... не войной...(СИ)

— Снейп, сука, зачем? Ты же хотел жить! Ты затеял это ради того, чтобы выжить…

Голова статуи одноглазой ведьмы покачнулась и вылетела в центр коридора.

— Снейп! Эй, Снейп! Как оно там?! Монте-Кристо!

Он никогда еще не видел, чтобы дверь открывалась так медленно.

*

Пусто… пусто… Ни намека на то, что кабинет или ванная комната были обитаемы. Ни пылинки, ни клочка пергамента, ни выбившегося из ровного строя книг корешка. Ключ на цепочке, кажется, сам дернулся под футболкой. Нет. Если Снейп считал, что его секреты могут дождаться понедельника… Позже.

Да!

Дверь в спальню была не защищена чарами, но, очевидно, завалена изнутри. Как минимум обломком Монблана. Панель не сдвигалась и не поддавалась известным заклинаниям.

— Твою мать, Снейп!

В отчаянии Гарри врезал по хрупкой с виду двери профессорским креслом. И она поддалась, треснула ветвистой щелью из центра к краям. Царапая руки в кровь, он выломал поврежденный кусок. Так и есть! Ублюдок догадался хитро заблокировать ее какой-то деревяшкой. Табуретку, что ли, сломал. Сука! Да как он мог, как посмел закрыться в сейфе, чтобы умереть вот так — в темноте и одиночестве, словно дикий зверь в пещере?!

— Люмос!

Бездыханное тело лежало на кровати, облаченное в привычную, застегнутую под самое горло черную мантию.

— Даже ботинки успел начистить, — взвыл Гарри. — Снейп, ты не спишь, Снейп?!

Конечно, он не спал — узкое лицо и кисти рук покрывала серебристо-синяя застывшая масса, напоминавшая посмертный слепок.

— Сука, сука, сука… зачем? — прошептал Гарри, без сил опускаясь на ковер у кровати.

И вдруг ему показалось, что указательный палец Снейпа дернулся. Едва уловимо, на десятую долю дюйма, но…

Дрожащей рукой Гарри пытался нащупать пульс: запястье, шея под глухим воротом, грудь под слоями плотной ткани. На кончиках пальцев он ощущал стук чужого или своего собственного сердца? Откуда он вспомнил, что можно еще и вот так? Гарри сорвал очки и поднес стекло прямо к серебряным губам.

— Снейп, я сейчас… Помфри, Мунго… — исцарапанное стеклышко едва заметно подернулось туманной мутью.

— Не сметь! — вдруг вырвалось из мертвых губ, и это уже точно был предсмертный хрип.

Тело Снейпа дернулось в агонии, серебро на ладонях вспыхнуло, пальцы заскребли идеально натянутую простыню, край мантии задрался, открывая потертую бахрому брюк. Гарри вновь осел на пол: последнее желание умирающего священно, и если Снейп не хочет, чтобы его тело досталось любопытным медикам… Гарри понимал. Он и сам бы… Он тоже бы… Но это он, а Снейп…. После всего, что они совершили… Это было чертовски несправедливо.

Он тихо завыл на одной ноте, уткнувшись головой в край кровати, не смея даже глянуть на застывшую скрюченную руку. Ему казалось, что сердце и голова сейчас лопнут от досады и непонимания. Тот, кто настолько хотел жить, что ради этого решился довериться тем, кого раньше ненавидел, сам обрек себя на смерть ради воплощения этого плана. Как такое возможно?! Ни смысла, ни логики, ни толку… Снейп… Конечно, что-то нужно сделать с телом. Позвать Дамблдора, Рона с Гермионой… лучше Молли. Да, точно Молли, она должна знать, что положено в таких случаях.

Гарри никогда еще не видел покойников. Седрик, безусловно, был мертв, но он был погибшим, сраженным Авадой, словно воин в бою. А сейчас… про таких пишут в колонке некрологов: почивший, усопший, скончавшийся. Снейп был усопшим, заснувшим, мирно смежившим почти прозрачные серебряные веки, раскинувшим в стороны сверкающие носки ботинок. Не дышащим, неподвижным, телом без души. Мертвым… а над мертвыми принято что-то читать. Вроде из праха в прах и упокой, отпусти грехи, аве мария, избави от зла, матерь божья, ин ора мортис, аминь, патер ностер, аминь, виктима воката, жизнь вечную…

Он шептал непонятные слова так, как они всплывали в его памяти, раз за разом… еще и еще… в полной темноте…

— Кошмарное произношение, Поттер.

— Вам все равно, — пробубнил он. — Я даже не знаю, что говорю. Виктима ква воката какая-то.

— Вокатур.

— Что-о-о-о?!

Гарри вскинулся, неверяще глянул на сине-серебряное лицо и выдохнул, опуская голову обратно на край кровати:

— Господи, галлюцинация.

— Как бы это было прекрасно, Поттер, — послышалось сверху. — Мой дух преследовал бы вас до конца вашей жалкой жизни. Но увы…

Гарри был уверен, что голос звучит в его голове. Поднять глаза и вновь увидеть одеревеневшие пальцы и безжизненный профиль он был не в силах.

— Я велел не приходить до понедельника, — словно из преисподней. Тихий, едва слышный шепот, как во сне. — Не способны выполнить даже такую просьбу?

Гарри чувствовал, как из горла вместо рыданий рвется истерический смех.

— Мне жаль Гриффиндор, — сказал он сквозь всхлипы. — Не все привидения такие спокойные, как Биннс. Кошмар! Им придется выслушивать ваши лекции из загробного мира.

К его уху привалилось что-то холодное, гладкое, но, кажется, слабо пульсирующее.

— Не может быть. Божественное серебро. Запрещено. Смертельно. Антидота не существует.

— Верно, — вздохнул голос. — Очевидно, у меня околосмертные переживания, некие видения. Странно, что именно вы…

Он совершенно не ожидал, что мертвое тело Снейпа вновь обретет подвижность, тепло или привычный сарказм. Но стоило убедиться.

Да! Серебро кожи помутнело, сменяясь синюшной бледностью, и левый уголок губ слегка сместился вверх.

Нет! Это была жуткая, неживая посмертная улыбка.

— Я чувствую, что вы пялитесь, Поттер, — дуновение из на миг разомкнувшихся губ.

— Сне-е-е-ейп!

— Не сметь, Поттер. Я умираю. Вы — мой личный ад.

— Вы живы. Блядь, Снейп, вы еще живы! Не верите? Не верите?!

Гарри нагнулся и сомкнул зубы на выпирающей спинке профессорского носа.

Конечно, и труп бы подскочил. Хрустнул хрящ, со скрипом разорвалась кожа, на губах Гарри полыхнули горячие капли.

— Я знал, что вы ненавидите меня, — с трудом прошептал профессор, — но чтобы до такой степени…

Гарри уже было все равно. Он, конечно, не идиот, но даже идиоты знают, что у покойников теплая, горьковатая кровь не стекает из ранки на скулу и не заливает подбородок.

Гарри подхватил Снейпа под мышки, не слишком-то учтиво стянул с кровати и потащил в кабинет. Плевать, что камины под надзором! Один-единственный раз, когда это действительно нужно, ему должно повезти! Чертов Снейп весил, как дохлый тролль, и длинные ноги цеплялись за решетку камина. Будь тот в сознании — точно стряхнул бы руки Гарри со своего тела. Он занес пригоршню летучего пороха над головой, когда услышал:

— Инсендио, Поттер. Прошу… Огонь не достанет до спален учеников.

Допустим, он все еще умирающий и точно бредит. Снейп никогда в жизни не произнес бы «прошу» таким умоляющим тоном. Бредит, конечно. И вряд ли выживет. Еще одно последнее желание. Гарри послал заклинание прямо из камина и прежде, чем прокричать «Дом Блэков, Гриммо двенадцать», увидел, как занялся высоким всполохом профессорский стол.

========== 18. «Вами всегда управляет некто извне» ==========

— Вот дерьмо!

Сириус орал громче портрета собственной мамаши. Гарри отвечал не тише и к тому же был уверен, что трясущиеся руки и подергивающаяся жилка под левым глазом останутся с ним навсегда. Непривычно молчал и совсем не шевелился только лежавший на коврике у камина Снейп.

— У меня завтра слушание в суде, а ты предлагаешь мне избавиться от трупа Сопливуса. Как? Скормим гиппогрифу или предпочитаешь закопать его на Хайгейтском кладбище?

— Дурак. Он жив.

Сириус с тоской посмотрел на непочатую бутылку рома, прищелкнул пальцами, и знакомая книга шлепнулась перед Гарри, открывшись на нужной странице:

— Аргентум Дивинум. Читай!

— Да читал я! Он говорил со мной. Сам не верил, что выжил.

— Все равно труп, — констатировал Сириус, обойдя тело кругом. — Но если для того, чтобы заслужить от тебя хоть каплю сочувствия, нужно сдохнуть… Поступай как хочешь, любая спальня к твоим услугам.