Всё наоборот (СИ)

И что мне с этим делать? Единственное, что я выяснил – то, что Кай с этим пареньком водились уже в 2007 году, а в этот день они посещали торговый центр. Мы были там, но это ничего не значит. Наверное, я придаю большое значение бессмысленным моментам.

Вечером мама приносит мне ужин, состоящий из интересного вида рагу. Во всяком случае, мама убеждает, что это рагу, просто с небольшими дополнениями. С надеждой на то, что не отравлюсь, употребляю ужин и через полчаса заваливаюсь спать. Ещё только десять, но у меня нет желания бестолково где-то болтаться. В голове кадрами переключаются картинки, точно я до сих пор смотрю фотографии, а затем меня уносит сон.

***

Чёртов будильник пищит на всю комнату, выводя из себя. Я выполняю мечту идиота - со всей силы смахиваю его с тумбочки, задняя панелька у него отлетает, но он не прекращает исполнять своё предназначение и даже, кажется, начинает пищать с удвоенной силой. Вскакиваю с постели и принимаюсь бороться с дурацкими часами, которые после моего триумфального удара не хотят вырубаться. В итоге приходится осуществить мечту идиота номер два и запустить будильником в стену. Он разлетается окончательно и, наконец, прекращает издавать противный писк.

Я облегчённо выдыхаю и присаживаюсь на кровать как раз в тот момент, когда ко мне заглядывает обеспокоенный отец.

- Ты что делаешь?

- Доброе утро, - пускай это будет формой протеста.

Нормально накидываю одеяло на постель и прохожу мимо папы по направлению к ванной. Он остаётся торчать в моей комнате, сейчас разбитый будильник обнаружит.

Я не буду отрицать, что с нервами у меня не в порядке. Во-первых, они не могут быть в порядке после всего произошедшего, а во-вторых, я снова не запомнил сон, который продолжает мне сниться каждую ночь, досаждая в большей или меньшей степени. Так вот сегодня я точно запомнил, что разговаривал с девушкой, но лицо её будто размазали в фотошопе, а слов не было слышно, как при выключенном звуке. Меня это уже напрягает. Послание свыше, не иначе. Уж если я поверил во всю эту хр*нь, то надо поверить в то, что сон несёт в себе какое-то важное послание или что-то типа этого. Но я, к несчастью, не могу его разгадать, у меня либо мозгов нет, либо памяти.

Я где-то читал, что для запоминания сна нужно его с чем-то ассоциировать, а если не выходит, то сон моментально забывается, так как память построена на ассоциациях. Уж не знаю, насколько это достоверно, но неужели на свете ещё не придумали тех слов, с которыми я бы мог соотнести этот разговор и человека?

- Томми, я убегаю, - проносится мимо меня, выходящего из ванной, мама. – На завтрак сделала салат, не волнуйся, - кричит она извиняющимся тоном из прихожей.

Молча прохожу за ней и облокачиваюсь на стену, наблюдая за тем, как она издевается над застёжкой туфель на высокой шпильке. Что-то я не видел таких каблуков у мамы раньше. И мне кажется, что она раньше не носила синюю обувь.

- Пока-пока! – говорит мама, справившись с непокорной застёжкой, машет рукой и два раза чмокает воздух.

- Пока, - безэмоционально отзываюсь я, натянуто улыбаясь.

Следом за ней бежит, по всей видимости, тоже опаздывающий отец, крутя на пальце ключи от машины, которые незамедлительно падают на пол. Он влезает в ботинки, и я уже жду, что папа тоже помашет мне рукой и чмокнет воздух, но он оказывается более сдержан:

- Удачи в школе.

- Пока, - как болванчик, повторяю я и удаляюсь на кухню.

Интересные у меня утра. Да и дни тоже, учитывая тот факт, что родителей я стал видеть раза в три реже. Вообще-то не жалуюсь: мне кажется, что весомую часть общих интересов (если они были) мы потеряли. Наверное, это не такая уж беда, все живут подобным образом, но проблема заключается в том, что я уже успел пожить несколько иначе. Впору рисовать плакаты «Верните мне родителей!» и бастовать на улице; может, присоединится ещё парочка придурков или просто зевак, массовка тоже нужна.

Приготовленный на скорую руку салат вполне съедобен, несмотря на криво и слишком крупно порезанные овощи.

По дороге в школу встречаю Диди, он выглядит встряхнувшимся и не таким разбитым, как в последние дни. Завидев меня, парень улыбается и перебегает дорогу, вынуждая две машины резко затормозить.

- Желаешь сдохнуть?

- Да нет вроде.

Диди подстраивается под мой шаг, перекидывает сумку на другое плечо. Солнце бьёт в глаза, мы щуримся. Надо брать очки, но как-то странно использовать их по прямому предназначению осенью, когда солнце становится редким явлением.

- Мы с Франци разбежались, - спокойно сообщает Диди. – Поговорили и решили, что лучше разойтись, у нас отношения какие-то натянутые стали.

Мне кажется, расставания после подобных вещей не редкость, но я как-то не подумал о том, что Диди может постигнуть та же участь.

- Ну, и как ты?

Он безразлично пожимает плечами, и я убеждаюсь, что любовь у него была очень подозрительная всё-таки, а ребёнок бы только убил всё хорошее. Такой бред, если на полном серьёзе проецировать это на реальность.

- Нормально. Просто рядом с ней как-то не по себе стало, а теперь я даже успокоился.

Когда мы сворачиваем во двор дома Билла, я звоню ему и долго-долго слушаю гудки. Отвечает он хриплым голосом, мне даже кажется, что заболевшим.

- А ты уже подошёл? Может, поднимешься?

- Что с тобой вообще?

Диди заинтересованно наблюдает за мной, видимо, пытаясь уловить по выражению лица суть разговора, но вряд ли у него это получается должным образом.

- Просто я проспал, - тянет Билл и в ту же секунду зевает. – Прости, пожалуйста.

- Да ладно, я сейчас поднимусь.

Отключаюсь и слегка виновато смотрю на Диди. Он вопросительно поднимает брови и снова перекидывает сумку.

- Билл проспал. Ты иди в школу, а я вместе с ним уж приду.

- Ладно, - Диди понимающе улыбается и идёт обратно, смотря по сторонам, точно впервые тут бывает.

На лестничной площадке меня поджидает Билл. Сонливости я в нём не замечаю, зато отчётливо вижу шкодливую улыбку и игривый взгляд. Для завершения образа ему остаётся поманить меня пальчиком. Я бы прибежал.

- Эй! Что это ты устроил?

- Ничего, - Билл втягивает меня в квартиру, отнимает рюкзак и избавляет от ветровки.

- Билл, Билл, стой! – замирает, вскинув руки, и мне кажется, он сейчас сделает всё, что я скажу. Вообще складывается странное ощущение, что Билл несколько не в себе или у него что-то случилось, и таким образом он отвлекается. – А у тебя сегодня нет занятий по биологии?

- Теперь нет.

Я не понимаю его фразу, но она остаётся за какой-то загадочной стеной, сквозь которую проникают только самые лёгкие и ни к чему не обязывающие мысли, тесно связанные с ним. Прихожая узкая, и я оказываюсь прижатым спиной к стене, Билл заставляет запрокинуть голову, и в итоге я ощутимо бьюсь затылком о стену, впрочем, не обращая на это внимания.

Мне снова хочется его остановить и кое-что сказать, но какой-то барьер то ли из его действий, то ли из чего-то другого, относящегося ко мне, мешает это сделать. Я полностью концентрируюсь на почти незаметных прикосновениях, которые, тем не менее, посылают внутрь разряды. Я с удивительной чёткостью понимаю, что люблю этого человека. Довольно странно это осознавать в ситуации, когда тебе расстёгивают джинсы и принимаются наглаживать член. Даже проскакивает рваная мысль, не от накатившего ли возбуждения ко мне явилось это осознание.

Меняю нас местами и тащу Билла, практически готового свалиться на пол, в спальню. У меня самого ноги подкашиваются, и ещё не факт, что мы достигнём пункта назначения.

- Теперь ты согласен со мной, что… - он смеётся, когда мы вваливаемся в комнату, и падает на постель, - …что занятия второстепенны?

- Сейчас – да, - отвечаю быстро, не отрываясь от процесса снятия с него одежды.

Пожалуй, было очень разумно не вызвать Билла куда-нибудь на дорогу, чтобы идти в драгоценное учебное заведение, а зайти прямо к нему. Теперь всё просто замечательно. Единственное – в голове одна заморочка на тему, что я этого никогда не делал. Точнее делал, но все действия прошли как-то мимо меня, хотя это не сбавляет напора. Я снова будто раздваиваюсь, только теперь раздвоение идёт на уверенность действий и сомнения мыслей. Никогда не занимался сексом в таком состоянии.