Вне зоны доступа (СИ)

- Ник, Никусенька, - Железнов опустился перед ним на колени, повернул голову к себе, заглянул в покрасневшие глаза, - маленький мой шкафчик с антресолями, не плачь, мужчины не плачут. Ты же знал, на какой путь вступаешь, знал, что легко не будет. Для наших сограждан гей – это размалеванный урод в розовой кофте и лосинах, скачущий на гей-параде, размахивающий радужным флагом и пытающийся совратить каждого обладателя яиц между ногами. Я с тобой, я люблю тебя и нам должно быть этого достаточно. А штамп нам не светит. Дети? Ты отучись сначала, встань на ноги, а потом что-нибудь придумаем.

- Да?

- Да, - заверил Константин, прижимая к себе своего ребенка. – Мы ж не нагулялись еще, зачем нам сейчас пеленки? Получи профессию, зарекомендуй себя на работе, встань на ноги, почувствуй, что ты сможешь нести ответственность за человеческую жизнь, тогда и…

- Ладно, прости, я и правда как девчонка. Ты у меня самый классный.

- Я в курсе.

- Просто улетать от тебя не хочется. Загуляешь еще без меня. Кругом столько парней, которых не надо утешать, которые уже повзрослели…

- Бойся, бойся, - подначил Железнов.

- Козёл ты…

Ник потянул его на себя. Костя лег на призывно-обнаженно-упругое тело любимого сорванца, тут же обвившего его ногами. Черт с ним с самолетом, их, если что, до Москвы летает много, а этот день у них один, кто знает, когда еще доведется просунуться в эту тугую, нежную задницу. Трахнуть на посошок – отличная вышла бы традиция.

На рейс они успели. Еще долго целовались и тискались в кабинке туалета.

- Ладно, доберешься, позвони.

Костя ободряюще смотрел на парня, вспоминал, каким тот был в школе, удивлялся, каким он вымахал сейчас. Только мягкий характер никак не вязался с его габаритами. Но в романтичности Ника была своя прелесть, делавшая его неповторимым, влюбляющая в себя.

- «Аську» не выключай, и «скайп»…

- Целыми сутками в них висеть буду, тебя, свет моих очей, поджидать.

- Хватит прикалываться, а то никуда не поеду. Я ж могу, ты меня знаешь.

- Тебе пора, а то сам тебя не отпущу.

- Пока. Люблю тебя.

- И я.

Они пожали друг другу руки – всё, что могли сделать два парня на глазах людей. Ник улыбнулся, взял сумку и стал продираться сквозь толпу, обернулся, помахал рукой. Константин помахал в ответ. «Снова волки воют на луну, в возвращенье верю, как в мечту, я давлю тоску свою в вине, в этой ссылке на чужой войне»… В Париж, домой.

***

Ник постучался в «аську» только вечером. До этого три дня почти не вылезал из нее, мешая работать, описывая едва ли не каждый свой шаг, вплоть до походов в туалет, а тут двенадцать часов тишины. Раздражающей, надо сказать, тишины уж лучше его бестолковый щебет.

ШутНик: Привет! Привет! О, наконец-то я добрался до дома. О, как это было утомительно!

Проказник-скоморох: Купил?

ШутНик: Ага. Все салоны в Липецке объехали, хотели уже в Воронеж двигать.

Проказник-скоморох: Колись уже.

ШутНик: Ниссан Кашкай. Движок 2.0 л, 144 лошадки. Впечатляет?

Проказник-скоморох: Ну, конечно. Катайся осторожно, ты мне еще живой нужен.

ШутНик: Спасибо тебе, Костя. Ты самый лучший. Там еще больше трехсот тысяч осталось, я верну.

Проказник-скоморох: С ума сошел? Оставь себе на мелкие расходы.

Проказник-скоморох: Потом отработаешь. Натурой. )))

Константин улыбнулся, представляя, как сейчас радуется его Бельчонок. Ради такого никаких денег не жалко. Лишь бы его личико светилось счастьем, а сердце не плакало от разлуки.

Таксист упрямо делал вид, что честно следует девизу фирмы о качественном и вежливом обслуживании, а личная переписка пассажира его не интересует.

За окнами плыл серый промозглый ноябрьский Архангельск. Город, где он не был два с лишним года.

ШутНик: Хоть сейчас. Всем буду говорить, что честно насосал на такую тачку.

Проказник-скоморох: И не покривишь душой. Будешь стараться лучше, получишь тачку посолиднее ))

ШутНик: Куда уж еще-то стараться старательнее… Я и так, как профи… А ты чего с телефона? Я хотел в «скайпе» поговорить. Ты не дома? По клубам шляешься?

Проказник-скоморох: Эй, полегче на поворотах. Дома я, просто утром винда слетела, отдал в ремонт, завтра заберу. Да и сплю уже почти. Разница в три часа, забыл уж?

ШутНик: Ну да, типа того, просто все мысли моим мальчиком заняты. Надо его обкатать поскорее. Завтра в Елец поеду прокачусь, опробую.

Проказник-скоморох: Уже оформил?

ШутНик: Всё сразу не отходя от кассы. Меня прям чувства переполняют. Хоть сейчас садись и всю ночь колеси, только жаль его по нашей грязи таскать. Как эту ночь пережить? Чем хоть заняться? Виртуальным сексом? Я как раз только из душа, весь тут голенький на постельке.

Проказник-скоморох: Секундочку погоди, сейчас смазку достану, подрочим вместе. Всё, давай.

Такси остановилось на красном сигнале светофора. Сейчас один поворот направо, а дальше его дом. Мама звонила, ждет своего блудного сыночка. И отец уже едет с работы. Идиллия, блин.

ШутНик: Я нависаю над тобой, завладеваю твоими губами. Моя рука спускается ниже, находит твой ствол и требовательно мнет его…

Проказник-скоморох: Он быстро твердеет. Он тебя хочет.

ШутНик: Я покрываю легкими поцелуями твою шею, облизываю кадык, веду языком вниз, очерчиваю один за другим соски…

ШутНик: Добираюсь до впадинки пупка, исследую ее языком…

ШутНик: Спускаюсь еще ниже, вылизываю внутреннюю часть бедер вокруг яичек…

ШутНик: Провожу языком по мошонке, облизываю ее всю…

Проказник-скоморох: Чёрт! Замечательно… Не останавливайся…

Константин расплатился с таксистом, вышел на зябкую улицу, поднял глаза вверх, ища родные окна на восьмом и девятом этажах. В этой квартире он жил всего пару лет после ее покупки, наездами во время каникул, теперь наверно, там всё еще больше изменилось. У его мамы была тяга к переменам.

Он закурил, вернулся к сообщениям.

ШутНик: Я вобрал в рот одно яичко, пососал…

ШутНик: Потом второе, пососал…

ШутНик: Прикусил…

Проказник-скоморох: Эй, аккуратней. Больно же!

ШутНик: Такая сладкая головка. Словно ее окунули в земляничное варенье. Мои губы энергично работают, снимая с нее всю вкусноту…

ШутНик: Язык проходится по всей длине ствола, губы снова смыкаются на головке…

Проказник-скоморох: Аххх… Продолжай… Смелее… Аххх…

ШутНик: Ствол погружается в горячий ротик, язык ласкает нежную кожу…

ШутНик: Ах, какой он вкусный, так бы и сосал его целую ночь…

ШутНик: Но я делаю над собой усилие и выпускаю его изо рта…

Проканик-скоморох: Вернись на место… Это было так хорошо… Я сейчас кончу…

Он сделал последнюю затяжку, бросил бычок в урну возле подъезда. Вошел внутрь, вызвал лифт. Нажал кнопку с восьмеркой. Двери сомкнулись, тихо зашуршал подъемный механизм.

ШутНик: Я продолжаю сладкую пытку. Раздвигаю тебе ноги шире. Теперь мой острый язычок толкается в твою восхитительную дырочку.

ШутНик: Вылизываю ее очень тщательно…

Проказник-скоморох: да… да…

ШутНик: Добавляю слюны…

ШутНик: Язык проходится по яичкам, по стволу, ротик раскрывается шире… в нем исчезает сантиметр за сантиметром…

Проказник-скоморох: Я толкаюсь в него сильнее, заставляя заглотить весь. Головка касается самых гланд…

ШутНик: Средний палец нащупывает сфинктер…

Кнопка звонка вдавилась легко. Было как-то волнительно.

Щелкнул внутренний замок. Дверь открылась.

- Костёныш, слава богу, доехал.

- Привет, мам.

Всё-таки она у него красивая.

Костя переступил через порог, дал себя обнять и потрепать по волосам, отдал цветы, получил сразу кучу новостей, пожал руку отцу, уселся за стол.