Часть истории (СИ)

Они смотрели друг на друга, и под этим жёстким безжалостным взглядом Гарри чувствовал себя, как паук перед василиском. От присутствия Райне холодела кровь, несмотря на то, что с виду она была ничем не примечательной строгой старушкой со своими тараканами размером с небольшого гиппогрифа. На деле же… Гарри отвёл взгляд, будучи не в силах продолжать эту явно неравную игру в гляделки, и именно в этот момент Толстый Монах, казалось, сделал свой выбор:

— Серая Дама в последние дни скрывается на чердаке Южной башни, — поджав губы, пробормотал он. — И не говорите ей, что это я вас послал, мистер Эванс.

Гарри был удивлён тому, что Монах знает его имя, но сейчас это было не в приоритете. Бросив настороженный взгляд на Райне, замершую в проходе, он поблагодарил привидение и быстрым шагом, с трудом сдерживая себя, чтобы не перейти на бег, направился в стону Южной башни.

Путь был неблизким и трудным, а сама Южная башня из-за этого была практически необитаема, поэтому немудрено, что именно её студенты — и, как видно, привидения — выбирали для того, чтобы побыть в одиночестве. Башня продувалась ветрами со всех сторон, из неё отлично виднелось волнующееся Чёрное озеро, а Серая Дама действительно парила в одном из проёмов. Нерешительно постучав по деревянной раме, Гарри вошёл внутрь. Серая Дама обернулась на стук. Гарри никогда прежде не рассматривал её, но теперь — почему бы и нет? Это была красивая молодая женщина, но её красота пугала и даже отталкивала: настолько жёстким и жестоким были её взгляд, изгиб поджатых губ и трепетавшие крылья носа. Она сурово смотрела на Поттера, будто уже знала, зачем он пришёл. Гарри прочистил горло.

— Здравствуйте, мэм, меня зовут Гарри Эванс, я бы хотел поговорить с вами кое о чём.

— Не лучшая пора для разговоров, мистер Эванс, — холодно отозвалась та, отворачиваясь к проёму. — Вам лучше уйти.

— Это важно, мэм, — он сделал несколько осторожных шагов вперёд. — Речь идёт о диадеме Равенкло.

Серая Дама будто бы вздрогнула, но больше ничто не говорило о том, что её это хоть как-то взволновало. Поттер мысленно ударил себя: ну нельзя, нельзя было так прямо. Но с другой стороны, времени расхаживать вокруг да около у него особо и не было.

«У тебя в запасе ещё сотня…» — зашелестел было внутренний голос, но Гарри безжалостно его оборвал.

— Я хотел попросить… — он замялся. — Не могли бы вы рассказать, что с ней случилось? Говорят, она исчезла…

— Вы считаете себя особенным, мистер Эванс? — этот вопрос поставил его в тупик, и Поттер растерянно покачал головой. Казалось, Серая Дама каким-то образом увидела это, потому что мгновение спустя она продолжила: — Так почему вы считаете, что я расскажу вам то, чего не рассказывала десяткам любопытных детей до вас?

— Что вы имеете в виду? — Гарри нахмурился.

— То, что вы далеко не первый, кто предаётся мечтам о том, чтобы прибавить себе немного ума с помощью диадемы. Спешу разочаровать вас, это так не работает.

— Что? Нет, я не об этом, — он абсолютно не знал, что там было насчёт ума, да его и интересовало совсем другое. — Я хочу знать, где она.

— Тогда тем более ничем не могу помочь.

Серая Дама развернулась и проплыла к выходу, задев Поттера плечом, отчего по коже пробежал холодок. Она спешно спускалась вниз по винтовой лестнице, и Гарри не нашёл ничего лучше, кроме как, повинуясь необъяснимому порыву, крикнуть ей вслед:

— Я знаю, что диадема в лесах Албании! Я знаю, что её там оставили вы!

Она замерла, будто в одно мгновение её парализовало. Гарри сбежал вниз по лестнице и остановился напротив.

— Откуда? — только и смогла выдавить Серая Дама.

Он шумно выдохнул. Так это была правда. Марк говорил правду. По крайней мере о диадеме он не солгал.

— Неважно. Важно то, что вы мне расскажете об этом.

— Почему я должна что-то рассказывать вам, мистер Эванс?

— Потому что я собираюсь найти диадему и, может быть, продать, а потом она пойдёт по рукам, и кто знает, сколько бед принесёт в итоге. Но если вы скажете, почему я не должен этого делать — потому что у вас явно была причина оставить её там, — я, возможно, не стану.

Серая Дама ненавидела его, Гарри буквально чувствовал это: её ярость, гнев, желание уничтожить его, растоптать, как букашку. Она ненавидела его всем своим мёртвым сердцем. Но она заговорила. Она торопливо и сбивчиво рассказала о том, как украла диадему у собственной матери, которой, конечно же, оказалась сама Ровена Равенкло, как пряталась в лесах Албании в надежде, что там её не отыщут, как её буквально по горячим следам догнал жених, оказавшийся тем самым Кровавым Бароном, наводящим на первокурсников страх привидением Слизерина, как Барон зарезал и её, и себя и как диадема так и осталась в дупле дерева, где она спрятала её от Барона.

— Возможно, её уже давно там и нет, — под конец рассказа Серая Дама несколько успокоилась. — Но вам в любом случае не стоит это проверять. Прошлое должно оставаться в прошлом. История диадемы полна крови, и это не должно продолжаться.

«Но продолжится», — мелькнула в голове одинокая меланхоличная мысль.

Не успел Гарри ответить, или задать вопрос, или хотя бы осмыслить услышанное, как Серая Дама исчезла, словно испарилась или её унесло ветром, и он остался наедине со своими мыслями. Прошлое должно оставаться в прошлом. Но что если его прошлое — это будущее? Что если его будущее — прошлое? Слова Марка оказались правдой — по крайней мере эти, но что он теперь должен делать с этой правдой? Попытаться изменить будущее, несмотря на предостережение, что это не то что категорически запрещено, но просто-напросто бесполезно? Или оставить всё как есть и смириться с собственным бессилием?

Он шагал по коридорам. Ему не давала покоя мысль о том, что делать дальше. В какой-то момент возникло сумасшедшее желание отправиться в Албанию и всё проверить, может быть, подержать диадему в руках, чтобы понять, что делать с ней дальше, но он тут же отказался от него: глупостью было носиться по лесу тогда, когда он уже был более чем уверен, что рано или поздно найдёт то, что ищет, и в этом не было никакого смысла. Но тогда что дальше?

— Мистер Эванс, — Гарри услышал скрипучий неприятный голос. Обернувшись в прыжке, он увидел Райне, которая будто бы кралась за ним… сколько? Не с того ли момента, как он её увидел у дверей Большого Зала? — Какая неожиданность вновь видеть вас в Хогвартсе.

Гарри не хотел с ней разговаривать, ему даже видеть Райне было противно, и дело было не столько в том, что рассказал о ней Марк, сколько в том, что человеком она была самым что ни на есть отвратительным.

— Неожиданность ли? — он в удивлении вскинул брови. — Мне казалось, для таких, как вы, неожиданностей не существует.

И не дожидаясь её реакции, направился к лестнице, намереваясь спуститься на первый этаж. Райне последовала за ним, на удивление резво для её возраста и телосложения.

— Опасную игру затеял Холланд, а ты и рад прыгнуть в омут с головой, как ребёнок, — скрипела она. — Да не убегай же, я не враг тебе. Что он тебе рассказал? Во что втянул? Уверена, ты не услышал и десятой части правды из уст этого мерзавца…

Гарри старался не слушать, вышагивая по каменным плитам и со злостью размышляя, как бы от неё отвязаться. Едва он подошёл к лестнице, как та начала двигаться, смещаясь, словно назло ему. Подоспевшая и нисколько не запыхавшаяся Райне оказалась тут как тут. Прежде чем она успела даже подумать о том, что собирается сказать, Поттер грубо отрезал:

— Не знаю, что вам от меня нужно, и знать не хочу. Ваши дела с Марком только ваши, и меня в них не вмешивайте, а сами, профессор, будьте добры не лезть в мою жизнь. Всё, что сказал он и скажете вы, — чушь собачья. На этом мы, пожалуй, и закончим.

Его голос звучал жёстко и грубо, но Райне лишь ухмылялась, умудряясь при своём небольшом росте смотреть на него сверху вниз. Её взгляд и ухмылка не нравились Гарри, и, бросив на прощание жёсткое и колючее «всего хорошего», он скрылся в одном из ответвлений коридора.