Смерть — только начало (СИ)

— Милые ребята, — улыбнулся вампир. — Еще и вкусные очень! Хотя золотые и лиры вкуснее.

— Интересно, кем я стану… А как ощущаются изменения? Тебя когда на кровушку потянуло? — доверчиво перегнувшись через стол, шепнул я.

— Эм… Начинает биться сердце. Частота сердцебиения зависит от расы, — Айк замялся. — Эм, как бы так сказать… покорректнее… я укусил кое-кого во время близости.

— В шею хоть? Ой! — я зажал рот руками. Вырвалось раньше, чем я подумал.

— В запястье, — фыркнул вампир, — куда достал. А что? Боишься стать вампиром?

— Не, просто ты живой, а не киношный, так что любопытней во сто крат. Как тебя только эльфы поймали…

— Обычно поймали! Полсотни эльфов кого хочешь поймают! — вампир обижено вздохнул.

— Ну, мало ли…. Я не мог не спросить, — развел я руками. — Ты меня так легко на руках тащил, сам понимаешь.

— Я и эльфа легко поднять могу, но вот чего-то не хочется. Они договариваются с землей, с растениями. Сложно удрать, когда против тебя восстает окружающая среда. Буквально! — фыркнул Айк. — Представь, если ты станешь эльфом… или огром!

— Эльфом вряд ли, никогда их взгляды не разделял, а огры занятные. Интересно… А вдруг синим стану, как акварин? Тут не угадаешь.

— У тебя двадцать два варианта! Я вот хотел быть лиром, человеком, драконом или маором. А стал вампиром! — Айк улыбнулся.

— А маоры кто? — у Айка можно выспросить кучу полезной информации, и я с удовольствием воспользовался шансом узнать о своем новом доме как можно больше.

— Ну, чем-то они похожи на африканцев, только глаза и волосы у них светлые. А еще они сильные, быстрые и у них есть крылья! — с легким вздохом сожаления сказал вампир.

— Ого, внушительно, но вампиры все равно классные. Мне кажется, тебе очень идет быть вампиром, — решил я.

— Конечно, идет! Мир выбрал то, что мне ближе. Вот ты мог бы быть золотым, — серьезно сказал Айк.

— Угу, и забеременеть, — согласился я, улыбаясь. — Они странные. Пока я видел только двоих, и вначале кружилась голова. А они из кого выходят?

— В смысле — из кого? — растерялся Айк.

— Ну, драконы из благородных и самоотверженных, если обобщить.

— Ну, лично я с золотыми не общался, — Айк виновато пожал плечами. — Не знаю!

— Тогда почему за золотого сойти могу? — удивился я.

— Да я дразнился, — улыбнулся Айк и предложил: — Хочешь я тебе о всех расах расскажу?

— Угу, идти все равно пока рано куда-то, — я скрестил ноги на стуле, на манер Айка и приготовился слушать.

— Чтобы никого не пропустить, буду в алфавитном порядке. Акваринов ты видел? — я кивнул. — Полуводная раса, отличается бурной сексуальной жизнью и полным отсутствием заботы о детях. Живут до трехсот лет. Дальше вампиры. В принципе, мы похожи на тех, о ком ты читал. Только жертв не убиваем и обратить не можем, живем до тысячи лет. Дальше — гномы. Мелкие и крепкие проныры. Они отлично торгуются! Живут лет по двести пятьдесят. По этим трем расам вопросы есть?

— А гномы тоже в основном оружием занимаются и добычей полезных ископаемых? — уточнил я.

— Не все, многие, но далеко не все, — Айк ухмыльнулся. — У них самая замечательная балетная труппа в мире. Идем дальше. Есть еще гоблины. Огров ты видел. Так вот, гоблины повыше, не очень умные, с сероватой кожей и длинными руками. А агрессии и гонора на три расы хватит! Лет по сто пятьдесят живут. Дальше — големы. Они из камней и железа. Питаются сырым мясом, не любят воду, размножаются путем потери конечностей. Очень сентиментальные ребята! Пить с ними одно удовольствие. А вот поют плохо! Живут… долго! Сколько — не знаю. Горгульи действительно обращаются в камень, но по желанию и для ускорения регенерации, а не с восходом солнца, как в кино. Живут долго, около пятисот-семисот лет. Когда приходит смерть, они прыгают со скалы и обращаются камнем, но не разбиваются, а осыпаются пылью, которую подхватывает ветер. Их женщины так же сильны, как и мужчины, смелые, гордые и отважные воины. Есть еще дау. Питаются кровью. Мелкие, милые и слабые. Но им кровь обычно просто так дают. Больно вид у них… жалобный. Живут столько же, сколько и вампиры. Обладают даром предвидения, и поэтому проблем в жизни у них мало. Ушки у них как у зверолюдов, но по бокам скорее, чем на макушке. Глазищи огромные, влажные. Одежду всегда на пару размеров больше носят, словно исхудали сильно. Хотя бывают и полненькими, но и тогда выглядеть умудряются так, словно неделю не ели. Детей заводят рано. Девушки рожают один раз, но минимум двойню, максимум четверых. А потом уже ищут себе мужей или жен из других рас. Вопросы?

— Нет, ты очень подробно и хорошо рассказываешь, картинки перед глазами так и встают. Уже вижу милое слезливое чудо, которое хочется приютить и обогреть, — улыбнулся я.

— Главное — покормить, — улыбнулся Айк. — Про драконов я тебе уже рассказал, живут они, пока от жизни не устанут. Дредары — скорее, растения, огромные деревья, способные спать годами. Расу эту не понимают, но уважают. В отличии от эльфов, они помогают заблудившимся, могут от разумных отогнать хищников, раненых в село или город приносят. А остальные никогда не рубят их леса. Хотя в студеные зимы дредары сами старые деревья валят и к разумным притаскивают. Живут очень долго. Зверолюдов ты видел, как я понял. Живут по триста лет. Их много видов. Бывают и не маленькие. Золотая раса очень скрытная, я их видел, пил с ними, но ничего о них толком рассказать не могу. Разве что о цвете кожи, волос и глаз: они либо золотые, либо янтарные, либо медовые, в общем золотисто-желтых оттенков. Красивая раса! Кентавров ты встречал в мифологии, в принципе, похожи. Разве что не агрессивны и ведут кочевой образ жизни. Дальше?

— А женщины-кентавры есть? Рассказывают вечно только про мужчин.

— Есть! Их даже больше, чем мужчин, — фыркнул вампир. — Лиры в самом деле были когда-то эльфами, но отделились от них, когда те бросили есть мясо. Потом эльфы и растения есть прекратили. Отсоединившись от эльфов, лиры потеряли возможность ориентироваться в лесу. В трех соснах заблудиться могут. Но в целом ребята хорошие! Лиры или змеи покрыты чешуей, очень живучи, упрямы, но плохо переносят холод. Про маоров я рассказывал. Метаморфы не меняют свой внешний вид, но могут становиться невидимыми, правда, не более чем на десять минут кряду. У них три хвоста, есть когти. Даже эльфы в своем лесу их поймать не могут. Двигаются быстро, очень быстро. Силой большой не обладают. Могут делить с любимым разумным его или ее боль и повреждения на двоих. То есть, если любимый разумный метаморфа на другом конце мира будет ранен, метаморф сможет забрать часть ранений себе, даже все ранение.

— Даже жалко как-то… Метаморфы хорошо регенерируют? Я бы с таким и палец боялся порезать, — вздохнул я.

— Нормально регенерируют, но вампиры быстрее, конечно, — пожал плечами Айк. — Есть наги, они со змеиным хвостом вместо ног. Жутко невкусные! — вампира передернуло. — Странная раса, о которой я мало знаю. Оборотни и огры тебе знакомы, об ограх мне впору у тебя спрашивать! А видел ли ты саламандр?

— Вряд ли, если речь не о самом обычном хвостатом земноводном, — ответил я.

— У них даже кожа светится! Они красивы по-своему. Несбыточная мечта каждого нага или лира. Очень теплые, повелевают огнем. Мирные, слава богам, — улыбнулся Айк. — Их нужно увидеть, описать сложно. Есть еще люди. Правда, здесь они живут в два раза дольше. Еще эльфы и шу. Шу полностью покрыты шерстью. Я их не видел, если честно. Вот и все. Ну, умертвия условно считаются расой, ведь разумные же, но к ней не относятся.

— А я, пожалуй, видел шу, — припомнил я волосатика Поупа, знакомого Ифа, из дома тхармов. — Как оборотень из кино, только перевоплотившийся, но без волчьей пасти и капающей с клыков слюны. Айк, сколько ты в здешнем мире по местным меркам?

— Двадцать три года. А что? — спросил он. — Вроде бы, год за год идет. Но не рассказывай мне о том мире. Я с ним уже попрощался, даже не скучаю.

— Не, я из соображений, сколько ты тут облазить всего успел. А мужа тебе обязательно выбирать?