Держи хвост трубой, а клюв на замке (СИ)

«Я спасу тебя!» – отклик легиллимента был спонтанным, и он не надеялся, что тот достигнет адресата. Скорее, это была личная клятва Северуса, данная самому себе. Но птичьи глаза, на мгновение повернувшиеся к Малфою, тотчас же вернулись обратно, а в голове зельевара прозвучало печальное: «Зачем?»

====== Глава 9. Операция «Обломись». Часть 1. ======

После того вечера всё изменилось. Раньше ещё оставалась надежда повторить попытку устранения Тёмного Лорда, если бы это не удалось сделать в ближайшее полнолуние. Теперь такого шанса у них не было. Это обстоятельство как ничто другое подхлёстывало работу и взрослых магов, и их добровольных помощников-студентов. Собираться в Хогвардсе они больше не рисковали. Конечно, Снейп был деканом факультета и мог своей властью, обратившись к замку, не допустить никакой слежки в своих личных комнатах, чем, собственно, он и воспользовался с самого первого дня создания Альянса. Но никто не знал до конца, на что способна Карта Мародёров в руках такого «умельца», как Риддл. Поэтому все встречи были перенесены в Нотт-холл и Малфой-Менор. Камин зельевара напрямую был подключён к этим древним особнякам, но пройти этим путём могли только трое слизеринцев и парочка гриффиндорцев, а также один небезызвестный нам совёнок. Прекратились посторонние разговоры, которые перестали быть редкостью с тех пор, как чистокровные представители древних волшебных семейств поближе познакомились с «нищебродом» и «грязнокровкой», до общения с которыми раньше им даже в голову не могло прийти опуститься. Над лихорадочно работавшими магами как будто навис дамоклов меч неумолимо отсчитывавшего минуты и часы утекавшего, как вода сквозь песок, времени. К чести гриффиндорцев, они сумели воздержаться от того, чтобы окружить своего находившегося в смертельной опасности друга слезливой заботой и тотальной опекой. Слизеринцы же, как всегда, старались держать себя корректно, и только нередкие раньше подколки и язвительные замечания, на которые они были непревзойдёнными мастерами, сошли на нет.

Удивительное дело: единственным, кто вёл себя, как в ничём не бывало, оставался… Гарри Поттер. Первое время Северус даже подозревал бывшего самого ненавистного студента, а ныне… ну-у, это не важно… в великолепных актёрских способностях. И только «разговор по душам» с его ближайшими друзьями смог открыть глаза зельевару, считавшему часы до полнолуния, как будто это ему угрожала опасность неминуемой смерти. Оказывается, юноша, в чьём существовании просто не было такого понятия, как спокойная жизнь, настолько свыкся с возможностью внезапной смерти, что воспринимал свою гибель, как… приемлемую цену за уничтожение такого монстра как Воландеморт. Мужчина давно привык ничему не удивляться, если дело касалось Поттера, но подобный пофигизм почему-то причинял ему страдания. Он и сам не мог себе объяснить, почему от столь наплевательского отношения мальчишки, сына школьного врага и бывшей подруги к собственной жизни его буквально коробило. А уж желание схватить этот постоянно превращающийся ходячий катаклизм и аппарировать куда глаза глядят, подальше от любой опасности, угрожавшей парню, и вовсе было необъяснимым явлением. Зельевар изо всех сил старался скрывать свои чувства, но они постоянно прорывались наружу, в почти бессознательном стремлении всегда знать, где находится это пернатое недоразумение, в постоянной тяге прикоснуться к пёстрым перьям и погладить голову птицы, в желании общаться с ним постоянно, а не в те небольшие периоды времени, когда юноша мог собрать силы для ментального разговора. «Переводчик», даже в лице такого всепонимающего привидения, как Кровавый Барон, бесил его неимоверно.

Теперь в те часы, когда Хогвардс погружался в глубокий сон, на Астрономической башне можно было часто встретить следующую картину: высокий черноволосый мужчина в развевающейся от ветра мантии за спиной молча стоял, облокотившись на перила ограждения, а рядом с ним сидел совёнок. Казалось, эти двое ведут нескончаемый мысленный диалог, а они… просто молчали и, самое главное, были как никогда духовно близки друг к другу.

А «помолчать» было о чём. С того момента, как Риддл подстроил потенциально опасному для него бывшему слуге ловушку в его личных покоях, на зельевара было совершено ещё три покушения, но ни одно из них не обладало первоначальным размахом. Альянс не раз обсуждал эти случаи и пришёл к выводу, что Воландеморт осторожничает, опасаясь привлечь внимание к своей персоне. Одно дело, когда с преподавателем школы происходит несчастный случай (учитывая его прошлое, был серьёзный шанс, что в это поверят), и совсем другое – открытое нападение, «потянув» которое за «ниточку», можно было распутать клубок всех интриг рвущегося к власти Лорда. Пока что мужчине удавалось вполне самостоятельно уворачиваться от «случайных» неприятностей, но так не могло продолжаться до бесконечности. Когда-нибудь он может допустить ошибку, и тогда…

Думать об этом Гарри не хотелось, но приносящая холодную тянущую боль в груди мысль возвращалась регулярно, заставляя совёнка-подростка с едва сдерживаемым паническим криком просыпаться на своём насесте в Совиной башне. Увы, после превращения он больше не мог находиться в покоях зельевара. Парня странным образом успокаивало только то, что повергало в мрачные раздумья других членов Альянса: полнолуние должно было наступить через какие-то три дня, и у Воландеморта с его лихорадочной подготовкой к ритуалу просто не оставалось времени на продумывание беспроигрышного и безопасного варианта покушения на человека, который мог его выдать. О своей жизни Гарри думал в последнюю очередь. Ведь недаром же юноша за последний месяц прочитал столько древних магических фолиантов, отдельные фразы из которых до сих пор всплывали в его памяти, стоило только парню расслабиться и забыться сном. Шансы выйти из этой передряги живым у него были мизерные.

Единственное, чего хотел Гарри Поттер, это остановить Тёмного Лорда и спасти от неминуемой гибели друзей, студентов и преподавателей Хогвардса, даже ненавистных ранее слизеринцев… в особенности, одного из них – Северуса Снейпа. После того известия о приближении своей возможной кончины парень словно со стороны заново оценил все поступки и отношения с людьми в своей недолгой жизни и был стопроцентно уверен, что его… неравнодушие к этому мужчине – не простая симпатия, а нечто большее… Он даже себе боялся признаться в этом, но ему всё больше казалось, что… это была… любовь… Учитывая сложное отношение к нему слизеринца, юноша сам себе поклялся, что об этой его тайне Северус не узнает никогда, и… сам же нарушил эту клятву. У каждого человека есть предел выносливости, и он наступил для Гарри Поттера в день его превращения из призрака в молодую копию Тома Риддла. Предшествующие этому дни и ночи юноша запомнил как череду непрекращающихся экспериментов, заучиваний боевых заклинаний – преимущественно не светлого характера – и постоянно поступавших донесений от его мохнатых, крылатых и прозрачных друзей. Маги, входившие в Альянс, лихорадочно метались, отводя на сон всего по нескольку часов в сутки, и старались просчитать все варианты событий, которые могут развернуться в Тайной Комнате. Были тщательно проверены и отвергнуты сотни проклятий, прежде чем они остановились на одном единственном, с помощью которого Гарри и подпитывавшие его четверо магов могли прервать ритуал, задуманный Тёмным Лордом и, воспользовавшись его временной беспомощностью, вернуть тело Поттеру. Если… вот этих самых «если» набиралось великое множество. И только одно не подлежало сомнению: Риддл должен был погибнуть при любом раскладе, без оглядки на то, что при этом произойдёт с Гарри Поттером. Дух Воландеморта предполагалось «вытянуть» из тела с помощью заклинания Экзорцизма, которое должны были применить Северус и Малфой. Всё было просчитано до мелочей… во всяком случае, им тогда так казалось. Опытные Упивающиеся упустили только одну небольшую подробность, о которой, впрочем, ничего не могли знать. Уж их бывший лидер лично позаботился об этом…