Особые запросы (СИ)

Дверь резко распахнулась, впустив в кабинет высокого парня в лёгкой кожаной куртке, вытертых джинсах и тёмной футболке. Он двигался стремительно и грациозно одновременно, как большой кот. Или тигр. Небрежно уронил на стол тонкую папку с бумагами, развернул стул спинкой к столу, уселся верхом и выдернул из кармана куртки чёрную ручку с серебристым узором. На голове у него был художественный беспорядок ― тёмные волосы явно скучали по расчёске и спадали на лоб, лезли в глаза. Он небрежно смахнул пряди в сторону, кончиком пальца легонько почесал бровь и открыл папку.

Раньше Хань непременно попытался бы высмотреть, что же там за бумаги такие в папке, но не сейчас. Сейчас он изучал резкие черты: выступающий вперёд упрямый подбородок, выразительные полные губы, которые выглядели так, будто недавно их часто и жадно целовали, нос с горбинкой…

И только через пару минут до Ханя дошло, что он смотрит прямо в тёмные глаза. Непроницаемые и холодные глаза, что неправильно, потому что карий ― цвет тёплый. В норме ― тёплый. И вообще! Такому смуглому человеку полагалось быть горячим и несдержанным, а не холодным и неприступным.

― Детектив Ким, ― представился парень в кожаной куртке. Голос у него оказался низким, чуть глуховатым и неприличным. То есть… красивым. Детектив выудил из папки лист с показаниями, привстал и положил бумагу перед Ханем. ― Прочитайте, всё ли верно записано с ваших слов.

Хань тронул лист пальцами и обречённо сделал глубокий вдох. И замер. Детектив уже отстранился и вновь уселся на стул верхом, но Хань учуял запах мандарина. Запах мандарина, разбавленный… чем-то хищным. Знакомый запах.

Хань растерянно взглянул на детектива, уставился на чётко очерченные губы, затем на куртку, отметил широкие плечи, перевёл взгляд на шею и различил почти незаметный след от укуса на смуглой коже. Автором этого следа вполне мог быть Хань ― он точно помнил, что куснул случайного любовника ночью.

― Я не всё рассказал вашему коллеге, ― медленно заговорил Хань, не удосужившись просмотреть собственные показания.

― Вот как. И что дальше?

― Могу рассказать вам, но это информация… деликатного свойства. Расскажу без прослушки. И если мне дадут чашку кофе.

Детектив смотрел на него минуту или две. Молча. Потом подался вперёд, забрал лист с показаниями, сунул в папку, резко поднялся со стула, подошёл и избавил от наручников. Прихватив папку, сдёрнул Ханя с места и поволок за собой.

― Эй, куда мы…

― Без прослушки, так? ― коротко уточнил детектив и втолкнул Ханя в небольшой кабинет без окон и без зеркал. Жестом велел сесть за стол, сам же включил кофейный автомат и вскоре поставил перед Ханем бумажный стаканчик с горячим кофе. Он обошёл стол и сел напротив, достал из папки чистый лист и приготовил ручку.

― Я слушаю.

― Ночью у меня украли телефон, детектив. В телефоне хранились различные снимки, которые могут бросить тень на репутацию неких… лиц. Я не знаю, кто украл мой телефон, но он пропал после того, как я занимался сексом с незнакомым мне человеком. Тот был в кожаной куртке и брюках. Возможно, мой телефон у него.

Хань зорко следил за собеседником. Сначала тот что-то черкнул на бумаге, но почти сразу перестал записывать. Он по-прежнему сидел, слегка склонив голову и удерживая ручку над белым листом. Лицо оставалось невозмутимым и строгим.

― А ещё я запомнил запах мандарина. Точно такой же, как у вас. И, боюсь, у вас на шее остался мой автограф. Что вы там делали? ― Хань наслаждался ситуацией, козырями в рукаве и крепким кофе. Жизнь стремительно налаживалась.

Ненадолго, правда.

Потому что детектив медленно поднял голову и посмотрел на Ханя так, что он поперхнулся кофе и закашлялся. И вспомнил с содроганием, как щёлкнул замок, когда детектив закрыл дверь в кабинет. Только задрожал Хань отнюдь не от страха.

― Детектив Ким… А как дальше? ― тихо спросил он.

― Вам интересно?

― Не представляете… как.

― Ким Чонин, ― так же тихо ответил детектив. Не зря Хань сравнил его с тигром*. Чонин… Ему подходило.

― Чонин, можно вернуть мой телефон?

― Можно, но копии фотографий я оставлю себе. В качестве улик. И неплохо бы получить к снимкам комментарии фотографа.

― И что мне за это будет? ― Хань выдавил из себя улыбку. Выдавил, потому что сейчас ему трудно было думать о чём-то ещё, кроме… Кроме Чонина. Ладно, кроме офигенного секса, ведь он не умел любить ― ему всегда это говорили.

― Благодарность за помощь полиции в расследовании.

― Но я ничего не знаю. Мне ведь даже не сказали, какова причина…

― Это неважно. Мне нужна лишь информация, касающаяся снимков и людей на них. Любая.

― А можно… ― Хань уставился на губы Чонина и торопливо облизнул собственные. ― Можно получить благодарность авансом? Прямо сейчас?

***

Хань вполз в офис ближе к вечеру и рухнул на стул ― ноги подкашивались. Неохотно принялся перекидывать снимки с телефона на компьютер и даже не посмотрел на начальника отдела, когда тот заглянул к нему.

― Господи, Хань, откуда такой затраханный вид? Ты чем сегодня занимался?

― Много будешь знать, не дадут состариться, ― огрызнулся Хань. ― Работал я. И принимал благодарности.

― И над чем это ты работал? Ты не сдал материал. Вообще ничего.

― И не сдам. Пока. Зато у меня есть эксклюзивное право на потрясающие новости. Сдам к концу месяца, не паникуй. И тебе это очень понравится, обещаю.

― Что за новости хоть?

― Уголовного характера. Касающиеся очень важных персон. Общественность будет бурлить и негодовать, гарантирую. Так что пока не дёргай меня, ладно? ― Хань сложил руки на столе и опустил на них голову. ― Я так устал… Как собака.

― Ну-ну… ― уже миролюбиво поворчал начальник отдела и убрался к себе в кабинет.

Хань вздохнул и зажмурился. На нём живого места не осталось после “принятия благодарностей”, но он хотел ещё. Просто офигенный секс ― ничего больше. Он так и сказал Ким Чонину: сразу провёл черту и обозначил границы. Никаких глупостей вроде любви или влюблённости. Никаких сохранённых номеров телефонов. Никаких обещаний или свиданий под луной. Просто стол в запертом кабинете, выключенные камеры, отличная звукоизоляция, сумасшедшее желание и офигенный секс. Жизнь прекрасна, если её не усложнять…

Хань подскочил на стуле от резких трелей входящего вызова, больно ушиб локоть, грязно выругался и уставился на дисплей. Номер ни о чём ему не говорил и не опознавался. Мало ли, может, один из “достоверных источников”. Пока Хань тянулся к кнопке, звонивший отказался от желания побеседовать с ним. Хань снова выругался, отложил телефон и принялся растирать пострадавший локоть. И немедленно ушиб второй от пронзительного пиканья, сигнализировавшего о принятом сообщении.

Хань с опаской взял телефон и ошарашенно уставился на короткие фразы.

“Жду в девять. Опоздаешь, арестую. Китайскую кухню не люблю. Устрицы не ем. Придумай что-нибудь. Чонин”.

Машинально Хань посмотрел номер. Тот же, с которого недавно звонили.

Это что вообще? Минуточку!

Хань решительно нажал на кнопку вызова, пристроил голову на столе и приложил телефон к уху.

― Где ты меня ждать собрался? ― возмущённо начал он.

― У меня. В кабинете. Или могу заехать за тобой, но я на байке.

― Зачем?

― Чтобы поесть, ― терпеливо объяснил Чонин.

― Ты приглашаешь меня на свидание? ― уточнил Хань.

― Нет. Я просто хочу поесть.

― И что тебе мешает сделать это самостоятельно?

― То, что я здесь недавно и почти нигде не был, а китайскую кухню я не очень. Придумай что-нибудь.

― Почему я? ― обречённо спросил Хань, стукнувшись легонько лбом о столешницу.

― Потому что ты местный? А ты хочешь, чтобы я пригласил тебя на свидание?

― О Господи, нет.

― Ну вот. Глупо приглашать на свидание после того, как уже всё было. Кстати, у тебя переночевать можно?

― Что?! ― Хань долбанулся лбом о столешницу уже от души.

― Переночевать у тебя можно?