SEGUI IL TUO CUORE (ЛП)

Но сильные руки Блейна немедленно подхватили Хаммела.

Его внезапную близость Курт ощутил, как электрический разряд.

Его запах, окруживший парня, и его глаза совсем рядом, обеспокоенно устремлённые на него, делали Курта слабым. И в то же время вызывали смутную эйфорию.

Он встряхнулся, отстраняясь от Блейна, и тяжело плюхаясь на другой стул. – Мой внедорожник. У меня внедорожник, не джип, – сказал он, совершенно не к месту.

– А что, разве есть разница? – спросил Финн, беззаботно продолжая потягивать пиво.

Тем временем Рэйчел снова приблизилась к Блейну, всё ещё несколько шокированному, и бесцеремонно уставилась на его брови.

– Ты похож на волшебного гнома. Бьюсь об заклад, что твоя сила заключается именно в тех треугольных штучках на твоём лице. Но ты всё равно очень красивый. Ты мне нравишься. Ох, хочешь спеть со мной дуэтом? Или сделать ребёночка с евроазиатскими чертами, мне без разницы! – воскликнула девушка, полностью во власти собственного бреда.

В этот момент Финн, который наблюдал всю сцену с хмурой гримасой на лице, заявил, что с него довольно.

Он схватил Рэйчел за руку и сказал, что, хоть и немного навеселе, но вполне в состоянии вызвать такси, чтобы вернуться домой; а Блейн пусть позаботится о Курте.

Кивнув на прощание, он пообещал Курту позвонить завтра и вышел, без особых усилий таща за собой вырывающуюся Рэйчел, которая, во что бы то ни стало, хотела зачать ребёнка с Блейном.

Парень повернулся к стойке бара, где он оставил Хаммела ждать его, и увидел, что старик снова взялся за своё и поглаживал предплечья Курта с похотливым видом, шепча ему на ухо нечто, что в то же мгновение заставило парня одновременно захихикать и покраснеть.

Когда его рука соскользнула слишком близко к промежности Курта, у Блейна потемнело в глазах.

Он ястребом налетел на них и зло отшвырнул от Хаммела старика.

– Эй, – возмутился тот.

– Ни слова, старик, или, клянусь, я тебя зашибу! – гневно пресёк он всяческие возражения.

Затем, повернувшись к Курту, Андерсон взял его за руку и буквально поволок к выходу, в то время как тот ворчал:

– Боже, какой же ты собственник!

Убедить Курта отдать ключи от его внедорожника, когда они вышли из заведения, оказалось непростой задачей.

Курт, может, и был порядком пьян – и тот факт, что он исполнял своего рода лэп-дэнс у фонарного столба, во всё горло распевая «It’s raining man», было конкретным тому доказательством – но оставался, тем не менее, всё тем же упрямцем, что и в трезвом состоянии. Никто не должен был прикасаться к его внедорожнику, продолжал твердить он. Блейну удалось убедить его только рассказами о страшных сценах дорожных аварий.

Ему не хотелось использовать эту карту, но когда Курт уловил связь с тем, что случилось с Себастианом, отдал ключи Блейну без возражений, прерывая своё шоу и немедленно устраиваясь на пассажирское сидение.

Терпеть его разговоры в машине было также весьма непросто для Блейна. После недолгого молчания, Курт развязал язык, забыв обо всём на свете в своём состоянии глубокого опьянения.

И его речи никак не помогали и без того высокому уровню стресса Андерсона.

Конечно, Блейн и сам был немного виноват, он мог бы и не спрашивать, в чём заключалась игра «Сунь внутрь».

Но его любопытство взяло верх.

Так что теперь он мог лишь терпеть объяснения – подробные, противоречивые и весьма эротические – которыми щедро сыпал Курт.

Да, игра «Сунь внутрь» была именно тем, что он и ожидал.

То есть, началось всё, как соревнование, кто проглотит больше алкоголя в кратчайшие сроки, а затем переросло в ту пошлость, которую он себе и представлял.

К счастью, однако, кажется, Курт и старый извращенец не успели сделать практически ничего, кроме как установить общие правила. Отвращение, отразившееся на лице Блейна при описании того, что старик собирался сунуть Хаммелу в рот вместо Bacardi Breezer, было неверно истолковано этим последним, однако.

– Что? Не веришь, что я в состоянии делать некоторые вещи? – спросил он его немного обижено.

– О, нет, я верю в твои способности, ещё как! Просто, ни за что на свете не хотел бы видеть, как ты занимаешься этим с таким мерзким стариком.

– Не беспокойся. Ты не увидишь меня за подобным даже и с молодым. Я не эксгибиционист. Я... и потом, я бы никогда не пошёл с этим... типом. Я только хотел немного внимания, – произнёс Курт напевно, поглаживая Блейна по предплечью с медлительной томностью, впрочем, без каких-либо видимых намерений, учитывая, что он даже не смотрел на него.

Более того, он смотрел в окошко.

– Мне показалось, что он был убеждён в обратном, и я уверен, что если ты хочешь только внимания, то можешь получить его от кого-нибудь получше, Курт, – например, от меня, подумал Блейн, стараясь не обращать внимания на мурашки, которые этот простой контакт посылал по его телу.

Чем именно Курт занимался? Ощупывал его мышцы?

Потому что было похоже на то, судя по лёгким пожатиям руки Хаммела вокруг его бицепса.

– Конечно. Может быть. Потому что я этого стою... как тот шампунь, – заявил Курт, убирая руку. – Он назвал меня ангелом. Но я не ангел, нет. Я смелый. Сексуальный. Я горячий... меня тошнит! Останови, я не хочу заблевать машину!!! – воскликнул Курт внезапно, прикрывая рот рукой и выскакивая из машины ещё до того, как Блейн остановил её окончательно.

«Хм, интересно», – подумал Блейн, прежде чем выйти наружу, чтобы помочь Курту, которого выворачивало на обочине дороги.

После этого стало легче. Вернувшись в машину, Курт впал в некое полусонное состояние и пребывал в нём с закрытыми глазами, молчаливый и неподвижный, до тех пор, пока они не подъехали к дому.

Затем он начал петь.

– Только не это, Курт, не сейчас, пожалуйста.

Повторял ему Блейн уже минут десять, но тот, казалось, не был склонен, ни в малейшей степени, ни подниматься по лестнице, ни, тем более, перестать распевать во всё горло «Bad romance» Lady Gaga.

Блейн прилагал немалые усилия, чтобы заставить его, как двигаться, так и замолчать; и он начинал всерьёз задумываться, а не закинуть ли Хаммела себе на плечо, чтобы справиться с задачей побыстрее.

Курт, однако, был выше него, и, безусловно, сильнее, чем казался, даже в таком состоянии, хотя бы за счет собственного веса.

Это была не лучшая идея.

Они бы попросту скатились вниз по лестнице, рискуя получить серьёзные травмы.

А посему единственным, что Блейн мог делать, так это молиться, чтобы никто из соседей не услышал внеплановый ночной концерт и не вызвал полицию.

В конце концов, было пять утра.

Тем не менее, обошлось без происшествий.

Жители Нью-Йорка, должно быть, действительно привыкли слышать бог знает что, подумал Блейн.

По правде говоря, был некий незримый свидетель всей этой сцены.

Тот самый, что сейчас звонил Мадлен Смайт по телефону.

Питер Джонс, здешний консьерж, был человеком с невысокими запросами. Он не знал в точности, почему женщину мог интересовать тот факт, что Хаммел вернулся домой пьяным. Но, как миссис Смайт всегда говорила, платила ему она – и довольно щедро – для того чтобы он сообщал информацию, а не думал.

Следовательно, он поспешил описать на её голосовую почту недавно увиденное, дополняя это тем, что поведала ему миссис Бингли этим утром, когда он принёс ей газету. А именно, что теперь у Хаммела есть сосед.

Пидор, вроде него самого, думал Питер, учитывая, с какой непринуждённостью Хаммел лапал его.

Питера нисколько не интересовало, естественно, какую дырку Хаммел и тот другой предпочитали заполнять своим членом. Но подозревал, что именно эта конкретная новость доставила бы особое удовольствие женщине и, возможно, принесла бы дополнительный доход.

Человеку же надо на что-то жить, нет?

Но этого Блейн, само собой, знать не мог.

Он помог Курту опереться на стену возле двери, пока искал ключи от дома в своих карманах.