Я никогда тебе не покорюсь (СИ)

- Да, генерал! - дружно выкрикнула армия. - Мы победим!

В следующие полдня я смог воочию оценить весь полководческий талант генерала. Гибкость тактики, мгновенное реагирование на изменение обстановки на поле боя, единственно верные решения, принимаемые им решительно и смело. Но и противник был ему под стать, это стало очевидно с первых же минут главного сражения, произошедшего у стен столицы. Рой Майлз ловко уклонился от выбранного Павилом места битвы, навязав ему свою, менее выгодную для наемников позицию, но генерал и здесь оказался на высоте. Мгновенно переставив силы, чем сумел свести на нет преимущества южан, однако дополнительные потери в живой силе оказались неминуемы, и на лицо командира легла черная тень недовольства, но глаза заблестели азартом, как часто бывает в поединке с достойным соперником, обойти которого становится делом чести.

- Человеческая жизнь - самая дешевая вещь в нашем мире, я постоянно испытываю боль за погубленных мною людей, Герберт, - эти слова, которые я никак не ожидал услышать от кровавого наемника, снова открыли мне совершенно неизведанную сторону его натуры. - В конечном счете любая война бессмысленна, она порождена алчностью и жаждой власти единиц, толкающих на смерть тысячи. Так и сейчас: неважно, на чьей стороне будет победа - в любом случае в настоящем выигрыше будут немногие. А мы, наемники, лишь исполнители чужих капризов, если погибну я, мое место займет победитель, чтобы по-прежнему сражаться за чьи-то интересы, кроша при этом в пыль людей и города.

Отряды противника действовали четко и слаженно, каждый по отдельности, как и говорил разведчик, но все-таки все сообща. Павил воспользовался этим, чтобы четко провести контратаку, заманив несколько подразделений южан в лес, где преимущество было полностью на стороне наемников, которых поддерживали силы наших лучников, снимавших врагов меткими выстрелами. Южане быстро сообразили, что позиция невыигрышна и отошли, однако засадный полк преградил им дорогу. Можно было бы ожидать их полного окружения и гибели, но командиры сумели вывести людей из-под двойного огня, воспользовавшись тем же лесом, который ранее подставил их под удар, а теперь стал спасением. Преследование противника по чаще равносильно самоубийству, и ни один здравомыслящий сотник никогда не отдаст такой приказ - на этом и сыграли враги, обойдясь в этом инциденте минимальными потерями.

Второй день ожесточенного сражения дал Павилу значительное преимущество, однако вражеский полководец сделал несколько обманных маневров, значительно смешавших планы генерала. Разведка доложила о скрытом в овраге резервном полку врага, и кроме того, на пути наступавших войск наемников засели цахирские лучники, что создавало дополнительную опасность для наемников. Усмехнувшись, генерал тут же все переиграл, изменив пути следования своих полков, и они появились с совершенно неожиданной для южан стороны, с яростью и ожесточением набросившись на ошеломленного врага. Их командиры быстро отдали новый приказ, но несколько секунд растерянности стоили многим из них жизни, значительно подорвав боевой дух всего отряда в целом.

Один из столичных подземных ходов заканчивался у реки большой пещерой. Я давно смотрел на ее огромный зев, заросший по бокам кустарником, прикидывая, как бы использовать это место с пользой. Павил проследил за моим взглядом и согласно кивнул.

- Ты верно мыслишь, принц, - почти дружески хлопнув меня по плечу, сказал он, - сможешь заманить туда стайку пташек? Постарайся не убивать их всех, заложники нам будут кстати. Если он настоящий командир, который ценит жизнь своих людей, то будет вынужден подумать об их участи и сесть за стол переговоров. Его элитные бойцы в обмен на двух никчемных принцев и предателя отца, чем не выгодная сделка?

Мы спрятали в пещере основную часть отряда и бросились на врага малым числом воинов. Южане, понадеявшись на легкую победу, последовали за нами под самые своды подземелья, и тут их окружили со всех сторон, вынудили сложить оружие и сдаться в плен. Монахи оказали яростное сопротивление, пытались биться врукопашную, но силы были слишком неравны. Их связали и повели вглубь подземелья, где нашлось давно заброшенное помещение с довольно крепкой дверью. Втолкнув плененных врагов внутрь, наши воины задвинули засов, оставив их в кромешной темноте. Оставив у дверей надежную охрану, я пошел докладывать Павилу об удачно проведенной операции.

***

Среди военнопленных я заметил одного седого человека, но еще раньше меня на него обратил внимание Павил. Лицо его перекосило гримасой гнева, взмахом руки он приказал доставить старика в его палатку. Я знал, что лучше мне уйти, ибо подслушивать нехорошо, но сильное чувство, отнюдь не связанное с простым любопытством, заставило остановиться, и я замер с левой стороны палатки, где было сделано в плотной ткани небольшое окно. Отсюда все было прекрасно видно, и я отчетливо слышал каждое сказанное ими слово…

- Я знаю тебя, ты Магистр, - заявил генерал, сверля его глазами, сверкавшими яростью и болью, - но почему ты до сих пор в строю, хотя давно уже преклонных лет?

- Ты что-то хочешь у меня узнать, Павил? - устало усмехнулся старый монах, - так спрашивай по существу, не тратя время на ненужные вопросы. Да, и еще, чтоб ты не заблуждался: я не Магистр, всего лишь Мастер Кирен, вот так ко мне и обращайся, если желаешь показать учтивость и уважение к возрасту…

- Я никогда не отличался вежливостью, старик, - нетерпеливо перебил генерал, - особенно к своим врагам. Ты был одним из тех, кто командовал обороной вашей крепости. Скажи мне, как вы уцелели? Слышал, из вашего монастыря был тайный ход наружу?

- Конечно, был, - монах вздохнул, поднял вверх связанные руки и потер висок, - ты ж не дурак, чтобы поверить в нашу сдачу. Да ты и не поверил, разве нет? Однако же ты был беспечен, оставаясь здесь так долго. Найлз счел это благоприятным знаком, чтобы разом завершить и нашу давнюю вражду, достав тебя, и отомстить за столь же давнее предательство королю Таргасы, когда он отказался поддержать нас в праведной борьбе с тобой, кровавый зверь!

- Достать меня не так легко, - мягче, чем можно было ожидать, заметил Павил. - Кто этот Найлз, монах? О ком ты говорил сейчас?

- Ты же хотел спросить не только о той давней осаде, - похоже, этот человек мастерски умел обходить молчанием большинство из задаваемых ему вопросов, направляя разговор в другое, нужное ему русло. - Тебя интересует отданный на воспитание младенец. Это случилось девятнадцать лет назад. Ты хочешь знать, где он сейчас, не так ли, Павил?

Глаза седого старика насмешливо сузились, но по лицу прошла заметная гримаса боли. Это сочетание столь разных чувств было удивительным, но вместе с тем пугающе неестественным. Должно быть, это уловил не только я, но Павил тоже. Он несколько секунд молчал, как будто собираясь с духом.

- Он выжил в том пожаре, Мастер Кирен? - слова давались Павилу с трудом.

- Твой сын, Павил, - теперь старый монах открыто насмехался над своим врагом, - ты хочешь знать, что стало с этим мальчиком, которого ты так давно и безуспешно ищешь? Зачем тебе его искать? Прошло немало лет, и он тебе совсем чужой. Ты не узнаешь его после стольких лет. Ты ведь недолго видел малыша, причем ребенком?

- Это не твоя забота, старик! - генерал начинал терять терпение. - Где он сейчас? Он жил у вас в монастыре, но этого в то время я не знал, иначе, может быть, и не было бы никакой осады. Он среди вас? Сейчас же отвечай, иначе…

- Иначе что? Будешь меня пытать? - коварно усмехнулся монах. - Но почему я должен говорить тебе? Ты наш безжалостный и ненавистный враг, ради победы над тобой все эти годы мы растили мощь, тренировали новых воинов, готовились к войне. Наш полководец Найлз отважен и умен, он мало в чем тебе уступит, мы воспитали его так, чтобы он мог сразиться с тобой на равных! Уверен, что и нынче он не дрогнет, и даже ради наших жизней не пойдет на поводу у дьявола, каким являешься ты, кровожадный негодяй!