Вивиан (СИ)

— Больше ни о чём спросить не хочешь? — подначивает его альфа, понимая, что на этом зависшем молчании их разговор тоже может зависнуть.

— Не особо, — пожимает плечами Тайтус, начиная складывать свой рабочий портфель. Пора домой, иначе он действительно поддастся любопытству и спросит…

— Твой брак был договорным?

— Им самым, — кивая, выкладывает всё как на духу Хэйс, — но мне не в чем упрекнуть Лорин. Она была замечательной женой и помощницей, другом и партнёром, леди и женщиной, раз уж на то пошло, но между нами не было искры. Лорин это понимала, чувствовала, как и я, поэтому, вопреки воле своего отца, и дала согласие на развод. Сейчас она счастлива с другим мужчиной, которого, как я подозреваю, любит уже давно.

— Искры? — уцепившись за столь царапнувшее его слух слово, переспрашивает Вивиан. — Любовь бывает разной, Хэйс, и наличие этой, как ты говоришь, искры совершенно не обязательно.

— Ты прав и неправ одновременно, — опять кивает альфа, причём с таким важным видом, словно лекцию читает, отчего омегу так и подмывает хорошенько вмазать этому напыщенному индюку по его смазливой морде лица.

— Вивиан, ты же омега, — подаётся вперёд Хэйс, словно выкладывает перед ним на стол неоспоримый факт. — Тебе ли не знать, что альфа и женщина — это природная коллизия, а не норма. Моя порода сама по себе предопределяет тягу к омегам, которую я, как ни старался, не смог преодолеть. Женщина — это не моё, и не только в сексуальном плане. К тому же за все три года нам с Лорин так и не удалось зачать ребёнка, что, к слову, было одним из условий нашего с ней брака по договорённости.

— И теперь, разведясь, ты ищешь омегу, в паре с которой почувствовал бы ту самую искру? – Вивиан фыркает. — Не смеши меня, Хэйс. Истинность — это не меньшая коллизия, нежели союз альфы и женщины.

— Уже не ищу, — склоняя голову вбок, отвечает на его выпад альфа таким тоном, от которого внутри Тайтуса всё замирает. Хэйс только рот приоткрывает, дабы произнести следующую фразу, а он уже отчаянно, словно онемев, отрицательно машет головой.

Нет, он не хочет. Не готов это услышать. Наоборот, готов заткнуть альфе рот, только бы он не произносил этого вслух, но отчего-то подобно изваянию застывает в кресле, затаив дыхание и следя за каждым движением губ Хэйса. Он не слышит слов — он их читает, отказываясь верить в то, что судьба действительно может быть настолько подлой.

— Мы оба чувствуем это притяжение, Вивиан. Ещё не зная, кто ты и как оказался у этого здания, я пошёл к тебе. На поводу у инстинкта, разбуженного твоим запахом, интуиции, ощущений — называй это как хочешь, но не отрицай. Нас влечёт друг к другу, потому что такова наша природа, но мне кажется… — Хэйс наконец шумно выдыхает, давая понять, что ему эти слова легко не дались. — Я хочу понять, что именно это за притяжение. То, что осязаемое, или же то, что более глубокое, чувственное, а для этого нам нужно попробовать построить отношения. Я не настаиваю, Вивиан, — Хэйс подымается, так и не дав вставить ему ни слова. — У тебя как раз есть неделя, чтобы хорошо обдумать моё предложение.

— Я хочу ухаживать за тобой, Вивиан, как за своей омегой, — Хэйс подаётся вперёд, и Вивиан позволяет альфе слегка сжать в своей ладони его и скупо, в рамках былых аристократических традиций, коснуться её тыльной стороны сухими губами, — но если ты скажешь «нет», я даже не взгляну на тебя как-то по-особенному и второго шанса не дам. Скорее за попытку соблазнить выгоню взашей. Так что хорошенько подумай, прежде чем дать мне окончательный ответ.

Когда Хэйс, попрощавшись, таки покидает его кабинет, Вивиан сдаётся и опять раскисает до состояния половой тряпки. Нет, альфа поступил более чем правильно. Нашёл в себе силы и смелость. Так сказать, отработал этот акт служебной драмы сам и на все сто, однако… Ну почему этот несносный альфа выбрал именно этот момент?!

Есть время, чтобы хорошенько подумать? Да, есть. Время течки. Время для того, чтобы испытать самого себя.

— Слушаю, — Вивиан ещё толком и глаза разлепить не успел, а уже на автомате ответил. Всё же нужно было оставить телефон выключенным, ибо, как и предполагал омега, внятного толку из него в последние несколько дней всё равно было ноль.

— Доброе утро, мистер Тайтус, — просыпается омега мгновенно, садясь на постели и хмурясь. Хорошее начало очередного цикла. Начало со слишком уж серьёзного голоса Семюэля Хэйса и официального, прямо-таки обязывающего обращения. Грядущие следом неприятности Вивиан ощущает в прямом смысле жопой.

— Доброе, — бурчит Тайтус. По большому счёту, злится именно на себя, поплывшего от слегка приглушённого и оттого кажущегося хриплым голоса альфы, но, по-омежьи глупо, вымещает своё раздражение на Хэйсе.

— Мистер Тайтус, я понимаю, что вы сейчас в отпуске по состоянию здоровья, однако аудитор хочет поговорить с вами лично.

— Заебись, бля, — страдальчески выстанывает Вивиан, понимая, что отвертеться — ну никак. Это работа, которая в данный момент требует его присутствия. Да, он мог бы сказаться всё ещё недееспособным, но в тот же момент мог бы Хэйс разобраться сам — тревожить его не стал бы.

— Простите, не расслышал ваш ответ, — уже более громко произносит альфа, но то ли Вивиан успел его хорошо изучить, то ли Хэйс нарочно драконит его ещё больше, но в голосе мужчины он отчётливо слышит сдерживаемый смех. Ну да, как-то омеге не к лицу мат, да и вообще: при его элитной породе даже пукать положено цветочным ароматом.

— Присылайте за мной Макса, — требует Вивиан. — Через час буду готов.

— Хорошо, — бодро рапортирует альфа, а после, уже шёпотом, добавляет. — За мной должок, Вивиан.

— Да пошёл ты, придурок! — Тайтус, негодуя, бросает потухший телефон на постель, а сам подымается с кровати и бредёт в ванную, попутно переступая даже ухом не повёдшего Чарли.

Всё-таки есть у этой животины капля ума, которой ей достаёт, чтобы ничего не требовать от своего хозяина в такие дни. Раньше Вивиан на период течки отправлял Чарли к родителям, в этот раз за ним вызвался ухаживать Тори. Вивиан и не отговаривал: хочет мальчишка быть полезным — пускай, тем более что самому омеге было не то что до пса и его потребностей, а и на собственные нужды, откровенно говоря, было плевать. Мог бы — и не дышал бы, не говоря уже о еде или душе. Обо всём этом заботился Тори, и Вивиан ему признателен, честно и от всей души, потому что эта его течка была… странной.

Вивиан забирается в душ, подставляя лицо под тёплые потоки воды, и просто стоит так несколько минут, избавляясь от остатков сна. Он-то думал, что его будет ломать и выкручивать, что он будет кидаться на дверь и окна, требуя запечатлённого альфу, опробует на своей заднице всё, что мало-мальски похоже на альфий член, а оно вышло как раз наоборот. Он словно в коме был. В глубочайшей и беспробудной депрессии, когда нет ни мыслей в голове, ни сил даже на то, чтобы банально обслужить самого себя. Нет, одна мысль была: о Хэйсе и его растреклятом предложении.

Тело желало альфу. Он толком не спал и с трудом, только под настойчивым взглядом Тори мог проглотить в день пару ложек бульона. От него словно часть отрезали, выпотрошили, как рождественскую индейку, распылили и заставили покачиваться в закрытой, изолированной ёмкости: вроде всё кучно, но собраться воедино — никак.

Да, пожалуй, это была самая ужасная его течка, сопровождающаяся неконтролируемым желанием быть рядом с запечатлённым альфой и обострённым чувством собственной неполноценности. Наверное, именно это имел в виду Хэйс, когда сказал, что хочет понять, что это за чувство: просто притяжение, инстинктивный механизм или же нечто большее, то, что поклонники душещипательного чтива называют истинностью. Осязать можно любого амильгамму, а чувствовать — либо родителя, либо истинного. Лично Вивиан сильно сомневается в том, что именно он выиграл столь своеобразный джек-пот, и, честно сказать, предпочёл бы, чтобы лотерею под названием «Семюэль Хэйс» признали сфальсифицированной.