Веселый Роджер (СИ)

Мужчина посмотрел сначала на Оливера, потом на Гесиону что все это время улыбалась и стояла не движимо, а после, наконец-то, решил посмотреть сколько же удалось вытащить. Оценив добычу, он присвистнул.

Переведя дыхание, они поднялись на ноги и обе команды выдохнули с облегчением.

-Идите с миром, мореплаватели. И ты иди, Роджер. — Гесиона проводила их путь рукой. — И не возвращайся десять лет.

Мужчина поклонился божеству, Оливер тоже кивнул, и они уже развернулись и пошли к выходу как Гесиона вдруг произнесла:

-Оливер, останься.

Роджер тоже остановился и обернулся, в его взгляде читалось недоверие и раздражение.

-Он идет со мной.

Прекрасный облик женщины вдруг взорвался красным огнем, лицо исказилось в гневе, а глаза заполыхали черной ненавистью. Оливер пошатнулся и буквально пинком развернул Роджера в сторону выхода и таким же пинком отправил в темноту.

Роджер погрузился во мрак и выпал снаружи. За его спиной вспыхнул свет и тут же погас. Он с ужасом повернулся и увидел вместо черноты пустую пещерку, гораздо меньше той в которой они были.

-Мать твою, Оливер! — Мужчина вбежал обратно и с ужасом осмотрелся. Не было ни статуи, ни чаши, ни, главное, белобрысого идиота. Он растерянно стоял посреди пустой пещеры и не находил в себе ни эмоций, ни слов. Прошло еще минут пять до того, как на его плечо мягко опустилась рука друга:

-Роджер, идем. Она забрала свою плату за золото. Ты здесь бессилен. — Томас сочувственно сжал его плечо и отпустил.

-Она ничего не сказала про это, — он покачал головой и еще раз оглядевшись развернулся и ушел.

Всю добычу погрузили на корабли и отправились домой. Пираты радостно улюлюкали и смеялись, за это чистейшее золото дают много, а спрашивают мало. Роджеру было не весело. Он ничего не понимал, сидел в своей каюте, за столом, за которым всегда сидел Оливер, и перебирал бумаги поглаживая строки, написанные всегда теплыми и ласковыми руками. От тяжелых раздумий мужчину отвлек стук по стенке корабля со стороны воды.

Роджер знал кто так дает о себе знать и поэтому вышел из своей каюты, поднялся на капитанский мостик и заглянул в воду. Оттуда его с улыбкой приветствовал Менесфо похожий на Оливера как никогда.

Вытащив нимфу из воды, Роджер помог ему усесться на фальшборте.

-Как мне его вернуть?

-И я рад тебя видеть. — Нимф скорчил оскорбленное лицо.

Пират сел рядом с ним, потер затылок, а после заглянул ему в глаза. В них Менесфо увидел плещущуюся мольбу о помощи.

-Милый, она же сказала. Десять лет. Нужно время, — лицо нимфа стало постепенно изменяться и приобрело незнакомую Роджеру внешность.

-Она ничего об этом не сказала…

-Боги играют в игры, в которой люди проигравшие. Ей нужен был трофей, особенный, ты первый за много сотен лет кто смог найти столь жизнелюбивого человека, конечно, она захотела его в свою коллекцию. — Менесфо погладил пирата по щеке.

-Так десять лет, говоришь? И что же ей нужно будет взамен него?

-Она решит.

-Она уже решила.

-Не пытайся играть, Роджер, ты все равно проиграешь. Поддайся ей, пообещай отлизать, как ты обычно это делаешь, и может ее сердце смягчится? — Нимф развернулся, собираясь прыгать в воду. — В конце концов эта боль пройдет, и ты найдешь себе новую игрушку.

С этими словами он спрыгнул в воду и взмахнув хвостом скрылся в глубине.

Роджер проводил его глазами. Конечно, он и сам понимал, что десять лет — это очень большой срок, и что скорее всего он даже не проживет столько. Но на душе кошки скреблись, он действительно чувствовал, что продал Оливера, хотя знай он о плате за золото, ни в жизни не согласился бы.

Он еще долго смотрел в воду перебирая мысли в голове как струны гитары, разгрызая душевную рану еще сильнее.

========== Я бы хотел помочь, но не могу. ==========

Конечно, они приплыли в порт. Конечно, в первую же ночь все напились. Роджер тоже напился, но не стал сходить на берег. Пил ром, перебирал бумаги, написанные Оливером, пил и злился. Злился на себя, на Оливера, на Гесиону. Бессильной злобой, детской и никчемной. От этой злобы ему выворачивало руки, ломило ноги и скрипели зубы.

Роджер листал книги, перебирал листы, иногда читал поверхностно, иногда вчитывался, обводил взглядом каждый изгиб букв изводя себя до исступления. В какой-то момент ему на глаза попался уголок листа, исчерканный карандашом. Роджер выудил его из кипы и увидел там рисунок. Балка в его каюте, гамак, свисающая из него нога и поднятая в бессмысленном жесте рука. Роджер закашлялся, пытаясь справиться с подступившими эмоциями. Оливер рисовал его пока он отдыхал. Рисовал, выводя каждую линию с любовью и трепетом. По крайней мере пирату хотелось так думать.

Мужчина откинулся на стуле, запрокинул голову делая обильный глоток из почти опустевшей бутылки, шумно выдохнул и уставился в потолок. В его голове была только одна мысль и она невольно сорвалась с его губ:

-Что же я натворил.

Тишина каюты ответила лишь жалобным скрипом досок, и Роджер ответил тишине таким же беззвучным криком, не в силах перебороть катящиеся слезы.

Спустя год боль не прошла. Спустя два года тоже. Роджер продолжал считать дни. Хранил как умалишенный тот самый рисунок. Ни что не напоминало ему о том, что он совершил, так же сильно как эта исчерканная бумажка.

Конечно, время все притупило, сгладило углы как вода точит камни, но боль теплилась внутри не то надеждой, не то отчаянием.

В порты Гесиона заходила реже, грабила корабли все чаще. Роджер не знал, идет ли он по течению или хочет забыться в морской пене и шуме волн за бортом, не знал.

Команда была в восторге, дела шли хорошо, многие поменялись, старожилы заработали и ушли на покой. Новые члены экипажа были голодны до драк, грабежа, разбоя. Все это Роджер им давал, сам все чаще запирался в каюте, заполнял журналы, прокладывал маршрут. Жизнь стала однообразной, полной ненависти и бессилия.

-Дерьмово выглядишь, может отдохнешь? — На мостик грузными шагами поднялся Томас.

Роджер хмыкнул в ответ и пожал плечами. Он теперь всегда брал ночную вахту, почему-то отражающиеся в воде огни и луна согревали его душу и дарили спокойствие.

-Ты вернешься за ним, хватит угрызений. — Доктор закатил глаза и сел на бочку рядом. Этот разговор изо дня в день не приносил никаких плодов.

-Это не угрызения, — выдохнул мужчина, — это тоска. Я пытался уберечь его, а в итоге он меня спас. И чем я ему отплатил? Продал.

-Ты не знал.

-Не знал.

Мужчины замолчали. Изо дня в день этот разговор причинял боль, им обоим не хотелось ворошить эти воспоминания, но им обоим был необходим этот разговор.

-Я помню, как красиво он пел, — опять заговорил Томас. — Парни сначала смеялись над ним, а потом назвали Шанти.

-Ничего ты не помнишь. — Роджер скривил лицо. — Я каждый день о нем думаю, и уже не могу вспомнить его лицо. Только глаза и отдельные очертания… И от этого не легче.

Томас промолчал в ответ, конечно, он ничего не помнил.

Гесиона пришла в порт после полугодового плавания. С дня пропажи Оливера прошло около шести лет.

Богатый добычей корабль прибыл в богатый порт. Не пиратский, принадлежащий Англии. Роджер редко покидал корабль, даже в недельных стоянках, но в этот раз он решил прогуляться.

Прогуливаясь по рынку, он прикупил еды, материалов, заплатил мальчишкам чтобы отковыряли ракушки и грязь с днища Гесионы, выпил с местными мужиками в таверне, кинул кость бродячей собаке, отдал свой кошель нищей с ребенком на руках, повалялся на удаленном берегу глотая ром. Окунулся в жизнь человека, не лишенного радостей.

-Полностью увлечен самобичеваниями? — Пропел голос, да такой знакомый, что волосы на ногах зашевелились.

Роджер подорвался и в воде увидел лежащего на мели Оливера, широко улыбающегося и… с хвостом.

-Менесфо. — Пират сел обратно и еще отпил, затапливая внезапный прилив радости и такое же внезапное разочарование.