Арес (СИ)

Как-то Том читал, что многие альфы не помнят своего первого гона. Мол, это такой порыв, который сдержать невозможно, и ты сливаешься с самим собой, другим собой, и он овладевает тобой. После этого ты существуешь отдельно от своей души, характера, ты себя не контролируешь. Когда Гео повязался впервые в гон с омегой, он ничего не помнил. Ничего. Сознание вернулось к нему в момент оргазма, который был таким острым, что его можно было сравнить лишь с болью от ножевого ранения. Друг рассказывал, что это непередаваемое ощущение. Спазм охватывает все без исключения мышцы тела. Ты не знаешь, стонешь ли ты от боли или от счастья. Наверное, омеги испытывают в течку похожие чувства. А потом тебя накрывает волна. У кого она мягкая, приносящая сладость и успокоение. У кого колкая, будоражащая дальше ощущениями на грани болезненных судорог. Кто-то мучается, кончая, брыкаясь, но крепко держа омегу. Кто-то просто рычит, изливаясь в партнёра.

Том лежал, улыбался ярким лучам солнца, которые проникали через стеклянные стены Ареса, и думал, что у него всё по-другому. Смотря на истерзанные простыни, рваную ткань, бардак, запах пота, который просто душил, он продолжал улыбаться, потому что к его груди прижимался омега, который уже не тёк. Доверчиво. Том водил пальцем по его оголённому плечу, любуясь светлой кожей, восстанавливая крошки воспоминаний в единую картину произошедшего. Самое главное, он помнил все ощущения, которые испытал за время гона, точнее, помнило тело. Разум всё ещё восстанавливал кусочки пазла. В дверь постучали, но Лиферс даже не шелохнулся. Опять принесли еду, скорее всего, это Стефано. Он заботился, чтобы оба не умерли от голода. Они ели раза три, пока другой спал. Только один раз смогли перекусить, одновременно бодрствуя. Но уже минут через двадцать Билла вновь подкосило.

Крохотное воспоминание о стоне желания, который омега протянул прямо на ухо Тому, склеилось с тем, где альфа сильно сжал запястья любимого и мощно толкнулся. А потом ещё одно, где Билл умолял его целовать себя, а он не мог сконцентрироваться, лизал, чмокал, вколачивая гибкое тело в кровать, цепляясь за стену, отчего ладонь начало жечь. И так целая вереница постепенно превращалась в единую цепь. Лиферс не знал, что думать. Он был жесток. Он кусал, он сжимал его до хруста, до болезненного стона. Подгребал под себя, почти ломал, сгибая, чтобы омега принял нужную ему позу. Он рычал на него, когда Билл закрывал лицо руками, чтобы альфа не видел его слёз. Непонятно, чем они были вызваны: страстью или страданием. Но в то же время Билл задыхался от наслаждения, он потел, кричал, не закрывая рта, подстраивался под альфу сам, двигался, скакал на нём. Том вспомнил выражение лица брюнета, когда они оба кончили, в первый раз сцепившись (для омеги оргазм был уже третий по счёту). Его карие глаза стали светлее, губы будто сломались в красивом изгибе. Он не мог дышать. Тёмные волосы обрамили лицо, пара влажных прядей прилипли к коже щёк и левого виска. Он в момент подобрался, а потом прорезал комнату стоном, царапая короткими ногтями живот Тома. Сам альфа будто умер от разрыва какого-то органа. Внутри него сжался ком, а потом в миг его прорвало, захлестнув всё пространство колкой, чувственной, такой странной истомой. Одновременно было хорошо и плохо. А потом узел начал крепнуть. Билл забился в судорогах, шумно дыша, пытаясь за что-то уцепиться, смотря до ужаса потерянно на партнёра. И вновь непонятно, какие эмоции он испытывал в тот момент. Том вспомнил, что завыл, когда узел полностью окреп и запер их, сковав движения. Билл перестал трепыхаться и просто упал на грудь любовника, стукнувшись потным лбом о солнечное сплетение. Он что-то говорил, ёрзал, причиняя обоим лёгкую боль, но улыбался. И эта улыбка стала ключевой в воспоминании Лиферса.

Брюнет завозился. Том обнял его, поцеловав за ухом, прижавшись ещё теснее. Всё это время, будучи почти без сознания, они не могли оторваться друг от друга, и вот сейчас тоже, хотя буря утихла, сменившись штилем.

- Лиф, - жалобно простонал Билл.

- Я здесь, - альфа обвил его своими сильными руками, согревая. – Всё закончилось.

- Я чувствую боль, - эта реплика омеги даже напугала Тома, но тот продолжил. – Моё тело будто мне не принадлежит. Каждая клеточка стонет от ломоты и рези. Будто бы я не спал неделю. Но, - Билл повернулся, смотря на партнёра, - я так счастлив, - и улыбнулся.

Чувственно, легко, окрылённый эмоциями. И Том поцеловал его, не скрывая собственных чувств.

Ночью сознание вернулось на миг. Внутренний голос так и завопил: «Что же ты делаешь, Лиферс?». Он видел свои действия будто со стороны. Грубо швырнув омегу на кровать, видя, как того корёжит от желания, альфа с садистским удовольствием облизнулся и рыкнул, сразу же седлая брюнета, сильно надавливая на его поясницу. Он что-то невнятно промычал, отчего Том вдавил его лицом в подушку, даже не заботясь, сможет он дышать в таком положении или нет. А потом всадил свой член до упора, слыша крик. И смотрел, как маньяк из старых фильмов, которые порядком подзабылись, на то, как его плоть входит в худое тело. Как это самое тело реагирует на его член, как Билл поёт ему арию, выстанывая на каждое резкое движение. И как сам он рычит громко, получая впервые в жизни такое удовольствие. Его движения рваные, мощные, он держал омегу сильно, кусал его, порывисто и несдержанно притягивая к себе, засаживая так глубоко, как мог, а потом рывком отстранял от себя Билла, упираясь ему в поясницу, нависал, любуясь видом, не прекращая своих энергичных движений.

Билл обнял Лиферса, выдохнув ему в ключицу. Они просто лежали, наслаждаясь единением, тишиной, присутствием друг друга. Том гладил партнёра по разным частям тела, изучая, впервые осознанно трогая его безбоязненно, не думая, что тот будет против. Смотря точно впервые на нагие красивые формы. Брюнет спокойно лежал, явно что-то обдумывая.

- Том, - позвал он. Альфа отозвался мычанием, - я просил тебя пометить меня?

- Да.

- И ты сдержался? – тихо спрашивает.

- Да, - ответил Лиф, смотря вновь на стеклянные стены.

- Почему? – немного укоризненно.

- Пожалуйста, - шёпот как и запах проникал в поры альфы, заковывал, будоражил, не давая забыться, отрезвлял, - умоляю тебя, - стонал Билл, заходясь попеременно стонами.

Лиферс зарычал, целуя его плечо, вгоняя свой член глубже, обжигая, подчиняя ещё сильнее, хотя омега и так был его, отдался без остатка. Том обхватил брюнета поперёк груди, подтягивая, кладя на себя, чтобы было удобнее. Билл вновь взвыл от обилия чувств, всхлипнув от удовольствия. Они понимали, что скоро повяжутся.

- Прошу тебя, Лиф, - не унимался тот, облизав губы, кладя свою ладонь на руку Тома, - пожалуйста.

Том старался не слушать, просто двигался, с каждым толчком наращивая темп, чтобы выбить из омеги весь дух. Билл в момент сжался, постанывая на одной ноте. Он вцепился в альфу, удерживаясь. Зашёлся охами, но ноги не сомкнул. А затем кончил. Обильно прямо себе на живот, захрипев. Всё его тело как будто разом обмякло, словно он в обморок упал. Брюнет лежал на Томе, дыша шумно. Альфа не перестал биться в его нутро, до сих пор держа в тисках.