Там, где мы есть (СИ)

— А меня хочешь? — вопрос непроизвольно сорвался с языка, и судя по тому, как быстро Робби отвернулся к окну, Колину не следовало его задавать. Но останавливаться он не собирался. — Ночью ты был в этом уверен.

— Нужно было пользоваться моментом, — неподвижный взгляд в окно и саркастичная усмешка на губах. — Но ты упустил свой счастливый случай.

— Чтобы ты потом меня возненавидел? Ты был пьян и, возможно, себя не контролировал, а я не хочу так… — Колин замолкает на полуслове, когда Робби резко поднимается и отходит к окну.

— Я был не настолько пьян, чтобы ничего не понимать, — Роб вздыхает и поворачивается к Колину. — Я был пьян ровно настолько, чтобы притупить в себе чувство… страха. Мой единственный опыт был не слишком приятным. Я бы даже сказал — отвратительным, — потемневший взгляд парня прожигает Колина насквозь, потому что он понимает, что именно Роб имеет в виду.

— Господи… — Колин поднимается из-за стола и быстро сокращает между ними расстояние. — Прости меня, — он порывисто обнимает своего мальчика, прижимая к себе, и целует его в висок. — Я забыл про это, прости, — еще поцелуй. — Знаешь, вроде как — если не помню, то, значит — не было. Какой же я дурак… — снова прижимается губами к виску Роба, ощущая пульсирующую венку. — Но больше не провоцируй меня так. Потому что в следующий раз я точно не сдержусь и воспользуюсь твоим беспомощным положением и…

— Обещаешь? — Робби резко вскидывает голову, а Колин теряется от взгляда зеленых глаз, искрящихся озорством и автоматически отвечает так, как обычно говорят в таких случаях, когда не думают:

— Обещаю…

— Ловлю на слове, — Роб быстро чмокает в губы оторопевшего Колина и выскальзывает из кольца его рук. — Мне еще надо не забыть кое-какие вещи бросить в сумку. И вот это тоже не забыть, — Робби забирает с подоконника увесистую стопку бумаг своих будущих контрактных обязательств, взвешивает в руках и усмехается. — Ну по крайней мере, будет чем заняться в самолете. Важно читать то, что подписываешь, — он подмигивает Колину, подхватывает с журнального столика наушники и свои часы, с которыми практически никогда не расстается, и исчезает за дверью спальни.

— Ты все же непостижим! — Колину достается самая «приятная» часть их совместного завтрака-ланча, и он принимается собирать посуду со стола.

— Почему? — Робби выглядывает из приоткрытой двери.

— Вернее, непредсказуем. Я никогда не могу предугадать твою реакцию. Вот сейчас, например, я думал, что ты расстроишься или разозлишься, а ты вдруг все обращаешь в шутку.

— В шутку? — Роб удивленно выгибает бровь. — Я говорил абсолютно серьезно, — озорно улыбается и исчезает из поля видимости.

— Засранец… — Колин тихо смеется и качает головой, потому что уже ни черта не понимает, где Робби шутит, а где и правда был серьезен.

Crossfade — Prove You Wrong

— Кстати, — Роб забирает тарелку из рук Колина и ставит ее в посудомойку, а тот не понимает, почему стоял посреди кухни с зажатой в руках тарелкой и как долго находился в своем зависании, погруженный в размышления по поводу непредсказуемости Роба. — Откуда ты узнал, где и с кем я был этой ночью?

— Сара позвонила и предупредила, чтобы я нервничал… — он отвечает на автомате, потому что до конца не вернулся из своих размышлений.

Звон разлетевшегося по кафельной плитке стакана ясно дает понять, что Робби ошарашен этим фактом, и Колин понимает, что именно только что, не подумав, ляпнул.

— Сара? — бровь Роба стремительно выгибается дугой, выдавая его удивление. — Твоя ассистентка? Откуда она узнала про нас?

— Я сам ей все рассказал.

— Ты… что? — Робби не может поверить в то, что только что услышал, но у Колина такое выражение лица, что ему становится все понятно. — Ты кретин!

— Кретин? Может быть. А вот Сара умная женщина, которая знает меня как облупленного. И она сама обо всем догадалась, — по сути, Колин не соврал — его ассистентка умнейшая женщина. Он просто умолчал о своем первом разговоре с Сарой, когда прокололся и сказал, что Робби живет у него.

— И о чем знает твоя ассистентка?

— Обо всем…

— Обо всем?! Мать твою! — Роб со злостью смахивает еще один стакан на пол, и Колин вздрагивает от звука разбивающегося стекла. — Зачем? Зачем ты ей все рассказал?! Ты не думал, что она может поделиться этим с кем-то еще? С твоей женой, например?

— Я уверен, что Сара ничего не станет рассказывать Хелен. Уж скорее она будет прикрывать наши задницы, чтобы никто ничего даже не заподозрил. Я знаю Сару давно, и доверяю ей на сто процентов, потому что она вытаскивала людей из совершенно дерьмовых ситуаций, — Колин напряженно наблюдает за нервно расхаживающим по кухне Робом и мысленно умоляет его держаться подальше от острых осколков, которыми усыпан почти весь пол возле посудомойки.

— Это она тебе рассказала про дерьмовые ситуации?

— Нет, — Колин энергично отрицательно качает головой. — Кое-кто, кому она спасла репутацию… Мне пришлось все рассказать именно потому, что Хелен стала нас подозревать и позвонила Саре, потому что ей доверяет, и та убедила ее, что она все напридумывала. Нам нужен союзник, Роб, который увидит то, что мы не можем заметить, и предупредит нас…

— Черт! — Роб резко останавливается, шипит и поджимает ногу, а Колин замечает капли крови на полу.

— Сядь, я посмотрю порез, — Колин быстро подтаскивает барный табурет, усаживает на него Роба и вытаскивает из одного из шкафчиков аптечку. — Неглубокий и стекла нет, — он осторожно вытер кровь мокрым полотенцем. — Надо обработать и наложить повязку, — пока Колин выполняет нехитрые манипуляции, Роб молча за ним наблюдает. — Через пару дней все заживет, — Колин закрепил повязку, поднял голову и улыбнулся.

— Вызови мне такси, — потемневший взгляд может означать только одно…

— Ты злишься?

— Вызови мне такси.

— Но… Ты хотел, чтобы я отвез тебя в аэропорт.

— Теперь не хочу.

— И время еще двух нет…

— Вызови мне такси, твою мать! Я хочу уехать сейчас!

— Хорошо, хорошо… — у Колина дрожат руки, когда он набирает номер службы такси. — Только успокойся, ладно?

Пока он делает заказ, Роб сползает с табурета и, прихрамывая, направляется в спальню, из которой буквально через пять минут выходит одетый и с сумкой в руке. Колин молча наблюдает, как Робби обувается, зашнуровывает кроссовки, надевает куртку и берется за дверную ручку, намереваясь выйти за дверь.

— Робби, — Колин вдруг понимает, что, вероятнее всего, видит своего мальчика в последний раз. Он подходит к нему, кладет руки на его плечи, осторожно сжимает их. — Не уходи, — Роб замирает, убирает руку от дверной ручки, встряхивает плечами, вынуждая Колина убрать руки, и стремительно направляется в спальню. Колину кажется, что его мальчик так шутит, но когда Робби выходит из спальни, и Колин замечает в его руке магические браслеты Неверлэнда, ему становится не по себе. — Робби, послушай…

— Отойди… — со злостью, сквозь зубы и тяжелый темный взгляд.

Колин отступает, и Робби рывком распахивает дверь, а потом с силой ее за собой захлопывает с оглушительным звуком, от которого все внутри обрывается.

Звенящая тишина, острые осколки, ярко-алые капли крови и пустота в душе — это все, что оставил Колину после себя его мальчик…

Комментарий к Часть 57. Никогда не угадаешь Треки, использованные в этой части:

Phedora – Hello (Adele cover): http://pleer.com/tracks/13750242TnkI

Kutless – Smile: http://pleer.com/tracks/4491876ck5n

Plan Three – Triggers: http://pleer.com/tracks/44501433ARP

Phedora – It Was Just A Dream: http://pleer.com/tracks/13475876SGtE

Crossfade – Prove You Wrong: http://pleer.com/tracks/5418916w2cT

====== Часть 58. Сюрпризы и странности ======

Робби не мог понять, откуда взялась эта вспышка злости, но он был определенно зол на Колина. И он специально уехал в аэропорт раньше, потому что почувствовал закипающую внутри ярость — ослепляющую и беспощадную. Ему было хорошо знакомо это чувство. Вернее, Питеру Пэну — именно эти эмоции он испытывал, когда поставил Киллиана Джонса на колени, заставил его умолять не трогать «Веселый Роджер», выслушал с ядовитой усмешкой, наслаждаясь своей властью над ним, и… «разрушил» на глазах Капитана его корабль, который был для того сродни жизни. А сейчас эти же плохо контролируемые эмоции грозились разрушить их шаткое «временно». И если бы Робби задержался чуть дольше, то непременно сорвался бы, наговорил бы лишнего, о чем потом непременно бы жалел. Теперь же не нашедшая выхода злость словно обретала материальность, и Робби даже чувствовал ее тяжелую пульсацию в своей груди, но не понимал — что именно его так разозлило? Над этим он размышлял и пока ехал в такси до аэропорта, и пока ожидал посадки на свой рейс. Думал в самолете все пять часов, пока летел до Хьюстона, и никак не мог сосредоточиться на контрактах, чтобы подробнее ознакомиться с условиями. Пытался, но все время отвлекался. Потому что, читая пункты, подпункты, сноски, думал о том, что слова, предложения, строчки, пляшущие перед глазами, накрепко свяжут его с Колином еще на полгода, год, а может и дольше… Он думал и думал, а злость на Колина то утихала, то разгоралась с новой силой.