Double spirit. Часть 3 (СИ)

Давай чашку! Вот ты фильдеперстовый, блин! Знал бы — не лез к тебе вообще!

— Я не филь… перер… — Лео потряс головой и опустил ее на руки, сидя в постели.

— Постой, ты же спокойный парень так-то! Ничего не понимаю! С чего ты так, м?

Лео молчал, пытаясь прийти в себя. Он уже понемногу успокоился и теперь был больше удивлен своей реакцией. Он уже и думать забыл почти, а оно вон как оказывается. Никуда не делось. Сидело себе в уголке, куда его загнали. Загнали, чтобы не сойти с ума, чтобы хоть как-то выжить…

— Ты чего молчишь-то? — не на шутку забеспокоился тем временем рыжий. — Только не говори мне, что…

Лео коротко вдохнул.

— Что? Блять, я прав? Посмотри на меня! Бляяя…

Кир потерянно опустил голову Лео, которую перед этим пытался приподнять пальцем за подбородок.

— И давно?

— Полгода назад, — равнодушно пробормотал Лео, он снова погружался, секунда за секундой, в этот кошмар.

— Хм. Совсем недавно… — растерянно протянул рыжий и тут же потрогал Лина за плечо. — Ну знаешь, Ленни, ты молодец, что справляешься. Я бы никогда не догадался…

«Я не справляюсь», — хотел сказать Лео. Он понял это с беспощадной ясностью только сейчас. Но сказать не смог. Только судорожно втянул воздух сквозь зубы.

На пару минут в комнате повисло молчание. Кирилл руку с плеча Лео не убирал, и тому было приятно от ощущения тепла, которое будто бы разливалось от веснушчатой ладошки, попадало в кровь и растекалось затем по всему телу. Потом рука вдруг исчезла, и Лео поежился от неприятного контраста температур.

— У меня тоже такой эпизод был, — спокойно сказал Кир. — Давно уже. Я почти и забыл…

Он встал, порылся зачем-то в своей сумке, достал пачку сигарет и зажигалку и, как был, без ничего, подошел к форточке и открыл ее. Морозный воздух тут же ворвался в комнату и закружил снежинки. Лео закутался в одеяло, в комнате разом посвежело. Но Кир не обращал внимания на это, словно бы и не чувствовал холода, он стоял, глядя в окошко и периодически затягиваясь. Лео и не знал, что рыжий курит, за эти несколько дней, что они провели вместе, он ни разу не видел его с сигаретой.

Сделав пару длинных затяжек напоследок, Кирилл придушил добрую половину сигареты и щелчком отправил ее в снежную круговерть за окно. Потом вернулся, забрался к Лео на диван и прижался к нему боком.

— Отвернись.

Лео отвернулся.

— А теперь давай, рассказывай.

Лео замотал головой. Он не собирался сейчас вновь вскрывать этот нарыв. Он столько времени старательно выкидывал из памяти все детали, так упорно убеждал себя, что все это дерьмо ничего не стоит, что, как Роберт тогда обронил про разрывы, мол, нет их, а все остальное ерунда… Однако же измочаленная душа не хотела слушаться здравого смысла и сейчас болезненно сжалась предчувствием новой порции страданий. Только Кирилл вовсе не торопился сдаваться, осторожно поглаживал его рукой по спине и уговаривал, словно малыша:

— Ну ты давай потихоньку, Ленни, постепенно, не все сразу. Начни издалека.

Лео словно окаменел. Слова застревали в горле. Как можно рассказать о таком? Как? Всё же и Кирилл не отступал, он зарылся пальцами ему в волосы и продолжал легонько перебирать их, успокаивая простеньким массажем и нашептывая немудреные слова, которые звучали как бесхитростный заговор.

— Ты же не отстанешь? — наконец выдавил из себя Лео, когда понял, что рыжий настроен более чем серьезно.

— Даже не мечтай, — откликнулся тот.

И Лео сдался. Мало-помалу он начал рассказывать. Сначала медленно, запинаясь, перескакивая с одного на другое, путаясь в словах и описаниях. Кир терпеливо слушал, можно было подумать по ровному сопению, что он спит, однако же нет; пальцы его продолжали ласкать волосы и кожу головы.

В конце концов Лео прорвало. Он говорил и говорил, и не мог остановиться. Он говорил, перемежая слова сухими рыданиями, которые сами рвались из его горла, он рассказывал все, что убивало его душу, раздирало ее на части вот уже полгода. Говорил и сам удивлялся тому, как много событий произошло в его жизни за эти самые окаянные полгода. И как он только умудрился выжить и остаться в относительно здравом рассудке.

— Вот это даа… — выдохнул Кирилл, как только Лео закончил.

Этот рассказ вымотал его так, что он чувствовал себя, словно пробежал километров двадцать. Сердце сокращалось с бешеной частотой, а ему самому дышалось с огромным трудом. Кир положил ему ладонь на грудь и сердце колотилось прямо в руку. Билось, словно птица, которую поймали и зажали в кулаке.

— А я-то смотрю, чего это ты такой, будто обмороженный, а тут вон… — рыжий был растерян и немного подавлен. — Ну знаешь, однако ты терминатор. Я бы, наверное, точно сдох. Ну или крышей поехал.

— А куда бы ты делся? — выдохнул Лео. — Если и деваться-то некуда? Я вообще за эти месяцы понял, что человек — такое хитрое устройство. Короче, его убить — это нужно очень сильно постараться. Не хочет он подыхать, прикинь?

Кир, несмотря на драматизм ситуации, фыркнул и тихо засмеялся.

Коротким смешком отозвался и Лео. И словно в ответ на этот нервный смешок его внезапно скрутило. Судорожным спазмом. Он сперва ничего не понял, он словно бы видел себя со стороны, как его выворачивает наизнанку, как его колотит в рыданиях, в слезах таких обильных, будто бы плотину прорвало высоко в горах, и вся вода, скопившаяся в горном озере после ливней разом рухнула на равнину.

Ему было стыдно, он захлебывался в слезах, соплях и слюнях. Он почувствовал, что лежит щекой практически в луже из собственных слез. Это безумие продолжалось минут двадцать, и Кирилл ему не мешал и не успокаивал, а только держал поперек туловища и прижимал к себе. Наверное, если бы он этого не делал, Лео легко мог бы свалиться с края дивана на пол, когда почти перестал соображать. Слезы прекратились внезапно, словно в голове разом закрутили такой специальный кран для слез. Исчезли, оставив после себя пустоту в голове, до головокружения, и непривычное чувство легкости в груди.

— Ну вот и ладушки, — Кир поднялся. — Давай постель перестелим. Всю изгваздал своими соплями. Зато нарыв вскрыл, молодец.

Лин послушно потопал за свежим бельем. Когда он вернулся, Кир вновь стоял у окошка и смолил вторую уже сигарету за день.

Он еще немного дрожащими руками перестелил простынь, грязную отнес в ванную и кинул в корзину для белья. Надо вечером разобраться, как тут включается машинка…

…Кирилл валялся в постели и щелкал пультом от телевизора.

— Иди сюда, — он по-хозяйски похлопал рядом с собой, словно собаку подзывал. Лео ему так и сказал, улыбнувшись сквозь остаточный уже всхлип.

— А я тебя сейчас дрессировать и буду, — не растерялся Кирилл, — и учить. Заметь, безвозмездно! То есть, даром! Можешь не благодарить старшего товарища! — он вскинул ладонь, предупреждая всякие протесты.

Хотя Лео и не думал протестовать. Ему было интересно, что задумал рыжий аферист.

— Ложись. Урок первый. Минет.

— Чтооо? — Лео, успевший уже послушаться, подскочил вверх на полметра. Нет, ну вообще!

— А что такого? — брови домиком. — Я не могу выпустить тебя в огромный мир без элементарных навыков гражданского общежития! Трахать тебя мне теперь воспитание не позволяет, да это вообще тебе и не нужно, — неожиданно серьезно продолжил он. — Если появится у тебя в жизни такой человек, ну, особенный, что ли? То ты сам под него ляжешь, попомни мое слово. Даже уговаривать не придется. А вот минет — это же азбука отношений! Букварь, можно сказать. Так что… Вперед! Ты мне еще спасибо скажешь! И да, я осознаю всю опасность этого мероприятия, я нахожусь в твердом уме и здравой памяти, и я обещаю тебя не очень больно убить, если ты меня вдруг поцарапаешь зубом. Это я такую короткую молитву произнес, если что.

Лео засмеялся. Что бы он делал без этого балабола? Да если честно, он был и не против попробовать Кира на вкус, и кстати, чего это тот сам так прется, когда делает это приятное Лео действие? Надо этот вопрос прояснить.