Мгновенья (СИ)

- За мной! – приказал один из альф таким грозным голосом, что младший из детей проснулся и заплакал.

Филицию пришлось взять ребёнка на руки и успокаивать, пока они шли по тёмным коридорам места, которое раньше было их домом. Сейчас старший омега проклинал себя за то, что так и не смог родить мужу наследника-альфу. Разве способны омеги сами защитить себя от могущественного дикаря?

Как ни странно, омег вели не внутрь замка, а на выход. Омеги с шоком осматривались вокруг. В основном, на улицу вывалили солдаты захватчика, хотя было и много местных. Везде был огонь, который освещал множественные улочки. Чем ближе омег подводили к центральной площади, тем шумнее становилось. Некоторые уже успели напиться вина и были навеселе. Филиций ожидал, что его с детьми ведут на казнь, а оказалось, что на праздник.

Посреди центральной площади стояло несколько столов. В самом центре сидел высокий светловолосый альфа, окружённый своими воинами. Старший омега сразу понял, кто это. Чуть поодаль сидели старейшины, так же пившие вино и евшие блюда с богато обставленных столов. Омег вывели в самый центр, поставили перед самим Динтаром. Дети испуганно жались к отцу, только Ния как старший стоял чуть поодаль, но и он трясся от страха.

- Смотрю, в этом замке Нирин прятал настоящее богатство, - громко произнёс светловолосый альфа, и весь шум мгновенно стих. – Столько омег… Боги одарили моего бывшего врага!

Динтар поднялся с места, обошёл стол и двинулся вперёд к омегам. Малыши стали сильнее прижиматься к своему отцу, Филиций из последних сил пытался держать лицо перед чудовищем, убившим его супруга.

Альфа остановился всего в нескольких шагах от них.

- Кто же является преемником Нирина? – спросил он. – Кто здесь старший?

Ния испуганно вздрогнул, но всё же смог распрямить спину и сделать шаг вперёд. Он поднял взгляд на светловолосого альфу, не желая уступать дикарю ни в чём. После гибели отца он здесь хозяин.

Альфа подошёл вплотную к мальчишке и обхватил его подбородок пальцами, всматриваясь в голубые глаза. Кто бы мог подумать, что даже в этом испуганном ребёнке есть зачатки истинного правителя?

- Я покажу всем, что выше тебя, мальчик. Уж не обессудь, во всём виновата твоя кровь.

Альфа схватил парнишку за руку и потащил за собой. Филиций хотел рвануть за сыном, но не дали маленькие ручки младших сыновей, вцепившихся в ноги. Он только и мог застыть на месте, чувствуя внутри нарастающее отчаяние.

Повиновавшись жесту господина, один из воинов скинул со стола полотно, а вместе с ним и всю еду на землю. В воздухе витало напряжение. Даже Сати зажал рукой рот, чтобы не броситься к сыну. Он понимал, что сейчас не имеет права вмешиваться. Динтар должен доказать, что он здесь хозяин. А это означает: нужно лишить всех прав и свобод старшего из рода. И как бы ни был отвратителен ритуал, но он укрепил власть молодого главы клана.

Ния не вырывался. Он, как кукла, вначале буквально бежал за альфой, который очень сильно вцепился в тонкое запястье. Динтар толкнул его к столу, нажал между лопаток, заставляя лечь на дерево животом. Омега чувствовал, как глаза мокнут от слез, а сердце вырывается из груди от страха, но он не сопротивлялся. Да и как, когда твой обидчик в несколько раз больше и сильнее тебя?

Омега молча терпел, когда с него срывали одежду. Он лишь громко и хрипло дышал и совсем не понимал, что будет происходить дальше.

Альфа на мгновение остановился, взглянув на худенькую фигурку мальчишки. Он не чувствовал злости и уж точно не хотел, чтобы парнишке было больно. Но была необходимость в том, чтобы укрепить свою власть. С одной стороны, этот древний ритуал напугает местных, с другой, его народ будет знать, что он здесь полноправный хозяин по законам и обычаям своих земель.

Омега совсем ничем не пах. Да и ясно это: ещё совсем ребенок, ни разу не потёкший. Альфу не возбуждала беззащитность жертвы. И в глубине души он чувствовал жалость к ней, но назад пути нет. Он немного приспустил брюки, доставая своё не до конца возбуждённое хозяйство, плюнул на руку и ввёл сразу два пальца в парнишку, чтобы побыстрей того разработать и закончить со всем этим.

С губ омеги сорвался болезненный стон, но он старался сдерживать всё внутри. Рыдания так и рвались из горла, но он глотал их. Пришлось закусить губу до крови, чтобы не кричать. Он ещё никогда не испытывал такого страшного стыда и такой боли, но молить о пощаде не имело смысла.

Наблюдая за ужасающим действием, Филиций вначале застыл от ужаса, глядя на своё дитя, но вскоре он уже не мог терпеть. С губ сорвался дикий вскрик, и он хотел рвануть и забрать своего сына, но чьи-то сильные руки схватили его и потащили подальше. Трёхлетний и пятилетний малыши закричали, но детей также быстро схватили солдаты и потащили к замку. Разъярённый отец-омега царапался и вырывался, кричал что-то нечленораздельное. Ужас и боль были настолько сильны, что вскоре он не справился с нахлынувшими чувствами и просто обвис бессознательной тушкой в руках солдата.

Ния чувствовал, как нечто огромное и горячее разрывает его изнутри. Он бы закричал, но лишь несчастная губа пострадала ещё сильнее от сжатых зубов. Боль и стыд смешались воедино. Тяжёлое горячее тело альфы казалось вот-вот раздавит. Короткие ногти омеги царапали дубовый стол. Каждый толчок - настоящая пытка.

Вскоре Динтар глухо рыкнул и излился в узкое нутро маленького омеги. Он успокаивающе погладил худые бока, выпирающие из-под кожи позвонки. Альфа готовился к истерике, рыданиям и крикам, но омежка вытерпел всё почти с достоинством, даже не пискнув ни разу.

Динтар снова натянул штаны на место. По бёдрам омеги бежала кровь, и от этого альфе стало стыдно. Впервые в жизни ему стало стыдно. Ритуал должен быть закончен.

Альфа подчинил врага, сделал ниже себя. Теперь же он обязан сделать того недееспособным, неспособным управлять своими землями. И тогда по праву сильнейшего Динтар станет властителем этих земель.

Альфа достал из ножен, которые всегда висели на поясе, большой изогнутый кинжал. В этот момент он сам себя ненавидел.

Лезвие с большой силой опустилось на правую руку ребёнка. Теперь уже даже среди сторонних наблюдателей нашлись те, кто вскрикнул от подобного зрелища. Сам же Ния был всё ещё в сознании. Пусть он уже не мог из-за шока осознавать всего происходящего, но он видел, как большое лезвие навсегда лишило его пальцев на правой руке. С губ сорвался только всхлип, а дальше обморок наконец накрыл мальчика.

Динтар сделал несколько шагов назад от омеги, чувствуя себя как никогда паршиво. Он уже проделывал подобный ритуал раз, но тот омега был далеко не ребёнком, а змеем, которого нужно было силой приручить. Поступив так же с беззащитным омегой, альфа почувствовал себе самым большим злодеем на свете. И впервые его посетила мысль: а действительно ли его цель стоит того, чтобы платить такую цену. И когда он утратил всё человеческое? Неужели жажда власти уничтожила его душу?

Динтар сразу же, не обращая ни на кого внимания, отправился в замок. Он выпил уже достаточно, но теперь собирался напиться до потери сознания, чтобы забыть о своём страшном грехе.

В это время воинами, а также местными слугами распоряжался Сати. Он приказал отнести пострадавшего омегу к целителю, а его отца и братьев разместить в их комнаты. Всё равно бежать им некуда, а детей и так сильно напугали, чтобы теперь ещё и запирать непонятно где.

Раздав все распоряжения, омега отправился к сыну. Хотя он сам чувствовал ужас от произошедшего, но сыну обязательно скажет, что тот всё сделал правильно. Не может истинный правитель быть мягким и милостивым ко всем.

С того момента, как Динтар первый раз вошёл в свою будущую столицу, прошёл год. Альфа не задержался надолго в крепости, вновь пришлось собирать свою армию и идти защищать границы от кочевников, которые так и норовили захватить часть его территории. Поэтому оставив крепость на обустройство отцу-омеге, альфа вновь отправился воевать.