Отступления и наказания (СИ)

Нонна, вцепившись в ножку бокала с шампанским, на миг перестала дышать.

«Да, Евсеев, годы над тобой совершенно не властны. Был иконой секса, стал иконой стиля. Ещё не ясно, в какой из ипостасей ты чувствуешь себя более уверенно».

Некоторое время Игорь Евсеев был нарасхват: репортёры, фотографы, представители заинтересованных в сотрудничестве компаний и просто знакомые: все стремились приблизиться к влиятельному человеку поближе и задать ему волнующие их вопросы.

Вскоре его проводили за столик, который благодаря удивительной случайности (и большой сумме наличными, заплаченной Нонной распорядителю мероприятия) находился в непосредственной близости с тем, за которым сидела Михайлова.

Проходя мимо женщины, Евсеев окинул её взглядом. Уже сев на свое место, оглянулся ещё раз, и в его глазах мелькнула искра узнавания.

Нонна улыбнулась ему и слегка кивнула головой. Евсеев пошёл дальше и, приложив руку к груди, величественно склонил голову в жесте радушного приветствия.

Мероприятие текло своим чередом, а Нонна ждала подходящей минуты.

Наконец эта минута наступила.

Зазвучала музыка, желающие встали, чтобы потанцевать, некоторые — чтобы выйти покурить. Евсеев, оставив своих спутников за столиком, подошёл к Нонне Викторовне и подал ей руку.

— Потанцуй со мной, дорогая. Мы столько лет с тобой не виделись.

— Это не этично с твоей стороны, Игорь, напоминать мне о возрасте, — кокетливо произнесла женщина, но руку приняла и поднялась, как только подошедший вовремя официант отодвинул ей стул.

— А ты стал неуклюжим, Игорёк. Даже за дамой поухаживать не можешь.

— А зачем мне это, Нонночка? — Евсеев повёл её туда, где танцующие пары двигались под звуки музыки. — У меня огромный штат, и они делают всё за меня не менее эффективно.

— Ну конечно! Эффективность превыше всего, — Нонна положила руки на плечи мужчины, думая, насколько он всё-таки высок. Даже неудобно. Приходится задирать голову, а от этого сводит шею.

Евсеев медленно повёл её в танце, двигаясь с отточенной пластикой: наверное, опыт, пришедший с годами. Раньше он совершенно не умел танцевать, был бревно бревном, думала Нонна, наслаждаясь звуками живого оркестра.

— А супругу твою тоже штат обихаживает? — в словах нехотя промелькнула нотка давней обиды.

— Нет, Нонна. Моя жена умерла полгода назад.

И всё. Больше ни слова, ни жеста, ни эмоции. Всё же он-таки бревно.

— Прости, Игорь. Думаю, вы с дочерью держитесь.

— У меня нет дочери, Нонна.

— Я не совсем тебя поняла…

— У меня нет дочери, — повторил Евсеев, — и я не хочу об этом говорить.

***

Пару часов спустя, направляясь на такси в сторону своего дома, Нонна сгрызла два нарощенных за немалые деньги ногтя, пока обдумывала всё, что ей удалось узнать.

Игорь был одинок. Одинок от слова совсем. И она даже могла бы попытаться наладить с ним отношения, тем более, что он первый проявил инициативу, но вот что-то внутри неё протестовало против этого изо всех сил.

Он был пуст. Пуст, как сосуд в пустыне, в котором уже закончилась вода, и нет никакого смысла тащить его с собой дальше.

Финансы? У неё достаточно своих денег. Месть за нелюбовь? Жизнь его и так уже наказала. Он теперь совсем один. Отношения? Нонна была уже в таком возрасте, когда новые отношения больше напрягают, чем приносят удовольствия.

Да и сейчас, когда даже соперницы не было, интереса бороться не осталось.

Зачем она все это затеяла? Эта встреча вообще зачем? А, да, чёртов склероз! Она хотела побольше узнать о пассии своего сына. Не удалось. И сын от этого ближе не стал.

Значит, придётся все-таки заходить с другой стороны. Со стороны самой Сонечки.

Хотя не хочется, ох, как не хочется!

========== Часть 16 ==========

— Алло, Макс, привет. Меня по дороге от предков Рэм подобрал. Я сейчас к нему.

— Как прошло с родителями, Лешик? Всё норм?

— Даже лучше! Мы, вроде, помирились. Ма-акс… папа плакал… — Олег сам всхлипнул в трубку. — Он… он заболел сильно. А они с мамой меня искали, прикинь? Он не сердится, просто переживает очень. Он у меня такой, знаешь, настоящий военный. Как скала. И мама волнуется. И за него, и за меня. Короче, мы все ревели. У меня и сейчас нос красный. Ай!

— Что?

— Да так, ничего.

Молча ведущий машину Рем несильно ткнул его кулаком в бедро.

— У тебя не поэтому нос красный, засранец, и вся скула! А скоро ещё и задница такая же будет!

— Тс-с-с-сс! — зашипел на него Олег, приложив палец к разбитым губам, и продолжил говорить по мобильнику.

— Да это Рэм тут… Макс, ты передай Софье Игоревне, чтобы не волновалась. Я завтра приеду.

— Вряд ли, — это снова Рэм.

— Ну, или послезавтра…

— Да она рядом, слушает и говорит тебе быть осторожнее.

— Скажи ей спасибо! Я буду.

— Лешик! — голос Макса стал глуше, наверное прикрыл трубку от матери, чтобы не услышала. — А он клёвый?

Олег быстро стрельнул глазами по Рогову и с улыбкой уверенно ответил:

— Ещё какой!

После осмотра врача и уверений в том, что ничего серьёзного с Олегом не случилось, Рэм потащил его сдавать анализы. И только потом, с чувством выполненного долга, смог немного расслабиться, и повёл машину в супермаркет за продуктами, а потом к себе домой.

До самой больницы, да и там ещё, Рогова нехило так колотило внутри. Да, добавила эта рыжая мелочь ему седых волос, заставив изрядно поволноваться.

Мелкий вряд ли заметил, но когда Рэм, рыская в поисках, увидел его там, в посёлке, на остановке, в окружении этих уродов и подлетел, чтобы разобраться, у него даже руки тряслись, не то что сердце. Только представил себе, что они с ним сделали или могли бы сделать… Даже затошнило. Мать твою! Срочно пива и спать. Нет, пива и трахаться. Нет, в душ сначала, спинку мелкому потереть. Нет, пожрать бы… Да, пива и пожрать. Точно! Но для начала дать этому засранцу по заднице. В ду́ше? А что жрать-то? Надо ещё повозиться с продуктами, но устал и спать охота… А ещё больше — трахаться.

Чёрт! До Рэма внезапно дошло, что ему пофиг, с чего начинать, только во всех планах рядом с ним фигурировала эта рыжая задница, и это было как-то правильно, что ли. Пусть будет под боком, лишь бы больше не дёргаться так, не думать, а что было бы, если бы не успел, не нашёл, проехал мимо…

Да, это выход! Пусть всё время будет рядом. Если захочет. Это ведь возможно? А кто ему запретит? Ну, разве что приятели не поймут, не поверят. Приятели, знающие его, Рому Рогова, как одинокого волка, который ебёт всё, что движется, и которому никогда не нужен был постоянный партнёр. Да плевать! Они просто не знают, какое чудо он нашёл.

Рэм отвлёкся от дороги и оглянулся на парня, дремавшего рядом, свесив голову себе на грудь и расслабившего во сне свои губы пухлым, сладким пельмешком.

Да уж, что чудо, это факт. Но это его чудо! И отказываться от него он абсолютно точно не намерен.

***

— Сонь!

— М-м-м?

— Ну Сонь! Проснись, Соня! Со-о-нечка-а-а! — Родик тихонько скулил ей в ухо, щекоча пальцем под лопатками.

Соня уже давно проснулась, просто вставать совсем не хотелось. Сегодня был выходной, а Родик точно будил её для того, чтобы она сварила ему кофе, потому что Олежек сегодня отсутствовал, а пить, по его словам, «растворимую бурду» Михайлов отказывался наотрез.

— Сонь, ну вот я ж тебя просил, давай у меня останемся. У меня хоть кофемашина есть. А ты всё Максик да Максик. Он взрослый парень, если что и позвонить может. Да или хоть вон по батарее постучать. Со-оня! Я хочу кофе! Я с тобой вчера по магазинам ходил? Ходил. Я мучился? Мучился. Теперь твоя очередь!

— Ох, бедный ты мой замученный мужчина! — Сонечка уже поняла, что заснуть ей всё равно не дадут и, встав на четвереньки, стала задом пятиться к краю дивана в обход Михайлова.— Как же ты только эту каторгу-то выдержал, а? Целых два часа в торговом центре! О ужас! И сколько раз тебе говорить, что мне неудобно сползать с дивана, когда ты спишь с краю. Ро-одик, подбери хоть ноги!