Укрощение Рики (ЛП)

Но каковы бы ни были мотивы блонди, одно не вызывало сомнений: он прекрасно проводил время в объятиях командора. В противном случае он бы так не стонал. С другой стороны, Катце понимал, что ему не по чину судить хозяина. Годы службы у блонди приучили его не давать воли чувствам и подчиняться без сомнений и колебаний. И теперь, отбросив в сторону эмоции, он напомнил себе, что Ясон — полновластный господин в своем доме и это его право — делать в спальне, в душе или где угодно всё, что он сочтет для себя уместным. Он — блонди, и этим всё сказано. Кто такой Катце, чтобы подвергать критике его решения?

— Катце, — набрав в грудь воздуха, начал Аюда. Ему очень не хотелось поднимать эту тему, но хозяин не оставил ему выбора. — Ясон… велел тебе передать, чтобы ты наказал Тому.

Фурнитур удивленно вскинул брови.

— За что?

— Он… пролил на хозяина вино. Именно поэтому Ясону и пришлось идти в душ.

— Охренеть! — Катце не сдержал легкую улыбку — он бы не отказался посмотреть, как блонди утратил свое элитное хладнокровие на глазах у высокого гостя…

— Тома должен получить пятнадцать или двадцать ударов по незащищенному телу, — добавил телохранитель.

Катце молча кивнул. Такого сурового приговора он не ожидал.

— Я понял, — ответил он и повернулся, чтобы уйти.

Внезапно Аюда положил руку ему на плечо и прошептал:

— Пусть будет пятнадцать.

Фурнитур снова улыбнулся — он бы в любом случае ограничился пятнадцатью ударами, но заступничество Аюды выглядело донельзя трогательно. Катце тут же заподозрил, что на его глазах завязываются новые романтические отношения.

— Ты же понимаешь, что Тома модифицирован? — прошептал он в ответ.

Телохранитель улыбнулся.

— Для меня это роли не играет.

— Хм-м-м… — Катце снова улыбнулся и подмигнул Аюде. — Передать ему… что-нибудь от тебя?

— Нет. То есть, да, пожалуйста. Спроси его, не хочет ли он искупаться со мной в бассейне сегодня вечером.

— Искупаться, да? — Катце расплылся в широкой ухмылке. — А плавки надевать обязательно — или по желанию?

Телохранитель в шутку двинул его кулаком в плечо.

— Исчезни!

— Эй, потише! А то убьешь посланца.

Катце демонстративно скривился и, потирая плечо, вернулся в зал. Завидев фурнитура, Рики тут же вскочил на ноги.

— Ну что, выяснил? — едва дыша, спросил он.

Лицо Катце сделалось серьезным, и он ответил не сразу, обдумывая, как лучше преподнести монгрелу дурную весть.

— Ох, бля! — Рики внимательно посмотрел на фурнитура, и лицо его вытянулось. — Ты же надо мной стебешься, правда?

Катце вздохнул и покачал головой.

— Нет.

— Что это значит?

— Они там… вместе.

— Они… — Монгрел замолчал, не в силах поверить тому, что услышал. — Ты хочешь сказать, они вместе… пошли в душ? — В глазах его разгоралось опасное пламя, а голос стал низким и жестким, как наждак.

— Боюсь, что да.

— То есть, они там… трахаются?

Катце только и сумел, что кивнуть.

— Вот брехло поганое! Блядь!

Рики пришел в такое бешенство, что принялся в исступлении дергать свои цепи, пытаясь вырваться на свободу.

— Тише! — попытался успокоить его Катце. — Ты себе руки вывернешь.

— Я, на хрен, замочу этих козлов! Обоих! — заорал монгрел в ответ. Ярость настолько ослепила его, что, имей он хоть малейшую возможность, он бы осуществил свою угрозу прямо на месте.

— Молчи, Рики! Если он тебя услышит…

— Да мне пофиг, слышит он или нет! Пусть послушает! Лживая тварь, живодер, сволочь!

— Рики! — Теперь Катце встревожился не на шутку — монгрел метался и гремел цепями, как безумный, а на его запястьях уже показалась кровь. — Ладно тебе. Послушай, успокойся! Пожалуйста, Рики!

Услыхав шум и крики, из кухни выбежали Тома и Таи. Вместе с Катце они попытались усмирить разбушевавшегося пета.

— Пустите меня, мать вашу за ногу! — орал тот.

— Рики! — взревел неожиданно вошедший Ясон. — Прекрати немедленно!

На миг монгрел замер истуканом и уставился на блонди — того привлекла в зал устроенная петом суматоха, и он даже не успел как следует вытереть волосы.

— Ты! — с омерзением выплюнул Рики. — Ты конченый лжец! Хрена с два я тебе еще раз поверю! Ненавижу тебя!

— Пет, ты не…

— Не называй меня так! Лучше сдохнуть, чем быть твоим петом! Продай меня, убей, мне теперь плевать! Я тебя ненавижу, Ясон! Не могу больше видеть твою лживую морду!

— Рики…

— Всё, игры кончились! Я серьезен, как никогда!

Ясон замолчал, не найдя слов, чтобы достойно ответить на обвинения монгрела. В этот момент в зал вошел командор и встал бок о бок с блонди. Едва Рики заметил соперника, взгляд его заледенел, а на лицо набежала мрачная тень. Он повернулся к хозяину.

— Ты дал обещание, Ясон, и я тебе поверил. Но ты солгал. Ты с ним трахнулся. Я понял: я для тебя — пустое место. Что ж… теперь и ты для меня — никто.

Внезапно блонди увидел кровь на запястьях Рики.

— О, любовь моя! — прошептал он, даже не задумываясь о том, что его слышат все окружающие. — Ты же поранился!

— Не называй меня так! — зарычал монгрел. — Ты понятия не имеешь, что такое любовь!

В ответ Ясон только растерянно моргнул, потом повернулся к Катце:

— Сходи за аптечкой!

— Надеюсь, ты не думаешь, что я позволю тебе ко мне прикоснуться? Я тебя и близко не подпущу, буду драться до последнего, так и знай! Ты не притронешься ко мне своими грязными лапами, предатель блонди!

— Рики, прошу! — мягко сказал Ясон, сделав пару шагов вперед.

— Не трогай меня! — истошно заорал пет. — Не подходи ко мне, мерзкий урод!

Востан Хоси, наблюдавший всю эту сцену с неослабным интересом, наконец-то раскрыл одну из главных загадок Ясона Минка. Он понял, что, несмотря на строжайшие запреты, блонди вступил со своим петом в интимную связь. От этого удивительного открытия у командора захватило дух — ведь Ясон был не кем иным, как самим главой Синдиката! Кроме того альфазенец увидел, что монгрел питает к хозяину глубокие и сильные чувства. Выходит, соблазнив блонди, он, командор Хоси, ухитрился вбить клин между Ясоном и его необычным петом-полукровкой… Наклонившись вперед, Востан прошептал Ясону на ухо:

— Оставь его ненадолго, пусть придет в себя. Почему бы нам не уединиться где-нибудь в тихом уголке и не обсудить всё, что произошло? А он пока немного остынет…

— Я же тебе верил! — надтреснутым голосом повторил монгрел, и в глазах его блеснули слезы.

— О, Рики! — прошептал Ясон. Ему отчаянно хотелось сжать пета в объятиях и никуда от себя не отпускать.

— Просто уйди и оставь меня одного! — Рики всхлипнул, медленно осел на пол и, обхватив руками голову, уткнулся лицом в согнутые колени.

Блонди, не задумываясь, снова шагнул вперед, присел на корточки рядом с петом и, пытаясь его хоть немного утешить, положил ладонь ему на плечо. Рики дернулся, словно от ожога, и резким движением стряхнул с себя руку хозяина.

— Я сказал: не трогай меня, ты, ублюдок! — выкрикнул он в ярости. Он буравил Ясона чужим, бешеным взглядом, и блонди увидел, как по его щеке покатилась одинокая слеза.

— Я не хотел так сильно тебя ранить! — тихо сказал Ясон, и его собственный голос едва заметно дрогнул.

— Но ты это сделал! Ранил, почти убил! — сдавленно отозвался Рики. — Никогда тебя не прощу. Никогда больше тебе не поверю. И… не смогу полюбить тебя снова. Даже не мечтай, что всё будет, как раньше!

Катце, вернувшийся с аптечкой, тут же присел рядом, чтобы позаботиться об окровавленных запястьях монгрела. Он старался не смотреть на хозяина, опасаясь, что не сумеет скрыть свое возмущение поступком блонди.

— Рики… — снова начал Ясон, но продолжить не смог — монгрел кинулся на него, словно дикий зверь. Блонди инстинктивно отпрянул и поднялся на ноги, а Катце схватил Рики, пытаясь его удержать. Аюда бросился фурнитуру на помощь, а пет словно обезумел — он рвался и бился в руках двоих сильных мужчин, выкрикивая угрозы: