I'm bleeding out for you (СИ)

Стайлз, услышав хлопнувшую дверь, коротко выдохнул. Его отчего-то настигло плохое настроение и нервозность. Ему было тяжело вот так грубить своему любимому отцу и заставлять его волноваться о себе, потому что кто, если не Стайлз позаботиться о Джоне Стилински! Быстро обработав уже лопнувшие волдыри, замотав их бинтом, юноша отправился на учебу, даже не поев. Скотт нагнал его почти у школы, и подросток был не рад признаться самому себе, что сейчас он предпочел бы тихую хижину, чем шумное общество лучшего друга.

- Ого, что с твоей рукой? – воскликнул Маккол. Его новое серое пальто чертовски шло ему, и Стайлз даже увидел пару заинтересованных взглядов в сторону его друга. Когда это на Скотта Маккола стали обращать такое откровенное внимание?

- Обжегся о лист с тефтельками, – огорченно объявил Стайлз.

- Да не переживай, тут заживет, а тефтельки новые слепишь! – Скотт похлопал друга по плечу и широко улыбнулся. Это должно подействовать, но Стилински очень хорошо знает, как ему нужно поддерживать миф и Делфине, и маскировать настоящую причину своего плохого настроения.

- Я добавил туда святой водицы, чтобы они получились божественными! – взвыл Стилински так, что аж друг непроизвольно отпрянул, напугавшись такой бурной реакции. – А я уронил! Это все проделки дьявола! Он хочет сбить меня с пути, чтобы я не ел эти тефтельки и моей душой мо..фно зафафефь..м!!! – Стайлз так разорался на божественную тему, что Скотт в ужасе закрыл его рот своей ладонью и завел за угол школы, ведь на них уставился почти весь двор. Даже тишина поднялась куполом, а сотни глаз тут же с любопытством и смешками направились в их сторону. Маккол не хотел, чтобы его друга задевали и дразнили на такую щекотливую тему. Стилински хоть и не показывает, что его что-то обижает или расстраивает, но Маккол знает, что Стайлза как никого задевает все, что говорят о нем и его окружении. – Ты убить меня вздумал?!

- Прости, но ты так разорался, что на нас все уставились, – виновато оправдался Скотт, немного покраснев от стыда.

- И когда это нас волновало «на нас все уставились»?! – возмутился друг, разводя руки в сторону. Стайлз до сих пор чувствовал на своих губах немного влажную ладонь друга, не самое лучшее чувство. Скотт потупил взгляд, не зная как лучше и безопаснее выкрутиться из этой странной перепалки. И Стилински резко почувствовал стыд за свое поведение, за свою скрытность и ложь, которой кормит всех вокруг. Но так было необходимо, во имя спокойствия его близких людей, ведь он должен о них заботиться и оберегать. Стайлз потрепал свои отрастающие волосы на голове, примирительно выдыхая. – Ладно… Ладно! Просто день не задался с самого утра, да еще и обжегся, и вообще волнуюсь отчего-то!

- И ты меня тоже, – засиял друг. Зазвенел звонок. – О, черт, мы же опаздываем!

- О, Божественная сила!! Мы опаздываем, – громче возопил Стайлз, резко стартуя и оставляя озадаченного друга позади, который, поправив лямки сумки, смешливо покачал головой, догоняя друга и расстегивая на ходу свое новое пальто, которое выбрала для него Эллисон.

День был самым обычным. Таким же как все остальные, до того как появилось то самое волнительное расследование дела о пропавшей девочке с голубой ленточкой. Преподаватели оказались недовольны результатами учеников, некоторые опаздывали. Учитель химии оставил мистера Стилински на дополнительное задание, так как тот не справился с простейшим уравнением реакции, записанным на доске. Лидия сегодня была более чем раздражительна, и на теплое приветствие Стайлза ответила весьма грубо и даже немножко истерично. Друг тоже не одобрил такого поведения, потому что это было чистым воды предательством таинственного, чуть ли не обожествленного ангела Делфины! Он не должен был уделять такое внимание другим девушкам, когда уже состоял в отношениях. Эллисон только коварно улыбнулась за обедом, уверенная в том, что Стилински поймает ее взгляд и поймет. Ему казалось, что Эллисон та единственная из их компании, кто догадывается или, возможно, точно знает, что никакой Делфины не существует. И почему-то Стайлз Стилински был уверен во втором. Оставалось уповать на разумное молчание юной охотницы Арджент. По крайней мере, Скотт не переживет столь ранимой и сокрушающей правды. Его наивное сердце не переживет! После обеда юношу посетило странное чувство пустоты и раскованности, словно не хватало какого-то раздражителя. Но сообразительный юноша быстро понял, что Джексон снова не посетил их «чудесное» учебное заведение.

После того, как отработка у злобного преподавателя химии была окончена, а отбытие Стилински сопровождалось разными неприятными напутствиями, он побежал в раздевалку. Но когда юноша прибежал туда, то услышал грохот и недовольное бормотание. Тренировка началась довольно давно, и среди задержавшихся, вроде как, никого не наблюдалось, поэтому любопытство восстало в нем огромной темной волной. Стайлз осторожно прошел вглубь, вытягивая шею и любопытно заглядывая за каждые длинные линии шкафчиков и скамеек. И вскоре наткнулся на того, кого искал.

- Вот так новости… – выдохнул юноша, прислоняясь к рядом стоящему шкафчику, крепче сжимая лямки школьной сумки. Его захлестнула буря неясных чувств, которые слишком быстро сменяли друг друга, и его волнение никак не могло найти для себя подходящую эмоцию и последующую реакцию. Ему удивиться? Или может быть нахмуриться? Что-нибудь сказать острое, чтобы отомстить за ноющие неделю ребра? Или оставаться хладным, как лед? А может быть подраться? Взять, так сказать, реванш. Стилински стоял, немного отрешенный, отсутствующим взглядом рассматривая, как Джексон натягивает на свое мощное тело майку, тугими движения расправляя на спине, и поворачивается.

Но когда их взгляды пересекаются, то Стилински вмиг распрямляется, прирастает к земле и не шевелится. Он видит хмурый, так не свойственный этому человеку взгляд. Уже почти зажившие синяки под глазами, зеленовато-желтыми месяцами расползающиеся в глазницах. Сшитый хирургами почти заживший порез на скуле. Стайлза охватило чувство страха, от внезапной осмысленности всей ситуации. Но Дерек же не мог избить его, только не этот угрюмый, но добрый человек! Тут же перед глазами мелькнула та яростная угроза, когда они разделывали тушу лесного оленя, и в тот момент юноша, хоть и испугался, но все же понял, что Дерек боится того, что есть в нем, а поэтому будет подавлять свой гнев, свою ярость и агрессию. Юноша моргнул только тогда, когда Джексон разорвал зрительный контакт и поднял с лавочки свою клюшку и вещи, а потом тягучими шагами пошел прочь. Уверенность в том, что это не дело рук Хейла, таяла на глазах, просачиваясь сквозь пальцы и уползая куда-то глубоко-глубоко, умирая. Стайлз уперся своими длинными, всегда двигающимися пальцами в твердую грудь спортсмена и вскинул глаза, внимательно, немного угрожающе их сужая. Джексон старался смотреть вперед. Его поведение было понятно в том случае, если Стилински прав. А как взято за правило, сын шерифа бывает крайне редко не прав! Это иногда ужасало окружающих, да и самого Стайлза, но только иногда и по чуть-чуть.

- Кто это был? – произнес юноша. Он гипнотизировал своими карими глазами Уиттмора, и между ними установилась та связь, которая может быть между двумя людьми, которые молчат об одном и том же. Джексон молчал, только криво дрогнули его пухлые губы. Этот парень был красивым, даже слишком симметричным, стереотипным и правильным, настолько, что это вызывало и отвращение, и восторг. Дерек был не таким. Он вызвал в Стилински страшный трепет и нежную глупую привязанность. – Джексон!

- Упал с лошади, Стилински! – зашипел, словно змея. Джексон даже в скачках успевал участвовать, поэтому эта отработанная ложь была до отвратности пресной. – Отвали.

- Не-е-ет! Ты мне расскажешь все и сейчас, а иначе это повторится вновь, – пропел Стилински тихо, едко кривя свой большой рот. Джексон резко вспыхнул, схватил тонкого юношу за ворот кофты и с металлическим стуком впечатал в дверцу. Парень охнул, хмурясь и морща свой веснушчатый нос. Джексон выглядел безобразно: на его лице то и дело сменялись гнев, отвращение, страх и какое-то чувство, что было чем-то его личным, возможно, беспомощность, загнанность в угол. Его волосы встали дыбом, пухлые, ровно очерченные губы искривились и покраснели, брови нахмурились, а глаза стали блестеть крапинками бешенства. Он с негромким криком замахнулся тяжелым кулаком. Стайлз зажмурился, потому что целились в его многострадальный нос. Но кулак смял под собой гладкую серую поверхность чей-то не удачливой дверцы. Юноша открыл глаза, быстро оглядываясь и оценивая обстановку. Джексон выглядел уставшим и злым, он вспотел, а короткие, всегда идеально уложенные волосы торчали во все стороны.