Время дождя (СИ)

Я кивнул ешё раз. Он всё делал сам. От этого было даже обидно. Мне оставалось лишь наблюдать, как его бёдра медленно опускаются, даря мне удовольствие каждым движением. Я только поймал его за талию одной рукой, позволяя чуть опереться на себя, и сказал:

- Давай.

Он стал медленно двигаться. Я вглядывался в его лицо, но удовольствия не видел, только напряжение и ожидание. Я опустил свободную руку ему на живот, погладил и перешёл к члену. Я тоже ласкал его неторопливо, стараясь понять, что же принесет ему радость, но разницы не видел. Лоб его оставался наморщенным, а взгляд цепким.

- Тали, что не так?

Он покачал головой, и сильнее сжал тонкие губы.

- Тали, я уйду, если не скажешь.

- Нет… - он выдохнул, не дослушав, и явно тут же пожалел.

- Тогда говори.

Он закусил губу и сделал ещё несколько движений.

- Ты знаешь, - сказал он, наконец.

Да, я знал. Только не мог понять, как сказать эти слова ему, изящному и гордому. Особенно теперь, когда он не был просто тенью в темноте повязки.

- Я люблю тебя, - прошептал я вместо этого.

Его лицо чуть расслабилось, а руки опустились мне на грудь, тоже нащупывая шрам, будто в поисках родства между нами.

- Скажи ещё раз, - я едва расслышал его слова.

- Я тебя люблю, моё чудо. Я. Тебя. Люблю.

Он расслабился так, что перестал двигаться, и, поддерживая его за поясницу, я перекатился на бок, укладывая его на спину.

- Тали, я тебя очень, очень люблю.

Я двинулся внутри него. Его лицо на миг стало удивительно живым. Веки опустились, и он будто бы обмяк.

- Ещё, - прошептал он.

Я улыбнулся. Медленно и глубоко проникая внутрь него, нашёл губами мою любимую ключицу и поцеловал. Одна моя рука снова легла на его член, и я прошептал ещё раз:

- Люблю.

Тали выдохнул медленно и протяжно. Из его члена брызнула прозрачная жидкость, покрывая капельками его белоснежный живот и мою руку.

- Помоги мне, любимый.

Он кивнул, не открывая глаз. Я ощутил, как его тело сжимает мой член и задвигался быстрее, последними движениями доводя себя до конца.

- Тали, - прошептал я последний раз, прежде чем упасть на перепачканное покрывало рядом с ним, и сжать его в объятьях. Кровь стучала в висках, и шевелиться не хотелось. Я бы так и лежал, но один вопрос не давал мне покоя.

- Талиан, ты расскажешь мне?

- Что ещё тебе рассказать? – пробормотал он устало, поворачиваясь ко мне спиной.

- Что это у тебя за… странность.

Он напрягся. И я пожалел, что спросил.

- Тали, я тебя всё равно люблю. Только…

- Не начинай, - оборвал он такую хорошую речь, - я не расскажу, – его плечи обмякли, - мне слишком хорошо сейчас.

- Тогда, - я притянул его, прижимая к себе, - я никуда не уйду до утра.

- Ну и не уходи, - буркнул он, устраиваясь поудобнее, - только дай поспать. Твой цельный кусок дерева с покрывалами, на котором ты спишь в библиотеке – орудие пытки, а не постель.

========== Воскресенье. Утро ==========

Проснулся я от того, что лучик солнца щекотал мои веки. Тёплое тяжёлое тело плотно припечатало меня к постели, и, едва попытавшись шевельнуться, я понял, что пальцы любовника впиваются мне в плечи, удерживая на месте. Я приоткрыл один глаз. Талиан устроился на мне по-хозяйски, как кошка, и явно не собирался отпускать просто так. Я поймал себя на том, что улыбаюсь. Откинул голову на подушку и крепче прижал его к себе. Когда я в последний раз просыпался не один? Пожалуй что, до войны. Такое чувство, будто придя с холода окунаешься в горячую ванну.

- Тали… - позвал я.

Маг пошевелился и промычал что-то неразборчивое.

Я потянул его на себя, и он приподнял заспанное лицо.

- Чего тебе?

Я окончательно расплылся в улыбке.

- Доброе утро, солнышко.

Талиан фыркнул и снова опустил голову мне на грудь.

- Ночь ещё, - сообщил он.

Я замер, размышляя. Особого повода его будить, в общем-то не было. Разве что снова поприставать к нему с расспросами. Но мне не очень-то хотелось расстраивать его в такое утро, когда в первый раз за долгое время выглянуло солнце. Так приятно было ощущать, что он совсем расслабился и перестал бояться. Конечно, проснувшись, он снова начнёт колоться, как ёжик. А пока он спит – или делает вид, что спит, потому что пальцы его настукивают какой-то ритм у меня на плече – мы оба можем просто насладиться моментом.

Всё же Талиан не выдержал первым.

- Я закажу завтрак, - сказал он, поднимая голову, и я кивнул.

Он попытался сползти с кровати, но я поймал его за бёдра и, притянув обратно, поцеловал. Талиан напрягся.

- Ты… - он скосил глаза туда, где наши тела соприкасались плотнее всего, и мой член упирался в его бедро.

- Конечно. А ты очень хочешь завтракать?

Талиан помрачнел.

- Тали, я же не заставляю.

Он нервно вздохнул. Я передвинул руки, слегка погладил его спину, наслаждаясь последними секундами, а потом коснулся ладонями его щёк и слегка помассировал пальцами виски.

- Та-ли-ан. Хочешь завтракать – иди за завтраком. Я просто думал, что ты и сам любишь секс. Раз уж мы познакомились в борделе.

Ещё один рваный вздох.

- Я… - он резко сел, - я просто не понимаю!

- Я пока тоже.

Он покосился на меня, и лицо его приобрело странное выражение.

- Нам надо будет поговорить, да?

- Нам надо много говорить. Если ты готов, можешь начать прямо сейчас.

И снова выдох. Талиан потянул на себя одеяло и плотно закутался в него, оставляя меня мёрзнуть. Наконец, он обернулся. Губы его дрогнули, но готовая сорваться с них фраза так и не родилась.

- Я… - сказал он вместо этого и опять замолчал на какое-то время. – Я тебе рассказывал, что в войну я… вроде как был в плену.

Я кивнул. Он покачал головой и отвернулся. Затем чуть подвинулся назад и, забравшись на постель с ногами, обнял себя за колени. Теперь весь он тонул в толстом пуховом одеяле, и только голова выглядывала наружу.

- Ну… понимаешь… - он опять помотал головой, - вы когда-нибудь брали пленных?

- Я знаю, что делали с пленными, - сказал я, наверное, слишком резко, потому что он едва заметно съежился.

- Ну… Да… А я тогда… Ещё не был так уродлив… - он закусил губу. - Я им даже понравился…. Наверное… Они говорили: я просто идеальная шлюха. Ну и… показали мне, как сделать им лучше, чтобы они меня не били… Сначала я думал, надо улучить момент, остаться одному и пережечь верёвки. Просто их было очень много, - добавил он и как-то побледнел, - очень, очень много… И когда одни уходили, другие возвращались… А когда они оставляли нас в покое, уже не было сил встать. И почему-то, чаще других выбирали меня. Они говорили – я сладкий и послушный. А я просто хотел, чтобы меня оставили одного хоть ненадолго. Но когда… больно, колдовать куда труднее. Потом они стали заставлять меня повторять это всё… И всё делать самому… И я понял, что правда нравлюсь им. Мне стало даже приятно. Остальных пытали. Не только избивали… Они все умерли от боли. А я выжил. Они даже бывали почти нежными. Иногда. Но это было страшнее всего. Если кто-то становился нежным, это значило, что он придумал какую-то особую игру. Особую боль. Поэтому лучше - когда просто… Грубо и сразу. Им нравилось думать, что я тоже этого хочу. Они всё время об этом говорили. И я стал им подыгрывать, пока это не превратилось в правду. Это тягучее чувство… - он помотал головой, - его не объяснить. Я уже перестал думать. Делал что говорят, и это было так просто. А потом приходило облегчение.

Он замолчал, переводя дыхание.

- Когда меня отдавали тому… ну… другому ведьмаку, некоторые были против. Я стал чем-то… вроде домашнего зверька. Я их забавлял, а они меня не слишком мучали. И я был жив. Один, – он закусил губу и снова замолк. – Они ведь правы, понимаешь? Те, у кого была гордость, они мертвы. А у меня её не было. Я делал всё. Я думал об этом каждый день. Долго, очень долго. Пока не пришёл к Артарию. Я думал, что я просто маленькая шлюха, которая ничего больше не может, кроме как подставлять задницу. Маг? Что такое маг без силы? Что такое маг, который позволил кончать себе в рот? Маг, который подчинялся и наслаждался. Нет, Трэйн, я…