Константа Роджерса (Т8-25, Мужская дружба, etc) (СИ)

— Давай не будем. Успокойся, ладно?

— Я, — Баки будто очнулся, спрятал лицо в ладонях и несколько раз резко выдохнул. — Прости меня, — сказал он, не меняя позы. — За то,что не давал о себе знать. Хотел дожать эту суку, Майера. А он близко не подпускал, жучков кругом навешал, меня пасли круглыми сутками, хотя по легенде я был заносчивым недалеким выскочкой, наглым, но не опасным. Я даже Фьюри не посылал вестей, настолько плотно меня вели. Я не знал, что ты… такого низкого мнения о моей профессиональности, живучести, опыте и…

Стив рассмеялся. Придерживая левый бок, он подвинулся чуть ближе и обнял Баки свободной рукой.

— Беспокойство — оно нерационально. Просто ты для меня важен, я не мог… очень боялся потерять тебя снова.

— А я, значит, не боялся.

— Ну, мяч был на твоей половине поля, ты знал, где я, а я понятия не имел, куда тебя занесло на этот раз.

— Хочешь — расскажу? Раз уж у нас сегодня вечер откровений, — Баки повернул голову, но ладоней не отнимал, глядя на Стива как-то испытующе и жадно.

— Если это не секретно.

— Отчасти. Что ты хочешь знать?

— Где ты был? Что делал? Как тебе удавалось скрывать руку? Как ты взял Майера? Почему не сказал мне, что поставил Фьюри ультиматум?

— Майера я перехватил по дороге в аэропорт, вернее, это была несанкционированная взлетка в пустыне. С ним была целая армия, но… поверь, ты не хочешь этого знать.

— Ракетный комплекс Тони?

— И он тоже, — хмыкнул Баки, садясь ровно и беря руку Стива в свои. — Проблема была в том, что Фьюри хотел Майера живым, он мне сто раз это повторил. Даже не знаю, то ли таким тупым меня считает, то ли кровожадным. Но мне удалось, хоть в живых один Майер и остался. Привожу я его к бункеру, зная, что вы там, а ты…

— Прости. Я искал тебя. Думал, они тебя раскрыли. Там в подвале такая клетка, даже тебя удержала бы, и я подумал… Я так боялся за тебя, Бак. Я никогда ни за кого так не боялся.

Он притянул Баки к себе и впервые за последнюю неделю выдохнул с облегчением. Баки был тут.

— Тогда в следующий раз, — тихо сказал Баки ему на ухо, — подумай о моем столетнем сердце, прежде чем играть в скифского царя, устраивая себе пышное погребение на глазах у всех.

— Я подумаю. Обещаю. Мне теперь есть, для кого отложить свои пышные похороны.

— Вот именно.

— И ты обещай мне.

— Что именно?

— Что не будешь… черт, я даже не знаю, как это сформулировать. «Что будешь осторожен» — звучит глупо, «Что не будешь хватать больше, чем можешь прожевать» — так мы все только этим и занимаемся.

— А если я пообещаю не умирать раньше тебя?

— Жестокий ты, Бак. Но… хорошо. Глупо, конечно, но пообещай.

— Обещаю.

— Принято. Теперь мы можем перейти к той части, где поцелуи и минимум одежды?

— Роджерс, — весело присвистнул Баки, отстраняясь. — Пока меня не было, тебя украли пришельцы? Где мой розовеющий от слова «задница» Стив?

— Сгорел от смущения еще семь с половиной месяцев назад.

— У тебя все тело желтое от сходящих синяков и конечности только-только срослись. Не время для физической активности. Не хочу потом снова везти тебя в больницу и объяснять тому индюку-доктору и твоему дружку Сэму, почему ты выглядишь, как Лондон после бомбежки.

— После бомбежки? Придумал что-то интересное? — у Стива внутри все сладко сжалось и вспомнились те сны с Баки, которые не были кошмарами.

— Семь с половиной месяцев — долгий срок. Так что у меня… накопилось. Фантазий, в смысле.

— И что, никто… — Стив начал говорить раньше, чем успел подумать, стоит ли давать выход своей глупой, страшной, слепой ревности, и, увидев, как изменилось лицо Баки, понял — не стоило.

— Ты слышал хоть слово из того, о чем я тут два часа мучительно распинался, Роджерс?

— Э. Бак…

— О том, что я давным-давно с крышей попрощался от твоих прекрасных глаз?

— Баки.

— Что я… черт, никогда не думал, что ты такой… Прости, не хочу говорить слов, о которых потом пожалею.

— Прости. Просто я подумал, что ради прикрытия…

— Господи, — Баки отодвинулся, оперся спиной о подлокотник дивана и сжал переносицу стальными пальцами так, будто у него вдруг разболелась голова. — Я не сутенером там был, — чуть успокоившись, заявил он. — Понимаю, что по тому, как я был одет, можно было всякое подумать, но я там вообще-то наркотой торговал. Согласен, — увидев выражение лица Стива, Баки поднял ладони в примирительном жесте, — это не намного лучше. Но я не настолько люблю Родину и Фьюри, чтобы ради них трахать все, что движется или хотя бы шевелится. Даже если очень надо для дела. Я не Романов, в конце концов. Забудь, — тут же спохватился Баки, снова посмотрев на Стива. — Про Романов забудь, не переключай канал на тот, где транслируют передачу «Капитан Америка осуждает». Останься со мной. Черт. Да у меня не встанет ни на кого. Не после того, как я помню — с тобой. Я не мастак говорить такие вещи, ну, это ты, наверное, уже понял, но… Только ты, Стив. Столько, сколько позволишь.

Стив снова подвинулся ближе и положил руку Баки на плечо. Так, как они делали всегда, когда одному из них требовалась поддержка или одобрение.

— До самого конца. И ты обещал не умирать раньше меня.

— Я помню.

Стив снова прижал его к себе, вдохнул запах его волос и, чувствуя, что неумолимо краснеет, спросил:

— Тогда, может, небольшой артобстрел? Прицельный. Точечный. Узконаправленный. Ковровое бомбометание оставим на более поздний срок. У нас впереди уйма времени.

— Никогда еще план ведения боевых действий не звучал для меня столь… воодушевляюще, — Баки обхватил ладонь Стива и прижал к своему паху. — И прилагательное «узконаправленный» вознес мой патриотизм до небес. Узкий и направлять. Стив, что же ты делаешь, а?

— Воодушевлять — моя работа, — хрипло отозвался Стив. — Только не называй эрекцию патриотизмом, ладно? А то я не смогу произнести ни одной речи, не покраснев. А Старк до конца моих дней будет высмеивать мою слишком горячую любовь к Родине.

Баки рассмеялся и осторожно коснулся его шеи губами.

— Точечно, да?

— М. Насколько это возможно.

— Я мастер ювелирных операций.

— Докажи.

Баки многообещающе улыбнулся и приказал:

— Сначала в душ.

========== Часть 12 ==========

Стив с удовольствием подставлял тугим теплым струям спину и бока, радуясь, что они с Баки не живут во времена Депрессии. Уже не живут. Тогда нужно было экономить все, и воду в том числе. Теперь можно было упереться ладонями в холодный кафель и замереть так на десять-пятнадцать минут, позволяя воде смыть остатки боли, усталость и запахи больницы.

Баки осторожно водил мочалкой по спине, ногам, груди, животу и конкретно в этот момент Стив не ощущал в его движениях никакого особого подтекста.

— Не слишком живописно, да? — спросил он, зная, как выглядит.

— Цветовую гамму я бы поменял, но в остальном — ожившая эротическая мечта всех девчонок от четырнадцати до ста четырех.

Стив фыркнул и застонал, когда мочалка с усилием прошлась по крестцу.

— Ты обещал ювелирную работу, а сам готовишь ядерный заряд.

— Я не обещал совсем сложить оружие, — Баки на мгновение прижался сзади, мокрый, горячий, давая почувствовать, о каком именно оружии речь. Стив вздрогнул и запрокинул голову, подставляя воде лицо. Сам он был уже на последнем пределе, но не хотел торопить события. Теперь можно было вообще никуда не спешить. Они с Баки и так слишком долго ждали. — Что я хочу с тобой сделать…— хрипло сказал Баки Стиву в ухо. Или прямиком в мозг?

— Что?

— Мама говорила, что если поцеловать, то быстрее заживет. Проверим? Хочу вылизать тебя до скрипа. Везде.

— Черт, — Стив на мгновение перестал дышать, казалось, даже сердце на крошечное мгновение перестало биться, а потом понеслось вскачь, как сумасшедшее. — Хочу. Я хочу всего.

— Всего? Жадный, да, Стиви?

— Тобой делиться я не собираюсь. Ни с кем.

— Лучшее, что я слышал за всю жизнь, — Баки скользнул пальцами между его ягодиц и осторожно потер там. — Ты позволишь мне? Не сейчас. Когда-нибудь.