Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 3. Дары Судьбы (СИ)

– Вот об этом я и хотел вас просить, – Крам поднялся с места и благодарно поклонился Люциусу и Нарциссе, понимая, что навязывает им некоторые хлопоты. – На лето я заберу Гермиону в Болгарию, – заверил он. – Думаю, ее родители до того времени будут еще у нас. По крайней мере, миссис Грейнджер – наверняка. Мама не отпустит ее, пока не убедится, что ребенок родится здоровым. Да и сдружились они, на удивление, очень быстро, – лицо Виктора просветлело, он явно был рад, что его родители нашли общий язык с Грейнджерами.

Еще какое-то время обговаривали детали, согласовывая свои действия по спасательной операции в ближайшем будущем. До сих пор оставалось неизвестным, зачем кому-то из волшебников понадобились родители Гермионы, но сейчас было главным обеспечить их безопасность.

Перед тем как Виктор покинул страну, возвращаясь в Болгарию, они вместе с Гарри по просьбе Грейнджеров посетили последнее место их жительства, откуда забрали пакеты с уменьшенными вещами из их дома, которые будут очень кстати на новом месте, куда бы они ни решили переехать.

***

Дамблдор бросил безразличный взгляд на часы – время было позднее, и ему следовало отправиться спать, но не хотелось оставлять открытым вопрос о планах на будущий день в связи с всплывшими новыми обстоятельствами. Он чуть нервно вертел в руках записку от Грюма и никак не мог решить – сердиться ему или махнуть на все рукой. Неудачи не переставали его преследовать.

Альбус так сильно надеялся, что обнародование разгромной для Фаджа информации вызовет в обществе яркий протест, который выльется в требования немедленного переизбрания министра, что оказался не готов к тому, как на самом деле сложились обстоятельства. Сначала главный редактор «Ежедневного Пророка» на два дня задержал выход сенсационной по своей сути статьи прикормленного Альбусом репортера мистера Мейси, а затем, словно в насмешку, в следующем же номере напечатал сделанный Ритой Скитер анализ сведений, предоставленных читателям услужливым журналистом Мейси. Если рассуждать логически, то оставалось не совсем понятным, зачем было вообще давать в печать материал, который, как выяснилось, заведомо являлся недостоверным. Однако Дамблдор не сомневался, что тут не обошлось без ортодоксов, так вольготно себя чувствовавших в последнее время с легкой руки Фаджа. Скитер очень обоснованно и грамотно разнесла в пух и прах почти все компрометирующие факты и обвинения в адрес министра, приведенные в статье Мейси, ссылаясь на соответствующие дополнения и уточнения к законам, вышедшие в последние месяцы, о которых Альбус, как ни странно, даже не слышал. Почему секретарь министра перестал присылать в Хогвартс все законодательные поправки, разбираться Дамблдору было не с руки после того, как он открыто выступил против Фаджа. О том, что подобного следовало ожидать, Альбус раньше даже не подумал, за много лет привыкнув, что ему не нужно тратить время на отслеживание этого вопроса – как почетный председатель Визенгамота он обязан был оставаться в курсе решений Министерства Магии.

Злиться можно было сколько угодно, но это не меняло ситуации к лучшему: Мейси впал в немилость – его предупредили о служебном расследовании, а над Дамблдором тихо посмеивались, прекрасно зная, с чьего листа пел репортер. Альбус, конечно, попытался дать Мейси совет, как с меньшими потерями выйти из сложившейся ситуации, но тот отказался от помощи, решив, что сможет выкрутиться самостоятельно. Мейси уже жалел, что так доверился опыту Дамблдора и понадеялся обрести известность, вызвав своей публикацией громкий скандал.

После такого неоспоримого фиаско Альбус мысленно ругал себя за то, что решил одним махом выложить в прессе все, по его мнению, компрометирующие сведения. Как оказалось – весьма неверному мнению. Ошибиться в паре фактов стало бы не столь страшно, и даже существовал шанс использовать такой поворот с пользой, обвинив министра в судорожных попытках выправить ситуацию, в которую он сам же и завел их общество. Но, поставив все на кон, Альбус грандиозно просчитался. Если сейчас попытаться открыто выступить против Фаджа, не прикрываясь якобы журналистским расследованием Мейси, то можно добиться только одного – причисления к элементам, расшатывавшим обстановку в магическом мире, таким же, как Упивающиеся Смертью. Выпад Дамблдора будет воспринят как нападение на всю структуру управления их миром, а не конкретно на министра, так яростно в последнее время призывавшего в своих выступлениях и со страниц газет всех сплотиться в это непростое для них время.

Это был провал: несомненный, болезненный и с далеко идущими последствиями. Сменить министра путем манипулирования мнением общественности, на что была надежда, теперь вряд ли удастся. Попытавшись создать своеобразную информационную бомбу, Альбус добился лишь того, что она взорвалась над его собственной головой. Его вес, как политика, явно весьма сильно пострадал, хоть статья и была написана не от его имени. Доказать читателям «Ежедневного Пророка», что на этот раз Мейси не являлся рупором его собственных идей, можно было единственным способом – во всеуслышание заявив о своей лояльности и полной поддержке действующего министра, а именно этого Альбус никак сделать и не мог. Нельзя в данных обстоятельствах свалить Фаджа, будучи на его стороне, пусть даже номинально.

Дамблдор со всей очевидностью осознавал крушение своих планов на быстрое достижение цели. Привыкнув за многие годы терпению и научившись месяцами выжидать удачного момента, он теперь видел, что не успевает за быстроразвивавшимися событиями. Он потерял хватку, утратил способность мгновенно оценивать ситуацию, халатно лишился многих полезных связей в Министерстве и в конце концов упустил из рук поводок, на котором у него была магическая Британия еще десять лет назад. Понимание своей уязвимости выбило Альбуса из колеи настолько, что даже гнев, обычно помогавший справиться с промахами, сейчас не приходил. Внутри него словно все заледенело, овевая душу безнадежностью, и та впала в оцепенение. Лишь изворотливый разум, не привыкший сдаваться, бился в этой морозной клетке, по-прежнему выискивая путь к исправлению положения.

Поэтому, получив сегодня записку от Аластора, Альбус лишь угрюмо вертел ее в руках. Несколько дней назад он даже не обратил особого внимания на заметку в газете, потому что в ней не прозвучало знакомых имен, а дела Барти в маггловском мире Альбуса не волновали. Однако, как оказалось, исходя из послания Грюма, пострадавший от Упивающихся дом принадлежал Грейнджерам – родителям молодой ведьмы, учившейся в Хогвартсе и к тому же являвшейся близкой подругой Поттера. В случайные совпадения Альбус не верил, но и не стал бы устраивать разборки с Барти из-за каких-то его мелких игр, если бы история не имела своего продолжения. Аластор написал, что вечером к концу его рабочего дня из Министерства Магии Болгарии пришло сообщение, что в результате несчастного случая под снежную лавину попали родители мисс Грейнджер, отдыхавшие вместе с дочерью в горах. Обмен данными о происшествиях с иностранными гостями страны был обычным делом. Каждое Министерство Магии всегда отслеживало подобное в рамках государственной безопасности. И хоть сама молодая ведьма не пострадала, в Британию все же был направлен соответствующий отчет в связи с тем, что она была несовершеннолетней. Грюм исключительно случайно узнал о полученной информации, потому что как раз беседовал со Скримджером, когда тому на стол легла копия донесения.

– Завтра подумаю, какую пользу можно из этого извлечь. Заодно и с Барти разберусь – нужно узнать, чем ему так мешали Грейнджеры, что он пошел на их устранение, – мысли ворочались в голове медленно и неохотно – не было никакого желания вообще что-либо предпринимать. – Необходимо избавиться от этого похоронного настроения, – пробормотал Альбус, пряча записку от Грюма в стол. – Неудачи и раньше случались, просто следует найти другой путь для достижения своей цели, – под нос себе говорил он, отправляясь в спальню. – И если не будет выбора, то устроить военный переворот и захватить Министерство. Следует обсудить подобный вариант с Барти.