Часть истории (СИ)

Джонс приглашающим жестом велел Гарри выйти в центр классной комнаты. Реакция студентов на это заявление была самой что ни на есть разной: одни отнеслись к подобному с нескрываемым скептицизмом, другие воодушевились, приготовившись конспектировать слова Поттера, третьи расслабились, обрадовавшись, что обычного занятия не будет. Аберфорт относился к четвёртой группе — вполне успешно Гарри игнорировал, умудряясь при этом показать всю свою к нему нелюбовь. Гарри откашлялся. Он чувствовал себя неловко, выступая с речью перед своими почти сверстниками, но деться было некуда.

— Итак, — заложив руки за спину и от волнения заламывая пальцы, начал он, — меня зовут Гарри, и обращаться ко мне лучше именно так, я всё-таки не так уж и стар, — по классу разнеслись неуверенные смешки. — Академия Авроров, как уже упомянул профессор Джонс, находится в ведомстве Министерства Магии…

Гарри без утайки поведал всё, потому что скрывать что-то, что могло определить дальнейшую жизнь этих детей, считал низким и подлым. Его целью было не привлечение в Аврорат новых служащих, поэтому он рассказал не только о ТРИТОНах, но и предвзятости министерских чиновников, смотревших не столько на результаты экзаменов, сколько на связи и предположительную выгоду будущего курсанта (Поттер не стал уточнять, что сам он смог поступить только благодаря поручительству профессоров Хогвартса, в том числе Джонса), и о жёстких вступительных испытаниях, и о суровом отборе, и о выматывающих тренировках. Описал он и своё ежедневное расписание, и жёсткую дисциплину, и требовательных матерых авроров, не преминул упомянуть о хорошей физической форме, несгибаемой силе воли и стальной психике.

— Не думайте, что я пытаюсь вас запугать или отговорить, — Гарри замахал руками, увидев скептические и откровенно испуганнее выражения лиц пятикурсников, — но предупреждаю, что ждёт вас, если решите присоединиться к Аврорату. Это не детская игра и не развлечение на несколько дней, пока не надоест. На работе авроров держатся порядок и спокойствие в обществе и народе, — он оглядел класс. — Есть вопросы?

Вверх взметнулась рука особенно бойкого хаффлпаффца. Гарри кивнул, предлагая ему говорить.

— А какие операции проводят авроры? Я слышал, они сидят в своих кабинетах и изредка устраивают рейды на Лютный переулок.

Поттер помедлил, прежде чем начать говорить.

— Всякое случается: и рейды на Лютный переулок, и обезвреживание целых группировок преступников, и поиски незаконных объектов и средств. Работа самая что ни на есть разнообразная, и требуется устойчивая психика, чтобы справиться с подобным давлением.

В воздух снова взметнулась рука этого самого хаффлпаффца.

— А вы уже были на заданиях? — не дожидаясь разрешения, спросил он.

— Ещё нет.

Следующий вопрос последовал от робкого вида слизеринки:

— А девушек принимают?

— Да. Более того, опыт подсказывает мне, что у девушек даже больше шансов остаться в Академии после вступительных испытаний, чем у юношей. К тому же среди авроров много женщин. Заместитель главы Аврората, к слову, тоже дама.

После этого вопросы посыпались непрерывным потоком. Если успевал, Гарри отвечал на них, но вскоре из-за галдежа у него разболелась голова, и очередной звон колокола, здесь, в подземельях, казавшийся каким-то глухим и далёким, стал для него спасением. Студенты, поспешно скидав в сумки учебники и пергамены, гудящей толпой протиснулись в дверь и, галдя, направились в сторону Большого Зала на обед. Когда последний из них скрылся за вмиг закрывшейся дверью, Гарри тяжело вздохнул и присел на парту, пробормотав:

— Как вы вообще с этим справляетесь?

Профессор Джонс усмехнулся, опёршись на парту напротив Поттера.

— Ну, поначалу всегда сложно, но с годами вырабатывается привычка, как и ко всему остальному, в принципе. К тому же работа с детьми сама по себе интересна, а после выпуска некоторые становятся хорошими знакомыми.

Гарри догадался, что речь снова идёт об Альбусе, а возможно, и о нём самом. Джонс тем временем с улыбкой продолжил:

— Больше не смею вас задерживать, Гарри.

Намёк был тонкий, но Поттер при всей своей непробиваемости его всё-таки уловил. Попрощавшись, он поспешил из кабинета — затхлость и сырость подземелий давили на него, отчего голова болела сильнее и хотелось сбежать от этого. Как выяснилось, обрадовался он слишком рано — в коридоре его поджидал Аберфорт, сидевший на подоконнике и со злостью кидавший в стену какой-то маленький мяч. Услышав скрип отворившейся двери, он вскинул голову. Гарри, собрав волю в кулак и приветливо махнув ему, подошёл ближе.

— Аберфорт, — он кивнул, гадая, что тому нужно, учитывая их далеко не идеальные отношения.

— Эванс, — Эбби сморщил нос, будто учуял что-то неприятное. — Как будто мне тебя летом в собственном доме было мало, так ты снова в Хогвартсе. Что ты тут делаешь? Тебя Ал послал шпионить?

— Если у тебя какие-то проблемы, — стиснув зубы, выдавил Поттер, — то могу посоветовать детского психолога, который поможет справиться с этой ужасной травмой.

— Не дерзи, Эванс! — Аберфорт глубоко и обречённо вздохнул, будто в попытке взять себя в руки, и Гарри мимолётно подумал, что младший Дамблдор не совсем удачно пытается строить и себя королеву драмы. — Так что ты тут делаешь?

— Появились кое-какие дела, — Гарри пожал плечами и пошёл по коридору, направляясь к Большому Залу, бросив через плечо фразу, сказанную утром Гриндевальдом: — Всё, что происходит в семье, в семье оставаться и должно. Не устраивай тут сцен, пожалуйста.

Аберфорт, спрыгнув с подоконника, тут же поравнялся с ним. Некоторое время они шли в молчании, и первым не вытерпел Дамблдор:

— Что дома?

В его голосе звучал неподдельный интерес, и сейчас он походил именно на любопытного ребёнка, а не на трясущуюся от злости карманную собачку.

— Дома Гриндевальд и кот, — усмехнулся Гарри, радуясь смене темы. — Ал возвращался не так давно.

— Да, он писал мне, — меланхолично отозвался Эбби.

— Часто он тебе пишет? — потупив взгляд, спросил Поттер. Его не на шутку волновало, что письма от Альбуса, несмотря на все его обещания, приходят крайне редко, и это известие его не то чтобы огорчило, но заставило задуматься.

— Не очень, — Аберфорт нахмурился. — Он пишет, что занят, а мне и этого достаточно.

Да, Альбус и ему писал то же самое, но Гарри этого достаточно не было. Ему постоянно казалось, что Дамблдор что-то скрывает. Но с другой стороны, не вёл ли и он себя точно так же? Он так погрузился в собственные мысли, что не сразу заметил, что теперь идёт в одиночестве. Аберфорт бесшумно ускользнул, сделав это так же непонятно, как и то, для чего появился, возможно, приняв во внимание его слова. Ну, подумал Поттер, они хотя бы не рассорились в том смысле, в котором это было принято в этой семье. Себя Поттер обнаружил на подходе к Большому Залу, откуда доносился гул сотен голосов, и хотел уже было незамеченным проскользнуть внутрь, но приметил Толстого Монаха, собиравшегося сделать то же самое, и чёрт знает, что его на это толкнуло, но:

— Господин Монах! Подождите, господин Монах!

Он не был уверен, было ли это уместно — обращаться к привидению так, но Монах, удивлённый тем фактом, что к нему вообще кто-то обращается, медленно обернулся и смерил Поттера изучающим взглядом дымчатых глаз, словно обдумывал, что тому могло понадобиться. Приложив руку к уже не бьющемуся сердцу, он трагично вздохнул:

— Чем я могу помочь вам, юноша?

— Простите, господин Монах, — торопливо заговорил тот. — Мне нужна ваша помощь. Не могли бы вы подсказать, где я могу найти Серую Даму?

— Серая Дама нынче сильно не в духе, — меланхолично запыхтел Монах, перебирая толстыми пальцами складки балахона. — Не думаю, что она будет рада компании…

— Это очень срочно, клянусь, иначе я не стал бы беспокоить ни её, ни вас.

Гарри переминался с ноги на ногу, пытаясь выглядеть как можно более искренним и невинным. Получалось или нет, он не знал, но Толстый Монах колебался и, казалось, готов был вот-вот сдаться. Внезапно волосы на затылке Поттера зашевелились от какого-то неприятного предчувствия. Он обернулся и шумно втянул носом воздух. Предчувствие его не подвело: в проходе Большого Зала показалась дородная фигура профессора Райне.