание, вождь на время переключился на другую проблему, которая также требовала решения, хотя и не такого скорого.

Речь шла о его старших сыновьях-альфах, которые патологически не переносили друг друга, и недавно устроили драку, в результате которой, первенец, Роджер, ударил небольшим кинжалом Герольда, распоров ему плечо.

В наказание теперь оба сидели в подвале, в индивидуальных комнатах, прикованные цепями к стене, и питались водой и добрым словом. Выпустить наследников на волю Арен планировал к свадьбе Давида, но сейчас, раздумывая над всем случившемся, вождь понимал, что что-то он не так сделал, воспитывая собственных отпрысков. Почему остальные оборотни доверяют своим детям, а Арену приходится их запирать? Вождь сжал зубы и отправился в подвалы, к сыновьям-альфам, по пути раздумывая о причине их постоянных конфликтов. Заводилой всегда был первенец, хотя чего ему не хватало, Арен понять не мог. Он и так был прямым наследником по праву рождения, хотя и родился белым. При этом Герольд, который внешне очень напоминал самого Арена, был спокойным и не конфликтным, любил уединение и постоянно тренировался.

А, может, у него было что-то на уме, может, он на самом деле хочет место прямого наследника и мыслит убить Роджера? Нужно было с ними разобраться, пока обоим только по тринадцать лет, и мальчишки еще поддаются хоть какому-то влиянию. Урок с Давидом оказался слишком жестким.

Подойдя к подвалам, Арен дал указание охранникам выпустить сыновей, которые уже пятый день пребывали в заточении. Через несколько минут перед вождем стояли оба альфы, очень сонные, потирая запястья.

- А почему ночью? - Роджер презрительно покосился на брата и уставился на отца, отметив про себя, что лицо Арена имеет какое-то странное выражение. Таким оборотня сыновья еще не видели.

- Вы пойдете на вече, пора привыкать. А не только устраивать потасовки, - прорычал вождь, поворачиваясь спиной к детям, - С первыми лучами солнца можете заходить в зал, я старцев предупрежу.

- А по какому поводу вече? - Герольд подбежал к Арену, поглядывая на него сбоку.

- Кто-то изнасиловал и избил Давида, сегодня ночью. Думаю, в племя пробрался чужак, - вождь старался говорить максимально спокойно, чтобы в голосе не слышалась предательская дрожь.

- Как? Кто это сделал?! - мальчишки замерли, не веря своим ушам.

- Я не знаю, кто это сделал, потому и вече! - рявкнул Арен, понимая, что еще чуть-чуть - и он сорвется в крик. Чувствуя, что отец на пределе, Герольд молча сглотнул и затих.

Через несколько минут все трое подошли к шатру, где лежал Давид. Роджер шагал с другой стороны от отца, глядя перед собой и скривившись в бессильной ярости. Мальчишки даже забыли о собственном конфликте.

- Его сильно покалечили?

- Сильно. Лишили глаза и порезали лицо, - Арен откашлялся, - Пока погуляйте, а я зайду к нему. Вам пока что в шатре делать нечего.

Братья потупились и отошли в сторону, усевшись на траву, на некотором расстоянии друг от друга. Сумерки постепенно рассеивались.

В это время Мертен, обращенный в волка, приближался к поселению Красных оборотней. Он уже понимал, что задание провалено. Он не убил Давида, он не убил никого, а это значит, что намеченный Витольдом план с тризной реализовать не получится.

Мертен явился в племя с рассветом, тут же обратился в человека и отправился в большой овальный зал, где с утра, как обычно в это время, находился вождь. Витольд сидел на скамье, общаясь с кем-то из племени, когда чужой запах заставил его вздрогнуть и отвлечься от разговора.

- Мертен?! - Витольд поднялся навстречу шаману, вдыхая воздух рядом с ним, - Где ты был? Почему от тебя запах течного омеги?

- Потому что я изнасиловал течного омегу, - оборотень посмотрел в лицо вождя, понимая, что совершил ошибку, подвел его.

- И кто этот омега?!

Мертен опустил глаза. Тогда Витольд повернулся к соплеменнику и кивком головы отослал из зала. Оборотень повиновался, и вождь продолжил разговор.

- Так кто это, Мертен? Кого ты изнасиловал?

- Давида, младшего сына Арена.

- Ты убил его? - в глазах вождя мелькнул огонек надежды.

- Нет, - тихо произнес Мертен, сжимаясь в комок. Что ждать от разгневанного вождя, парень не знал. Но то, что ничего хорошего, это было точно.

- Как нет? - таким же шепотом повторил Витольд, - Ты решил стать папой? Семьи захотелось? Я ничего не понимаю.

- Я изнасиловал и изуродовал Давида…

- Мне тебя по голове погладить? Что ты трахнул красивого мальчика? - Витольд сделал шаг навстречу Мертену, его глаза нехорошо сверкнули, - Тебе ясно давали задание, убить… Убить кого-то из семьи Арена! Чтобы была тризна. А ты что сделал?!

Мертен отвел глаза, понимая, что виноват перед отцом.

- Накажи меня, я знаю, что подвел.

- Вон отсюда! Пока я тебя не убил тут же! - Витольд уже держался за рукоятку кинжала. То, что в порыве гнева альфа может и заколоть провинившегося, знали все, - Нет, стой. Кто-нибудь там знает, что это ты изнасиловал Давида?

- Я ушел незамеченным.

- Тогда катись и не появляйся мне на глаза, пока я сам к тебе не приду.

========== Глава 34. Вече ==========