От звезды до звезды. Колония (СИ)

Снаружи снова заревели двигатели, установки повторили череду выстрелов, и в точности как в прошлый раз послышался отчаянный визг рвущегося железа. Однако в этот раз он быстро сменился другим звуком, который Йонге раньше слышал очень редко. И воспоминания об этом были не самыми приятными.

Сайнжа повернул голову, прислушиваясь, Рудольф повторил его жест и нахмурился. Звук резко возрос почти до визга.

– Они что, без щитов? – страшным голосом сказал Йонге.

Деваться сразу из-под двоих ему было некуда, однако яута он лягнул со всей силы. Сквозь голографическую завесу пробился свет, принявший жуткую багровую окраску.

– Поднимись! – гаркнул Рудольф.

Вместо этого Сайнжа нырнул вперед, расплющивая напарников друг об друга, и Йонге отчетливо услышал, как хрустит пластик лежанки под его когтями. Визор Рудольфа ударил Йонге по носу с такой силой, что искры посыпались из глаз.

Затем красный дрожащий воздух взорвался.

*

Окружающий мир был отвратительно холодным и мокрым, и лился на Йонге сверху.

– Тьфу бля, что за… Рудольф!

– Ага, значит, все кости целы, – довольно заметил напарник и отшвырнул черепообразный кубок. – Вставай и напяливай штаны.

Йонге медленно сел, покрутил шеей и страдальчески поморщился. Тут же охнув от боли, он схватился было за нос, и буквально в последнюю секунду удержался – очень осторожно пощупав переносицу. Нос страшно болел.

– Не кривой, – ответил Рудольф на безмолвный вопрос. – Фонари под глазами в наличии. Дышать не тяжело?

– Сойдет.

Йонге сознательно сдерживался, поэтому ответ получился гундосым. Рудольф ткнул пальцем ему под ноги. Рассеянно поглядев в указанном направлении, Йонге обнаружил там сваленную в кучу одежду.

– Я думал, все сгорело нахрен.

Оберегая нос, он еле ворочал языком, почти не размыкая челюсти. Непослушная одежда цеплялась за все подряд: штанины норовили вывернуть пальцы ног, в рукав куртки он долго не мог попасть, а ботинки, казалось, объявили ему персональную войну. Механик нетерпеливо переминался рядом, не пытаясь помочь. Плюнув на попытки зашнуроваться, Йонге пихнул шнурки за голенища, выпрямился и огляделся.

– Ну наконец-то. Шевели ногами!

То и дело спотыкаясь, Йонге послушно следовал за Рудольфом. Только когда они преодолели половину помещения, Йонге наконец-то просек, что мерцающая под ногами зелень – это не разбитые люминоиды.

– Рудольф, это ж не мы виноваты, а? – страшным насморочным шепотом позвал он.

– Чтоб мне сдохнуть, если б я знал, – невпопад отозвался напарник.

– А где…

– Не знаю, – отрезал Рудольф. – Я его не слышу.

Вместо череды нелепых вопросов Йонге напряг мозги и погрузился в синхронизацию. Сайнжу он тоже не слышал, однако в этом молчании не было такого, о чем с содроганием отзывались знакомые знакомых, у которых были знакомые, чьи напарники померли прямо на синхроне. Оповещения корабельной системы отслеживания жизнедеятельности тоже не было. Яут просто исчез.

От стараний нос заболел еще больше, и Йонге решительно полез во внутренний карман. Помимо церебролина, он старался носить блистер с мелочью, которая может пригодиться в любой момент. Например, когда ты траванулся чужим алкоголем и выблевываешь все кишки за один присест. Сейчас Йонге интересовало только обезболивающее.

На ходу выудив ярко-зеленую таблетку, он немедленно ее употребил. К счастью, изготовители позаботились об отсутствии вкуса, а Рудольф этого не видел, изучая рухнувшие друг на друга колонны. Иначе обязательно бы произнес лекцию о слабости духа и о том, что все сильные анальгетики – яд для печени.

Яд подействовал почти сразу, и Йонге облегченно вздохнул. Рудольф полез между колоннами.

– Неужто нас кинул, говнюк? – предположил Йонге.

– Я б сказал, нас кинули те, кто его отсюда увел, – буркнул Рудольф, поворачиваясь к нему. Сморщился и потрогал живот. – Блядь, ненавижу пиротехнику.

– Чего?

– Да хрен с ним. Давай уже на свежий воздух, а то рванет еще что-нибудь.

Йонге качнул головой. Хронометр на уцелевшем визоре показывал поганые цифры. По ним выходило, что с последнего раза, когда Йонге смотрел на время, до нынешнего момента прошло больше десяти часов. А сверялся он незадолго до того, как произошло их бурное единение с навигатором. За десять часов все, что могло сгореть, сгорело, а что должно было взорваться – взлетело бы на воздух. В их конкретном случае ничего не произошло.

Рудольф уже матерился впереди, пытаясь протаранить массивный опрокинутый стол. Йонге поспешил ему на помощь и обеспокоенно отметил, как сильно сгибается Рудольф, хватаясь за кромку столешницы. Йонге налег изо всех сил, стараясь снять нагрузку с напарника, и стол с грохотом опрокинулся. На обратной стороне все было щедро заляпано зеленью – уже почти утратившей цвет, еле мерцавшей. Сквозь визор, тем не менее, видно ее было очень хорошо.

– Вот дерьмо, – сказал Рудольф.

– Точно.

Йонге поддел носком ботинка что-то, подозрительно напоминавшее оторванный палец с крючковатым когтем, но не стал приглядываться.

К счастью, изгаляться, чтобы вырваться на воздух не пришлось. В проломленной стене кто-то расчистил широкую щель, и по количеству зелени на камнях легко было предположить, что именно через нее яуты покидали здание. Напарникам осталось последовать их примеру.

Рудольф выбрался первым, довольно бодро сделал несколько шагов и тут же присел на корточки. Йонге перескочил через кусок стены и быстро подошел к нему. Поведение напарника начинало беспокоить всерьез.

– Руди, ты чего?

– Все… нормально, – с натугой выдал Рудольф.

– Не ври мне, белобрысый, я ж все равно узнаю. Где болит?

Рудольф бухнулся на колени и наклонился вперед, характерно замычав. Йонге вздохнул. Все-таки напарник чем-то траванулся.

– Руди, давай блевать по-военному, раз-два и…

Механик все-таки блеванул, и Йонге моментально потерял заготовленную фразу. Вместо этого он ринулся к нему и успел подхватить напарника прежде, чем тот окончательно сложился пополам.

– Ебаные костыли, – в ярости прошептал он, перебрасывая руку напарника через плечо и приподнимаясь. – Мудак ты, товарищ Вебер, что ж ты молчал, засранец?

Рудольф что-то пробулькал, и Йонге с содроганием заметил, как у него изо рта опять полилась кровь. Такая темная, что в голову лезли самые жуткие предположения. В диагностике Йонге разбирался довольно посредственно, но точно знал, что если вдруг здоровый мужик начинает демонстрировать такое – нужно со всех ног мчаться до ближайшей медстанции.

Но о медстанциях в ближайшем районе он понятия не имел. Зато прекрасно помнил, что на “Фелиции” стоит хирургический комплекс, способный справиться почти с любой травмой. До корабля нужно было только добраться.

– Запускаем Фелицию, – бодро сказал Йонге, скорее, сам для себя. – На счет три… ах ты ж бля.

“Передаю сообщение системы безопасности Кольца-18: запуск запрещен, вы находитесь за пределами зоны доступа”.

– Что? – промычал Рудольф.

– Мы слишком далеко. Сейчас будет глайдер.

Точка сетевого доступа отвалилась вместе с самим заведением, но глейтерная связь тоже позволяла выходить в сеть, хотя и с очень урезанными возможностями. Йонге тут же обратился к службе спасения и одновременно к службам перевозки.

“Входящие маршруты заблокированы”.

– Блядь!

Второй раз Рудольф спрашивать не стал. Все еще не вставая с колен, Йонге оглянулся – угнать глайдер было негде. Из-за гонок тут не осталось нормального транспорта, даже рванувшие экземпляры уже кто-то увез. Вместе с Сайнжей и остальными яутами.