Герой не твоего романа (СИ)

- Он его пассивчик, – сочувственно произнес Минхо. – Такой хороший, скромненький, из классического слэшика.

- Неправда! – вспыхнул Минни. – Я не скромный и не тихий! Хочу – и пью с друзьями! Ему… Ему же можно бросать меня одного, чтобы тусоваться с майором?!

Минни решительно, в несколько глотков осушил бокал и сам налил себе добавки.

- А мы чего добиваемся? – тихо спросил Минхо у Кюхёна. – Чтобы он вырубился?

- Мы спокойно бухаем и ржем над ним, расслабься, – ответил тот. – Это же как ребенка спаивать, только легально.

Кюхён допил свой ликер и потянулся к бутылке, но вместо того, чтобы взять ее, уронил руку и опустил голову. Через пару секунд он выпрямился, непонимающе похлопал глазами, повертел головой и наконец удрученно вздохнул:

- Боже, он пьян в стельку.

- Э… Святой отец? – Минхо ткнул его пальцем в плечо. – А что ты тут делаешь?

Кюхён закрыл лицо руками, как будто, не видя окружающие предметы, он мог почувствовать себя хоть немного более трезвым.

- Хичоль… Хичоль атакует не Сеул, – произнес он. Язык немного заплетался, и ему пришлось говорить медленно, чтобы каждое слово звучало отчетливо. – Хичоль нападет на Варшаву. А уже после этого показательного разрушения ударит, но не слишком сильно, по Корее. Чтобы сразиться с герцогом и его командой. Таким образом он и напомнит о своей силе, и позволит начать войну. Все случится уже завтра. Передайте это Юно… Я в таком состоянии никуда, конечно, не поеду.

- Блин, это офигеть какая важная информация! – воскликнул Чанмин. – Кю, спасибо тебе!

- А ты сам-то как? – заныл Минни, внезапно пересев к Кюхёну и заключив его в свои объятия. – В плену, раненый, без глазенок…

- Ужасно, – жалобным тоном ответил монах, опустив руки. Его глаза тоже наполнились слезами. – Вы думаете, откуда мне столько известно? Я любовник Председателя, Николаса! – Кюхён всхлипнул, а Минхо с Чанмином одновременно открыли рты, чтобы выпытывать подробности. – Нет! Еще не спал со мной! Но хочет в перспективе! Целует! Говорит, что я красивый и хрупкий, что он никогда меня не обидит… И прочие глупости! А Хичоль говорит, что вырвет мне горло, как только Николас проведет со мной обещанную ночь! Я еще никогда в жизни так не боялся потерять девственность!

- Бедняжка! – захныкал Минни, крепче прижимаясь к нему.

- Тише, тише. – Чанмин погладил монаха по плечу. – Давай, расскажи все, поплачь, станет легче.

- Легче? – печально усмехнулся Кюхён. – Если я пролью слезы, мне станет легче жить в заточении, слепому, обессиленному, вынужденному принимать отвратительные ласки и видеть… то есть слышать… как человек, которого я люблю, становится безвольной игрушкой в руках чудовища! Мой Хичоль… Он даже в ошейнике иногда ходит! Этот развратный вампир кормит его с ложки, а то и с руки! Они постоянно занимаются любовью… Ах, нет, какая же это любовь, трахаются они, вот что!

Кюхён небрежно вытер слезы тыльной стороной ладони и зарыдал в голос.

- Не обращайте внимания, прошу, – сказал он, пытаясь успокоиться. – Это все из-за того, что он пил… Я не могу контролировать свои эмоции…

- Все нормально, тебе реально хреновенько пришлось, мог бы и лично надраться, – ласково произнес Чанмин. – Попроси у своего бойфренда чего-нибудь покрепче. Дорогого и вкусного. Надо же извлекать какую-то выгоду из поцелуев с дядькой предпенсионного возраста…

- Почему он всегда с кем-то другим? – сокрушенно спросил Кюхён. – Я так сильно люблю его… И даже не могу защитить! Забрать у тех, кто его отнимает! Ненавижу реальность! Ненавижу себя и свою слабость!

- Я тебя понимаю, так понимаю! – воскликнул Минни. – Я тоже не могу просто стукнуть кулаком по столу и сказать: «Все, хён, с этого момента ты не остаешься с майором наедине!»

- И Хиним тебя любит, – сказал Чанмин, отпихивая Минни в сторону. Тот плюхнулся, как тряпичная кукла, набок и несильно стукнулся головой о подлокотник дивана. – Ты не переживай, мы всех победим, затискаешь потом свою Золушку и пояс верности на него напялишь...

- Мне надо уходить. – Кюхён схватил со стола салфетку, пошарил по карманам, ничего не нашел и попросил ручку. Минхо достал ее из своей сумки. – Я на самом деле не жалуюсь и в уныние не впадаю. Это все алкоголь. Простите. – Кюхён нацарапал что-то на салфетке и через силу улыбнулся всем собеседникам. – Еще увидимся. Передайте, пожалуйста, Чанмину, что Джеджун и малыш хорошо себя чувствуют, а Хёкдже вполне обходителен: по словам Дже, несколько раз зажимал его в углу, но дальше этого не идет.

Кюхён уронил голову на грудь. Минни, воспользовавшись затишьем, перелез поближе к своему оригиналу и стал с усердием обиженной девочки дошкольного возраста лупить его по спине и плечам. Чанмин только заливался хохотом, хотя удары были довольно болезненными: уж очень смешно это создание махало руками.

- Ой, так о чем мы говорили? – очнулся артист Кюхён. – А, Минни, тебе нужно показать герцогу… М-м-м, это что? – Он взял со стола салфетку и, нахмурившись, прочитал: – «Прекращай пить, Чо Кюхён. Я не слишком хорош в определении степени опьянения, но, по-моему, тебе давно следовало остановиться. Искренне твой, герой юмористического фэнтези.» А-а-а!!! – Кюхён схватился за голову, чуть не вырвав клок волос. – Он опять! Никакого уважения к частной жизни! Сволочь религиозная! Звоню Ючону, сваливаем в Камбоджу!!!

Герцог, разозлившись, зарычал совершенно по-волчьи. Информация была ценная, но если ее применить, информатор рисковал лишиться головы! Как еще повстанцы могли поджидать злодея в Польше? Догадались, прочитали мысли на расстоянии?

- Только сразу его прижать, – мрачно сказал майор. Оборотень в задумчивости маршировал мимо него по гостиной общежития. – Типа один шанс.

- Он этого не допустит! – закричал Юно. – На его стороне – сила, а на нашей сейчас – лишь осведомленность и хитрость! Мы должны делать вид, что играем по его правилам, пока не получим амулет!

- И чего тогда? – развел руками Ючон. – Если Кю сдохнет, мы окажемся в ровно такой же заднице!

Герцог остановился и некоторое время смотрел в пол, размышляя.

- Жаль Варшаву, – наконец твердо сказал он. – Нам придется пожертвовать городом.

- Говно мы тогда, а не сопротивление, – резко ответил майор. – Толку-то с нас, если люди продолжат дохнут тысячами? Типа чтоб ты до амулета добрался, и все?

- Друг мой, складывается впечатление, что полжизни воевал не ты, а я, – мягко осадил его Юно. – Без потерь не бывает победы. Нужно чем-то жертвовать, чтобы достичь великой цели.

- Это ты как захватчик рассуждаешь! – огрызнулся Ючон. – Мы-то вон привыкли, что нас давят, как тараканов, и нам каждая жизнь дорога!

- С таким подходом Армия Сопротивления Земли никогда не одержала бы победу над Терроном, будь это реальность, – пренебрежительно заметил Юно. Ючон закатал один рукав свитера, и он тут же поспешил напомнить ему: – Прекрати немедленно. А как же субординация? Разве я не твой командир?

- Ты Юнище лохматое, вот ты кто. – Ючон взялся за второй рукав.

Чанмин, кисло улыбнувшись, влетел в небольшое пространство между ними и примиряющим тоном сказал:

- Я лечу в Варшаву немедленно. Передам информацию. Обещаю, жертвы будут сокращены, насколько это возможно, а Хичоль ни к чему не подкопается.

- Ладно, Мин, дуй тогда скорее! – Ючон пихнул вампира по направлению к двери и затем, нахмурившись, пригрозил оборотню кулаком: – Ты людьми-то не разбрасывайся. А то какой ты на хрен лидер? Кто за таким пойдет?

- Ты тоже не думай, что можешь спасти всех и каждого, – строго сказал Юно. Его сердце, однако, вновь наполнилось теплотой. Он, будучи вожаком стаи, привык смотреть на человеческие жизни свысока, но этот простолюдин, желавший защитить всех, был действительно трогателен в своей наивности. – Прислушивайся к моему мнению. У меня есть образование, позволяющее мыслить стратегически.

- А у меня… это самое…

- Опыт, мой косноязычный друг.