И мне не хватит неба: soulmates never die (СИ)<br />1 часть

- Может, хотя бы свет выключим? - простонал он.

Таким, как он бы сказал «няшкой», он больше никогда не был. Он всегда был разный, то страстный, то нежный, то милый, то очень пошлый – всякий, но таким беззащитным и смущенным я видел его единожды.

- Ну, уж нет, - сказал я ему на ухо, ставя его на пол. - Я хочу видеть, с чем имею дело.

Я взялся за край его белой футболки, собираясь ее с него снять, но увидев его лицо начал смеяться.

- Чтоо ещее? – протянул он, чуть ли не плача.

- Ты выглядишь, как японская школьница, которую я лишал девственности в восьмом классе. Рот приоткрыт, глаза полны ужаса, ручки дрожат! Кирииил! Ты у нас педик со стажем, в конце-то концов, что с тобой? Эй, ну ты чего, - по его щеке потекла слеза. - Кирюша, любимый мой человек! – Кирилл всхлипнул и кинулся мне на шею. – Ну, все, перестань, - его дрожащее тельце в моих объятиях рвало мне сердце. – Не хочешь раздеваться, не надо. – Одной рукой я гладил его по волосам, другой покрепче прижимал к себе. – Хочешь, я выключу свет! Кирилл, пожалуйста, не плачь, я умоляю тебя! Я не знаю, что делать в таких ситуациях! Пожалуйста, Кирюша, скажи, что мне сделать, чтобы ты не плакал?

Он высвободился из моих объятий, вытер глаза. Синяя тушь размазалась по векам.

- Я бы хотел, чтобы ты пообещал мне, что никогда меня не бросишь. Но ты не делай этого. Не нужно обещаний. Я не знаю, почему я так переживаю, на меня это не похоже, - все, тот робкий Кирилл исчез, его место занял Кирилл «я знаю о сексе все». – Не надо ничего выключать, - быстрым движением он снял свою футболку, - мне дальше продолжать, или ты сам хочешь?

Он стоял передо мной в одних джинсах, висящих на бедрах только благодаря такому же гламурному ремню, как и жилетка. Я не знаю, как другие представляют эльфов, но я всегда их себе представлял примерно так, как выглядел Кирилл. Его тело было хрупким, и сам он был худеньким, но не костлявым, а аккуратным и миниатюрным, жилистым. И выпирали у него только красивые косточки, на запястьях, плечах, груди. И эта потрясающая ключица. Она божественная. Плечи и локти казались острыми, но вообще, он был очень приятным на ощупь, мягким. Первым делом я обратил внимание на татуировку – надпись на груди «soulmates never die[29]». Конечно, кто бы сомневался!

- О, я не знал, что у тебя есть татуировка! – сказал я, проводя пальцем по надписи.

- Две, - Кирилл повернулся спиной. На лопатке красовалась лилия. – Мою маму зовут Лилия.

И тут меня накрыло. Я обнял его за талию и начал целовать в шею, провел языком по тонко очерченным скулам.

- Я хочу тебя всего, - прошептал я ему на ухо - Каждую часть твоего тела. И сейчас, мне все равно, какого ты там пола. Ты прекрасен. Ты восхитительно пахнешь. И на ощупь ты восхитителен.

Я повернул его лицом к себе, и, Боже мой! Его довольная, нет самодовольная ухмылка, его глаза – глаза падшего ангела погрязшего в разврате, окончательно меня добили. Мне настолько стало плевать, что там происходит вокруг в этой незначительной Вселенной, что я даже забыл о ее существовании. Я скинул с себя полотенце и повалил его на кровать. Я хотел, как в песне “Hollywood Undead”, отправить его прямо в рай, заставить его тело левитировать[30], дать ему забыть, что такое гравитация. В эту ночь, как и многие другие ночи, я был влюблен в КАЖДЫЙ миллиметр его тела, и, думаю, мои губы и мои руки ни один из этих миллиметров не оставили без внимания. Вообще, чаще всего, это он отправлял меня в космос, я терял сознание, потом приходил в себя, и первые несколько минут мне было тяжело даже дышать, мое тело просто не хотело выходить из нирваны и начинать работать в нормальном режиме. Но иногда, на меня находило дикое желание добиться его дисконекта с реальностью.

- Я передумал, - промурлыкал Кирилл, засыпая в моих объятиях. - Ты не будешь больше трахать свою телку. Ты вообще больше никогда не вылезешь из этой кровати. Ни-ког-да!

- Мне утром на тренировку, - ответил я, улыбаясь.

- Ой, Шаповалов, ты, поверь мне, в отличной форме и все, что нужно, у тебя натренировано. Так что ты отсюда никогда и никуда не денешься.

- Хорошо, только сам скажи об этом Сэму.

- Ни-ког-да и ни-ку-да, - мурлыкнул он и уснул.

Я поцеловал его в макушку. Мне осталось спать два с половиной часа. Но было так хорошо, и я ни о чем не жалел. Ни-о-чем.

Кирилл:

Никогда не забуду, как впервые проснулся от того, что Даня перестал меня обнимать. Оказалось, что звенел будильник, но я его не слышал.

- Куда ты? – спросил я сонным голосом. - Не уходи! Давай останемся здесь навечно.

Я взял Даню за руку и потянул на себя. Он поцеловал мои пальцы.

- Меньше всего на свете я хочу сейчас куда-то идти, уж поверь! Но я должен, ну пусти меня, пожалуйста! – взмолился он.

- Нееет! Нет! Неет! – но Даня был неумолим. – Давай, я тебе хотя бы завтрак сделаю, - я сдался.

- У меня нет на него времени, но это очень милое предложение, спасибо! Все, я пойду в душ, и одеваться, а ты спи. Или ты надумал пойти в школу?

- Да, надо идти.

- Тогда может, составишь мне компанию в душе? – Он так улыбался! Он тааак на меня смотрел! Я просто тихо умирал от его улыбки, от его чарующей, завораживающей улыбки. Белые, ровные зубы и один чуть выпирающий клык, который и придавал ей особый шарм.

- Ага, а если тебя опять вырубит, то ты убьешься там. Нет уж. С твоими особенностями - секс только на мягких поверхностях. – Я провел ногтем указательного пальца по его идеальной груди, по кубикам пресса, затем по выступающим венам у него на руках. – You’re fucking perfect![31]

- Скажи так еще раз, и я точно никуда не уйду!

– You’re mother fucking perfect[32]!

- Твою мать! Кирилл, что ты, блин, со мной делаешь, - на самом деле я ничего не делал, я только продолжал говорить по-английски, как он офигенно красив и как я хочу его, а он, между тем, продолжил почти с того места, на котором мы ночью остановились.

Конечно, у нас было ни так много времени, мы оба жестоко опаздывали, но …

- Пипец, - прорычал Даня. – Я промахал завтрак, промахал душ и вообще, время у меня осталось только на телепортацию! А я еще так и не решил, что говорить людям и как себя вести…

- Получай удовольствие от эпатажа! – посоветовал я. - Это реально круто смотреть на шокированные лица людей. Когда ты получаешь удовольствие от таких вещей, то ты становишься у руля. И тебе становится плевать, что они там подумают, потому что на самом деле, для всех ты становишься законодателем мысли. То есть, если молчать, то молчать до конца. Если говорить, то всем.

- Ок. Я подумаю над Вашим предложением, милорд, и по дороге решу.

Меня радовало, что выглядел он счастливым, а не подавленным или растерянным, чего я невероятно опасался. Он выбирал тактику поведения не в порыве отчаянья, а с трезвой головой. Это, несомненно, был плюс. Я, на самом деле, очень боялся утра. А оно оказалось добрым.

Я вышел проводить Даню до двери. На кухне сидел Максим, по его мрачному виду я понял, что с Сашей у них по-прежнему проблемы. Мне стало немного неловко, что меня распирает позитивом, когда мой родной брат в расстроенных чувствах. Макс удивленно посмотрел на Даню, но не потому, что что-то понял, ведь Даня и раньше у нас ночевал, а потому, что он давно тут не появлялся. Я уже успел научиться читать мысли в Даниных черных глазах, в данный момент в нем шла тяжелая битва. Наконец, он решил. Сказав «пока, Кирюша, я буду скучать», он смачно меня поцеловал, так пошло и развратно, как только мог. Кстати, в конце поцелуя, он всегда проводил языком у меня по губам, как бы ставя точку. И меня долго эта манера целоваться приводила в восторг. Так вот, я думал, что челюсть моего брата никогда не вернется в исходное положение, когда Даня, наслаждаясь произведенным эффектом, сказал «Привет, Максим! Пока, Максим!», Макс все еще прибывал с открытым ртом.

- Что это сейчас было? - шокировано спросил он, когда Даня ушел.

- Любовь, - ответил я, расплываясь в улыбке.