Всё наоборот (СИ)

- Ну, это очень заманчиво, знаешь ли. Пойдём.

Люди расходятся, а мой взгляд цепляется за одну девушку. Я притормаживаю, пропуская кого-то вперёд, и, пользуясь случаем, рассматриваю её. Очень знакома, причём внешность специфичная, какая-то цыганская, что ли. Она разворачивается так, что я могу разглядеть её лицо, и обводит толпу равнодушным взглядом, скользнувшим и по мне. Мерещится, что она смотрит на меня чуть дольше, чем на других, но в глазах её не отражается никакого узнавания. За весь вечер я вижу её впервые, учитывая то, что народу здесь не так уж и много.

- Билл, кто это? – останавливаю его за руку.

Он прослеживает мой взгляд и пожимает плечами.

- У Аниты спроси.

- Я сейчас, подожди.

Главное, чтобы она не ушла. Девушка стоит в компании трёх человек и кажется отстранённой от их разговора, как будто просто встала рядом с ними. Во мне зарождается волнение, унять которое никак не получается. Она мне жутко знакома.

- Анита! – окликаю я подругу.

- Что с тобой? – удивлённо спрашивает она, оглядывая меня с ног до головы. – Что-то случилось?

- Нет, скажи мне: кто это такая?

Указываю на девушку так, чтобы она не заметила. Анита молчит, точно соображая, кто же посетил её праздник, но потом пожимает плечами, говоря:

- Виола, моя бывшая одноклассница.

Бывшая одноклассница? Перед глазами танцуют белые, красные и зелёные пятна, словно я посмотрел на солнце. А солнца тут нет и не предвидится, поэтому остаётся думать, что мне слегка поплохело.

- У тебя точно всё хорошо?

- Да, не беспокойся. Просто она мне знакомой показалась, но, видно, я ошибся.

Анита отходит от меня, оборачиваясь на каждом шагу.

Какая, мать вашу, Виола? Чем дольше я смотрю на эту «бывшую одноклассницу», тем больше убеждаюсь, что это Карен. Её волосы, её движения, да лицо, в конце концов, её! Я, может, и съехал с катушек, но, наверное, подобные узнавания с неба не сваливаются.

- Том, ты что тут завис?

Билл разворачивает меня за плечо и я, последний раз взглянув на Карен, мотаю головой и легко приобнимаю его. Мы выходим из квартиры, кто-то уже активно бесится на улице, радуясь открывшемуся пространству, а Анита спешно закрывает квартиру. В подъезде почему-то не горит свет, и я не вижу, где Карен и куда она идёт.

У дома фонарь, да и на улице не полный мрак, но увидеть девушку мне не удаётся. Как сквозь землю провалилась. Хочется подойти к Аните и спросить, была ли вообще Виола, или мне всё приснилось, включая мой вопрос.

- Том, ты можешь сказать, что случилось? – Билл отстраняется от меня и встаёт напротив, ожидая ответа.

Народ шумной компанией идёт по улице, в конце шествия Анита с двумя подругами, она постоянно смотрит на нас, но позвать не решается. Мне не по себе от того, что всё так складывается, я хотел просто хорошо провести вечер, без этих заморочек. Мечтаю от них избавиться, сегодня третий день моего кошмара, а такое ощущение, что всё начинается заново.

- Ничего не случилось, правда. Просто голова немного закружилась, у меня последнее время бывает.

- Я заметил, - нервно отзывается Билл и передёргивает плечами. – Ты не заболел?

- Нет, всё хорошо. Наверное, от лета отойти не могу.

Билл делает вид, что удовлетворён этим ответом, и направляется в противоположную от компании сторону. Пару минут мы идём молча, потом мне это начинает досаждать.

- Наверное, надо было попрощаться с Анитой.

- По-моему, она и без прощаний всё видела, - всё ещё нервно отвечает Билл.

Мне хочется разрядить обстановку между нами, но я не представляю, как это сделать. Думаю о Карен, то есть о Виоле.

Минут пятнадцать бредём в полном молчании, оно несколько тяготит, но я этого практически не замечаю, будучи погружённым в свои думы. Завтра увижу родителей, узнаю, как они выглядят и что вообще из себя представляют. Это так глупо. Чего бы я хотел больше – забыть прошлое или забыть настоящее? Вопрос ставит в тупик, я пока не готов на него ответить. Да и разобраться, что с прошлым, что с настоящим, сейчас не представляется возможным. Я слишком многого не знаю и не могу понять.

Мы почему-то сворачиваем на детскую площадку, и Билл уверенно идёт к качелям. Я следую за ним, радуясь, что здесь хотя бы никого нет. Площадка за двором многоэтажки, и все звуки с дороги доносятся сюда как-то приглушённо, не раздражая и не мешая прислушиваться к тишине.

- Ты ведь мне расскажешь когда-нибудь?

Я вздрагиваю и сажусь, вцепляясь одной рукой в толстую железную цепь.

- О чём?

Билл вздыхает и, прищурившись, смотрит прямо перед собой. Меня накрывает чувство вины и ощущение неправильности моего поведения. Я бы с удовольствием выложил ему всё, но ведь это невозможно. Каким психом нужно быть, чтобы рассказать подобное.

- Я тебе доверяю, - тихо произносит он.

Фраза, по-видимому, должна на меня как-то подействовать; она и действует, но от этого становится только хуже.

- Я тебе тоже доверяю, но мне нечего рассказывать, - за все три дня ему я солгал больше всех.

Ну, а если вдуматься, то остальным мне вообще лгать не приходилось, если память не подводит. От этого факта делается как-то неприятно.

- Ладно, как хочешь.

Он замолкает и поднимается. Я наблюдаю за его неторопливыми перемещениями. На меня Билл не смотрит, просто прохаживается из стороны в сторону, иногда резко оборачиваясь на какой-нибудь громкий звук.

Мимо площадки шествует парочка, девушка что-то увлечённо пересказывает парню. Когда они скрываются за поворотом, всё снова замолкает. Мне тяжело. Я бегаю от себя и довольно успешно бегаю от Билла, пусть и не в физическом смысле. Я перед ним виноват хотя бы в том, что наши отношения начались так коряво и глупо. А вот того, кто виноват передо мной, найти не выходит. Я бы многое отдал за то, чтобы узнать, почему это случилось.

Во мне плещется что-то тёплое, пусть и смешанное сейчас с горечью. Надеюсь, однажды удастся вздохнуть спокойно. Должно же это обрести какое-то завершение? Только я не могу его предугадать.

Встаю и подхожу к Биллу, прекратившему расхаживать от песочницы до лесенки. Он внимательно смотрит мне в глаза, но не спешит ничего говорить.

- Что-то не так, да? – почти шёпотом зачем-то произношу я.

Он поджимает губы и мотает головой, одаривая меня едва заметной улыбкой. Но мне и этого достаточно, я будто бы успокаиваюсь, отстраняюсь от своих мыслей и большой, просто огромной проблемы.

Билл мягко целует меня, как-то совсем невесомо обняв за талию. Меня накрывает умиротворение, и я закрываю глаза, полностью предаваясь его губам и без труда забывая себя. Движения медленные, точно в замедленно съёмке, и Билл постоянно перебирается к уголкам моих губ.

- У нас всё отлично, - утвердительно говорит он, прерываясь. – Но, если что, ты мне всегда говори, я всё-таки не безразличен и волнуюсь, - последние слова он произносит с долей иронии в интонации, но я понимаю, что так Билл только пытается сгладить чувство некоторой неловкости.

- Пойдём сядем.

Приземляемся мы на этот раз на карусель и начинаем потихоньку крутиться. Я не поклонник таких забав, поэтому стараюсь не концентрироваться на вращении. И мы всё же немного выпили, так что я очень надеюсь, что не придётся отсюда падать с головокружением.

- Я тебя не спросил вчера. Как ты съездил-то?

- А, нормально, - зря он это начал, конечно. – Завтра родители вернутся, я хоть не буду выглядеть паршивым сыном.

- А ты так когда-нибудь выглядел?

Задумываюсь. Вообще-то выглядел и не раз, но Билл не знает, по каким причинам. Тут никто не знает. Мне вдруг приходит сумасшедшая идея смешать себя прошлого со мною настоящим. Ведь тот я не умер. Просто мысли и мироощущение трансформировались.

- Нет, но я подумываю над этим вопросом. А ты всегда паинька?

- Эй, я не паинька! – возмущается Билл и в отместку сильнее отталкивается от земли.

Я в долгу тоже решаю не оставаться, в итоге мы докручиваемся до довольно приличной скорости, и я, когда понимаю, что мне уже хватит и пора слезать, шатаюсь будь здоров. Меня конкретно покачивает из стороны в сторону, и перед глазами всё расплывается, однако я не прекращаю смеяться непонятно чему. Билл поступает умнее и немного сидит, прежде чем встать. Может быть, поэтому, а может, из-за хорошего вестибулярного аппарата держится он гораздо твёрже меня.