Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 3. Дары Судьбы (СИ)

– Да, – Пий даже кивнул, подтверждая свой ответ. – Мы подобрали ряд перспективных дел – не только по нашим людям, но тоже сомнительного свойства. Некоторые из них приблизительно того же периода заключения.

– То есть мне доверена миссия запустить машину реабилитации несправедливо осужденных и возвращения их на свободу. А не проще для этого создать специальную комиссию? – Корнелиус понимал, что предстоящая игра имеет две стороны: хорошую и плохую. Сами освобожденные, их семьи и близкие будут ему благодарны. А вот маги, проходившие потерпевшими по делам, по которым были осуждены те, кого он собирался оправдать, вряд ли обрадуются такому повороту событий. Возникала необходимость срочно найти настоящих преступников или доказать, что срок заключения неоправданно завышен. Но это вопрос для авроров и следователей. Поэтому Корнелиусу все же хотелось бы по большей мере избежать упреков и негодований в свой адрес.

– Хорошая мысль, – похвалил Пий, однако было видно, что для него подобное решение данного вопроса не новость, и ортодоксы уже учли его. – Тебе будет достаточно запустить пересмотр нескольких дел, а потом ты волен учредить новый орган в Министерстве, который займется отслеживанием возможных нарушений во время осуждения преступивших закон и решением вопросов возможной амнистии для тех, кто осознал всю глубину своих проступков.

– А не вызовет ли это волну возмущений со стороны народа? Не станут ли нас упрекать, что мы выпускаем преступников на свободу? – сомнение не уходило из голоса Корнелиуса.

– Конечно, такая акция не пройдет как минимум без обсуждения. Я склонен предполагать, что тот же Дамблдор не станет сидеть молча – ведь подобный пересмотр судебных дел, это камешек в его огород. Он сейчас является почетным председателем Визенгамота, оставаясь Верховным чародеем. К нему все еще обращаются в сложных ситуациях и в тех, которые требуются по протоколу, но он все реже бывает на заседаниях суда, отдавая свои полномочия другим членам Визенгамота. По сути, судьям придется признать по делам ортодоксов, что они ранее судили предвзято. Хоть состав судей и поменялся, однако почти половина из сидящих там до сих пор – это те, кто выносил приговоры якобы пособникам Темного Лорда. Будет непросто. Я не собираюсь врать или убеждать тебя, что всем понравится то, что мы собрались сделать. Однако справедливость превыше наших личных опасений. И я обещаю – чаша симпатий очень быстро качнется в твою сторону. Не знаю, дойдет ли до того, что тебя станут носить на руках и кланяться в ноги, но благосклонность своего народа ты получишь однозначно, – Пий говорил настолько убедительно, что Корнелиус начал ему верить. – Мы готовы отбивать атаки в прессе, у нас есть достаточно средств, чтобы утихомирить «крикунов», без которых не обойдутся наши оппоненты. Дамблдор сейчас поставил себя в невыгодное положение – это нам лишь на руку.

– Забросаем его «старыми рваными башмаками», – кивнул Фадж, понимая, к чему ведет Пий. – Значит, нужно действовать как можно скорее, пока люди не перестали смеяться над Альбусом, так подставившим своего личного репортера. Предстоящие процессы – а они, как я надеюсь, будут открытыми – дискредитируют его еще больше, – в тон Корнелиуса закралось злорадство – совсем чуть-чуть, но Пий это заметил и постарался раздуть его огонек.

– Пересмотр дел уничтожит веру людей в его благородство и справедливость. И, конечно же – все будет освещаться в прессе. Идя на беспрецедентные меры, необходимо внедрять наши замыслы как можно прозрачнее для всех жителей магической Британии. Люди должны понимать, что закон для всех один и никто не имеет права использовать его в своих целях, как в свое время поступал Дамблдор с помощью манипулирования общественным мнением, – Пий откинулся на спинку кресла, давая понять, что он сказал все, что собирался, и теперь очередь за Фаджем, которому следует решить – возьмется он помогать или нет.

– Сделаем это, – Корнелиус не стал тянуть время – он не хотел остаться в стороне, когда ортодоксы начнут топить Дамблдора. У Фаджа к нему были свои счеты – по большей степени из-за того, что именно Альбус в свое время подтолкнул его на дорожку принятия глупых законов, которые теперь приходилось по мере возможности исправлять, и не всегда удавалось при этом выглядеть достойно. – В воскресный «Ежедневный Пророк» нужно подготовить сообщение о том, что уже в понедельник я собираюсь посетить Азкабан с благородной миссией оценить условия содержания преступников и заодно пообщаюсь с некоторыми из них. Успеете? – Корнелиус не сомневался, что у Пия уже все готово заранее, так что его вопрос был скорее данью вежливости.

– Без проблем, – заверил тот, ухмыльнувшись в предвкушении схватки с Визенгамотом и Дамблдором в частности. – И уже в понедельник к вечеру в прессе появится вот это, – он достал из папки, с которой пришел на беседу, несколько скрепленных между собой листов пергамента и подал их Фаджу, предлагая изучить.

– И это все правда? – Корнелиус за пару минут ознакомился с текстом будущей статьи о том, к чему должно привести его посещение тюрьмы и беседа с некоторыми ее узниками. Он был потрясен прочитанным. – В тех воспоминаниях, с которыми вы меня познакомили, об этих делах ничего не упоминалось.

– Да, в статье нет ни слова лжи, и даже не потребовалась подтасовка фактов, чтобы все выглядело так, как нужно. Исходя из этого, можешь судить – насколько поверхностно проводились расследования преступлений, за которые людей осуждали на долгие десятилетия тюрьмы. Насчет же предоставленных воспоминаний… мы тебе дали просмотреть то, что поможет оправдать тех узников, у которых самые сложные дела. А это… – Пий, перед тем, как спрятать в папку, потряс в воздухе листами с наброском будущей статьи, – символ беспредела, творившегося под чутким руководством Дамблдора.

– Ты так говоришь, словно тогда министром был Дамблдор, – Корнелиус тяжко вздохнул, вспомнив, что и собственные первые годы в качестве министра тоже являлся лишь своеобразной ширмой – практически все решения, принимаемые в тот период, были ему продиктованы Дамблдором. – Миллисента Багнолд была его человеком? – предположил он. Раньше ему как-то не приходилось над этим задумываться – Фадж считал, что Дамблдор в свое время поддерживал именно его кандидатуру на выборах в министры, чтобы иметь возможность совать свой нос в руководство магическим миром. Однако теперь ему стало ясно, что тому было без разницы, кем управлять – Корнелиусом или Миллисентой. Это позже, года через три-четыре, пообтершись на новой должности, Корнелиус осознал, что им играют, как марионеткой. И лишь некоторое охлаждение интереса Дамблдора к управлению страной помогло тогда избежать скандала, который все-таки произошел чуть больше месяца назад.

– Ты и сам все понимаешь. Да, Багнолд была послушна и выполняла все команды своего наставника – Дамблдора, – подтвердил его догадку Пий. – А до нее и Гарольд Минчум прислушивался к его советам. Хотя Минчум и сам был тем еще сторонником жестких мер и радикальных решений.

– А когда Альбус пришел к выводу, что десять лет на посту министра для Миллисенты достаточно, он выдвинул мою кандидатуру, – Корнелиусу не хотелось признавать очевидное, но от правды некуда было деться. К тому же он понимал, что сейчас им тоже манипулируют. Конечно, ортодоксы делали вид, что дают ему выбор, как поступить, но по сути ситуация была такова – либо с ними, либо на место министра придет другой человек. Правда, ортодоксам можно было поставить в заслугу то, что они действовали более открыто и предоставляли исчерпывающие пояснения на заданные вопросы. Так что, работая с Тикнессом, Корнелиус хотя бы не чувствовал себя безвольной куклой, плохо понимавшей, что она творит. А именно такое положение дел складывалось в его первые годы в должности министра – политик тогда из Корнелиуса и вовсе был слабый, и он во всем полагался на советы, которые, как оказалось позже, были далеки от разумности.

– Но ты самостоятельно вышел из повиновения, – одобрительно констатировал Пий, подводя черту под обсуждением этого вопроса. Он выдержал паузу, давая Фаджу обдумать все сказанное ранее. – Итак – в воскресенье анонсируем твое сенсационное начинание. Надеюсь, к концу недели первые дела осужденных без тщательного расследования их проступков будут уже на рассмотрении в Визенгамоте.