Из Таиланда с любовью (СИ)

Время близилось к полуночи. Пляж постепенно пустел, парень, сидящий впереди меня, маялся от безделья. Он заламывал себе руки, дергал плечами, несколько раз поднимался и начинал наматывать круги вокруг своей надписи, при этом высоко поднимая ноги, как будто печатая шаг. Причём, судя по движению губ и мимике, он в это время ещё и разговаривал сам с собой. Никогда не видел такого большого проявления эмоций, адресованных в никуда. А ведь он по идее тоже из местных парней, зарабатывающих сексом, только вот парень явно отличался от всех, кого я видел до этого. Жалко, что мне нужно возвращаться в отель, хотелось увидеть это представление без зрителей до конца. Однако, напоследок любопытство взяло верх. Я подошёл к парню и пристально посмотрел на него. Большие темные глаза устремились на меня с надеждой, на губах расплылась улыбка (47). Никакого сексуального желания он во мне не вызывал, но моментально родилось стремление защитить и помочь.

— Привет, — обратился я к нему, — что означает эта надпись?

— Привет, «ищу любовь или деньги», — коверкая слова, ответил он, продолжая искренне улыбаться.

Наверное, только тайцы поиски этих двух вещей могут объединить вместе. Зарабатывать, продаваясь за деньги, и надеяться найти большую любовь. И каждый раз верить, что лучшее впереди, и радоваться этому. Я молча выгреб из кошелька все оставшиеся местные деньги, всё равно они мне больше не понадобятся, и протянул парню. Он смотрел на меня с настороженностью, всё-таки слишком уж я был не похож на его обычных знакомых, однако деньги взял. Их было явно намного больше, чем он обычно зарабатывал за ночь. Я молча развернулся и пошёл в отель.

— За что это? — послышался его крик за спиной.

— Будь счастлив, — бросил я в ответ и напоследок помахал рукой ошарашенному тайцу.

Меня ждала неупакованная сумка, сборы и дорога домой. А ещё любовь к Арсению, которая, несмотря на его бегство, никуда не делась и всё также тлела в моём сердце, не находя выхода наружу.

========== Глава 21. Возвращение ==========

Люди скучные бывают вполне счастливы, а люди умные и интересные

умудряются в конце концов отравить жизнь и себе, и всем близким.

Э. Хемингуэй

Я думал, что мои сборы растянутся на всю ночь, но неожиданно управился за час. До моего отъезда из отеля оставалось около четырёх часов, а делать было совершенно нечего. В итоге, рассудив здраво, я решил всё-таки поспать, хотя вид кровати пробуждал воспоминания об Арсении. Я надел на себя футболку красавчика, которая доходила мне почти до колен и висела балахоном, завернулся в неё и устроился поудобнее. Запах любимого убаюкивал. Сам не помню, как провалился в сон. Вроде только прикрыл глаза, а уже звонит будильник, сообщая о скором отъезде. Хочешь — не хочешь, а нужно вставать.

Окончательные сборы и сдача номера не заняли много времени, и через двадцать минут я уже сидел в автобусе, который должен был отвезти меня в аэропорт. Ехать было около двух часов, а до вылета ещё шесть. Интересно, зачем так рано забрали из отелей? Перестраховываются, наверное.

В аэропорт нас привезли за четыре часа, и потянулось тоскливое ожидание. Вначале регистрации, которая началась только за три часа до вылета, потом очереди в зонах паспортного контроля и досмотра. Когда я попал в зону вылета, настроение уже зашкаливало за отметку «отвратительно». А ведь по идее я лечу домой, должен радоваться.

В начале зоны вылета стояла большая скульптурная композиция изображающая сцену пахтанья молочного океана (48). Она сразу напомнила мне об Арсении, которого я на одной из экскурсий терроризировал вопросами по изображению данного мифа. Правда здесь сцена была более канонической, и второго нага не наблюдалось. Наверное, теперь мне всё будет напоминать об Арсении… Смогу ли я забыть его и обрести покой? Ответ напрашивался сам собой – нет.

Зона вылета была просто огромной, множество магазинчиков беспошлинной торговли были разбросаны там и тут. Я немного побродил между ними, но настроения на шопинг не было, да и местные деньги все были отданы тайскому парню. Так что обойдутся мои братцы без бутылки дорогого коньяка. Нефиг пьянствовать, когда я страдаю. Дальнейшее происходило практически на автомате: ожидание посадки на рейс, погрузка в самолёт, взлёт и прощальный взгляд в окно на остающийся позади Таиланд.

Что же мне теперь делать? Сейчас, как никогда, я понимал, что забыть Арсения не смогу. Искать его? Но где и как? Желая отвлечься, я достал из рюкзака распечатку путевых заметок Никола Жервеза и погрузился в чтение, выбрав место наугад:

Виновному трудно искупить свою вину. Если он убежит, то тут же арестуют его отца, мать, родственников, а также ближайших друзей. Их будут содержать под стражей до тех пор, пока он не явится.

А ведь это хорошая идея! В голове начал вырисовываться план действий. Думает, сбежал от меня падла, и всё на этом. Найду его, родню, близких, никуда он от меня не денется. Для начала нужно будет выяснить его место прописки. Даже если он не вернулся домой, скорее всего, прописан с родителями. Буду действовать через них. По крайней мере, я заставлю его сказать мне всё в глаза.

Все семь часов полёта я разрабатывал план будущих поисков моего любимого. Стоило мне на это решиться, как тоска и апатия пропали, уступив место надежде на лучшее. Зря я ему давал время на раздумье, нужно было добиваться всего и сразу.

Самолёт приземлился около семи часов вечера. Было уже темно, вид лётного поля, покрытого снегом, навевал тоску, особенно после буйной зелени Таиланда. Тем не менее, настроение было отличное. Как же быстро оно у меня меняется? Потянулись обычные формальности. Длинная очередь на паспортный контроль и потом часовое ожидание багажа. Всё-таки родной аэропорт никогда не меняется, всё такой же маленький и сонный. Двигаются все, как в штаны наложили, а мне уже несколько раз звонил Андрей, с нетерпением ожидающий меня на выходе. Это он еще не знает, что я ему любимого коньяка из дьюти фри не купил, так бы не был такой радостный.

Последняя проверка моего багажа прошла успешно, и я оказался на улице. У входа сразу заметил радостно скалящегося брата. Я, бросив сумку и издав громкий крик, с разбега запрыгнул на него и повис, охватывая руками и ногами.

— Андрей, как я рад тебя видеть, — сказал я, практически переходя на крик. Всё-таки соскучился я сильно.

— Вова, я уже понял, как ты соскучился. Может, слезешь с меня? — рассмеялся брат в ответ.

— Нет, не слезу. Теперь ты должен носить меня на руках, — нагло заявил я.

— А я был о тебе более высокого мнения, Вова, — раздался за спиной знакомый голос моего персонального наваждения, от чего по спине побежали мурашки.

Дожился уже до глюков? Откуда ему тут взяться? Нет, это не может быть он. Я медленно обернулся на голос. Сердце билось учащённо, словно колокол. В паре метров от меня с непокрытой головой и в легкой куртке стоял Арсений. А ведь на улице довольно холодно. В глазах злость и желание расчленить меня на мелкие части, в руках большущий букет жёлтых роз. А я, как идиот, смотрел на всё это и продолжал тупо лыбиться, не в силах что-либо сказать. Андрей стоял сзади меня, прижимая руками к себе и ничего не понимая в происходящем.

— А говорил, что любишь меня, — с упрёком высказал мне Арсений.

Он с силой бросил под ноги букет, которые тут же рассыпаются по снегу ровным ковром. На лице красавчика сквозило разочарование. Он резко развернулся и начал уходить прочь. Спина его чуть согнулась под тяжестью переживаний. Ну, уж нет, больше ты у меня никуда не денешься! Я расцепил руки брата, которые меня держали, и бросился следом. Арсений двигался медленно, так что догнать его не составило труда.

— Стоять! — крикнул я и запрыгнул ему за спину, вцепившись руками. — Никуда ты от меня больше не уйдёшь.

— Ты всегда так виснешь, то на одном, то на другом, — сказал Арсений с обидой в голосе, стараясь стряхнуть меня с себя. Окружающие люди с любопытством смотрели на происходящее. Я еще сильнее обхватил красавчика. Не отпущу! А ведь это он от ревности так разозлился — приятно-то как.