История Винсента Робертса (СИ)

Время тянулось медленно, словно растягивали жвачку, боль истончалась так же. Я двинул пальцами, потом сжал простынь рукой. Высший заметил мои шевеления:

— Полежи спокойно еще немного, я не закончил.

Черт возьми, он там что, мой портрет рисует?

— Я все не могу понять, почему он не убил тебя? — стал размышлять вслух Ван Холкам, продолжая усиленно что-то выводить на бумаге. — Помню, при первой нашей встрече, он был таким гордым, что его всего распирало. Убить любой ценой — все, что им двигало. Помню тот огонь в его глазах, жажду мести, боль. Я сломал ему руки, а он все еще хватался за свой поганый меч и пытался меня ранить. У него даже получилось меня задеть, — вампир хмыкнул и потер свое левое предплечье. — В гневе он был так похож на меня, хотя и так молод. Я наслаждался его криками боли. Потрясающе. Хотелось бы мне, чтобы когда-нибудь мы могли схлестнуться с ним в серьезной битве. Чтобы он был способен хотя бы на что-то. В последнюю нашу встречу я потрепал его как куклу, а он все терпел, прямо как ты.

Я ощутил его пристальный взгляд на лице, такой колкий и холодный, пробирающий насквозь. На пол упал альбом и простой карандаш. Лукас медленно поднялся и подошел ко мне. Матрас немного прогнулся, когда Высший забрался на кровать и навис надо мной, продолжая жадно изучать лицо.

— Почему? — тихо спросил он, его холодные пальцы скользнули по лицу, заставляя меня повернуть голову и смотреть на него. — Что ты значишь для него?

Рэй никогда не говорил о своих чувствах, мы очень мало общались, когда я перебрались в Нью-Йорк. Он помешан на своей работе, а я для него всегда был лишь обузой.

— Может он спит с тобой? — в голосе сквозила противная издевка. — Я могу себе это представить. Ты ведь такой привлекательный. Я бы даже сказал, аппетитный. Знаешь, мне откровенно наплевать на пол партнера, если он не уродливый вонючий старикан, хотя и предпочитаю женщин. Но глядя на такого, как ты, мне многого стоит не трахнуть тебя прямо сейчас.

Его пальцы вцепились мне в волосы и потянули, я чувствовал его дыхание на коже. Оно было странно горячим, почти обжигало. Только не это! Я не хочу…

— Я даже уверен, что Рэю тоже наплевать на твой пол, ведь мы так похожи. Скажи откровенно, вы ведь столько прожили вместе, он хорошо удовлетворял тебя?

— Мы не… спали, — прохрипел я, но меня пробирал озноб от слов Ван Холкама. Тошнота подступила к горлу, перед глазами замаячило ненавистное лицо Валентайна, его ублюдочная ухмылка и ледяной взгляд.

— От чего же тебя так перекосило? Не понравилось? Я могу сделать все намного лучше.

— Не надо… — ком застрял в горле, я едва выдавливал из себя слова. Появилось четкое предчувствие, что Лукас не блефует. Он может сделать со мной все что угодно, а изнасиловать для него — раз плюнуть.

— Что? Не слышу? Не хочешь? — шептал он мне в ухо, по телу прокатывала дрожь.

— Не… надо… — выдохнул я, чувствуя как внутри все сворачивается.

Его прохладные руки скользнули под простынь. Сильной хваткой он вцепился в мои бедра, раздвигая ноги, вклиниваясь между ними. Мое тело выгнуло судорогой, я стал захлебываться, пытаясь сдержать крик. Перед глазами возникла кровавая пелена, сознание наполнили воспоминания, мерзкие, противные, липкие. Это было унизительно, но я не мог ничего сделать. Беспомощно боролся, барахтался, выл, цепляясь изо всех сил за реальность, не желая сдаваться, ломаться, привыкать…

Меня накрыло, я только услышал вскрик, потом рык, кто-то пытался прижать мое сотрясающееся тело к кровати, в нос ударил такой знакомый запах крови. Боль снова заставила изогнуться и я наконец-то не смог сдержать страшный вопль, вырвавшийся из горла. От сильного удара по лицу я ненадолго пришел в себя, хрипя и сплевывая собственную кровь, а потом все вокруг заволокло густой дымкой, мир потерял краски, исчезли звуки и запахи.

— Ах, ты ж мать твою… — шипел вампир, прижимая сотрясающееся тело к кровати, пришлось извернуться, чтобы прижать руки и ноги. От действий Ван Холкама у парня крышу сорвало. Видимо, он не врал о своих припадках. Последний вскрик вообще был наполнен таким отчаянием и болью, что даже у Лукаса мурашки по спине пробежали табуном вдоль позвоночника и от выброса энергии голова закружилась. Только хороший удар по лицу привел парня в чувство, или наоборот.

— Сукин ты сын, Эдвард, — Высший хмыкнул, отпуская, наконец, обмякшее тело. Винсент брыкался довольно сильно, вымотал, сученок. В судорогах прокусил губу, измазал подборок и щеки в кровь. У Луки даже всякий запал пропал. Как можно играть, когда этот щенок даже простой шутки не понимает? Сразу в припадках биться.

Робертс был еще в сознании, шевелил губами, совсем тихо что-то шептал. Выглядело так, как будто тот уже бредит и не понимает, где находится. Глаза стали красными, ресницы влажные от выступивших слез, лицо-то какое, словно Высший и правда сделал с ним что-то страшное. Все, что смог разобрать Ван Холкам, это мольбу остановиться, прекратить, но Лукас уже точно ничего не делал.

Он нагнулся и лизнул кровь на губах Винсента. Такой соблазнительный вкус, что хотелось немедленно вцепиться щенку в глотку, но сейчас было не до этого. Лука встал с постели и осмотрел себя, ему тоже немного перепало, но царапины на боку уже зажили. К тому же сученок опять чуть не цапнул его зубами. Все желание как рукой сняло, после такого спектакля с конвульсиями. Робертс выглядел так, будто из него душу раскаленными щипцами вырвать пытались. Рэй точно не способен такое сотворить, по крайней мере, раньше не мог.

Высший покопался в кармане куртки на полу и извлек пачку сигарет, там же нашлась и зажигалка. Присев обратно на кровать, он закурил.

Ту болтливую мелкую сучку из свиты Нерона пришлось немного помучить, чтобы вытрясти из нее все до малейших глупых сплетен. Убивать ее себе дороже, потом этот седой психопат будет полвека на нервы действовать, поэтому Лука немного поиграл и отпустил ее. Ходили слухи, что раньше, когда Робертс был на службе у Эдварда, то был у Хозяина в «любимчиках». Валентайн его как зеницу ока берег, далеко от себя не отпускал, а если и отправлял куда-то, то всегда под присмотром. Кроме одного единственного раза, когда парнишку утащил Орден прямо из-под носа Юкимуры-младшего. Про ритуал она тоже все выложила, и про его необычную силу, проявившуюся во время битвы с Хейганом. Но Лукас и сам все подробности знал. Больше всего его заинтересовало, что Эд с таким рвением теперь пытается мальчишку назад заполучить. Неужто так сильно прикипел к своей любимой игрушке? Насколько знал его Ван Холкам, на Эдварда это было не очень похоже. Значит, у мальца было что-то ему очень нужное. Возможно, его дар. Все знали, что Валентайн хладнокровный расчетливый сукин сын, без собственной выгоды он ничего делать не будет. Но судя по всему, Винсент был не самым послушным из его «дрессированных собачек», тупых отморозков, что без разрешения Хозяина шага ступить не могут.

Насыщенный запах страха с примесью крови и табачного дыма наполнял комнату. Лукас затушил сигарету о прикроватную тумбочку и, подобрав с пола альбом, снова устроился в кресле. Винсент выглядел таким слабым, испуганным, беззащитным, свернулся на кровати, прижимая к себе колени, обхватив их руками. Дрожь периодически сотрясала его тело. Еще пару часов назад парень был почти спокоен, не проявлял таких ярких эмоций, запирал внутри себя все страхи, волнения, чувства…

Вырвав из альбома недавний рисунок, который можно было запросто назвать «Спокойствие», Лукас начал новый, более совершенный. Именно таким ему нравилось видеть Робертса: напуганным, потерянным, нуждающимся в ком-то рядом. Внутри что-то трепетало, рука с карандашом парила над белым листком бумаги, выводя чувственные правильные черты, которые исказила слабость.

— Рэй…

Линия шеи не удалась, искривилась, стержень затрещал и сломался. Вырвав листок из альбома, Лукас ругнулся под нос, смял его и бросил в угол. Рисовать расхотелось. Отбило всякое желание, стоило снова услышать ненавистное имя. Непонятно почему, но когда Винсент произносил его, ярость кипела и вспенивала кровь сильнее обычного.