Паучий престол I (СИ)

Об интересах Наруто тоже судить было сложно, потому как музыка в машине играла обыденная, но Учихе незнакомая, во внешнем виде он был самым, что ни на есть, обычным, и пока что сам Саске не заметил ничего такого, что бы свидетельствовало о круге того, чем мог увлекаться блондин. По сути, такого человека, как Намикадзе, могло интересовать все, от коллекционирования значков с покемонами до настырного углубления мир «доты» или от квантовой физики до изучения мертвых языков. В общем, не то чтобы вокруг Наруто ярко пульсировал ореол таинственности, но личностью он однозначно был занимательной, о чем вдобавок ко всему свидетельствовал ещё и тот факт, что сам Саске никак не мог выбросить его из головы.

- Тебе, Саске, наверное, к директору сперва нужно, - остановившись, Намикадзе развернулся, при этом вопросительно приподняв брови и засунув большие пальцы рук в карманы джинс.

- Да, ты прав, - не то чтобы блондин застал его врасплох, но все же Саске слегка дернулся, пытаясь убедить себя в том, что в его реакции не было ничего подозрительного, и в то же время настоятельно заставляя себя не отводить взгляда, при этом чувствуя, как на щеках заалел, пусть и слабый, но все-таки румянец. – Надо отдать документы, собеседование пройти, расписание взять… - подросток пожал плечами, с облечением чувствуя, что до этого учащенно трепыхающееся сердце снова начинает ритмично стучать в его груди, - ну, и что там ещё полагается по протоколу.

- Тогда тебе туда, - Наруто кивнул в сторону лестницы. – Кабинет директора на втором этаже возле актового зала.

- Спасибо. Увидимся, - брюнет в ответ махнул рукой, словно прощаясь и опять-таки надеясь на то, что этот жест не выдал его нервозности, точнее, какого-то внутреннего волнения, которое было продиктовано отнюдь не предстоящей встречей с руководством школы.

Развернувшись, Учиха начал подыматься по лестнице, понимая, что она уходит у него из-под ног, в переносном смысле, конечно же. Как бы ни странно это было признавать, но рядом с Наруто было уютно, более того, рядом с ним Саске чувствовал себя уверенно и даже отвлекся от своих мыслей по поводу того, как же его примет новый коллектив, и чего стоит ожидать от деревенщины в свой адрес. Теперь же он оказался сам, один, перед, своего рода, неизвестностью, и это, словно раскат могучего грома, оглушило подростка, который только сейчас, взглядом уткнувшись себе под ноги, осознал, что за всю свою короткую жизнь он никогда не был одинок.

Кто-то считал его привязанность к брату гипертрофированной, потому что, как бы там ни было, но у них с Итачи была существенная разница в возрасте в шесть лет, и если в детстве это не ощущалось, то с годами, особенно, когда Итачи окончил школу, такая прилипчивость «малявки» к своему брату-студенту вызывала искреннее недоумение окружающих. Вслух это, конечно же, не произносили, но все же Саске слышал, как прислуга шепталась о том, что мальчику не хватает внимания и заботы со стороны родителей, вот он и тянется к брату. Он сам, тогда ещё действительно ребёнок, только фыркал в ответ, потому что был иного мнения. Может, глупого, детского и наивного, но все же иного. И вот, теперь, оказывается, что одной из сторон его привязанности к Итачи был страх одиночества.

Возможно, какой-нибудь специалист сказал бы, что это, действительно, следствие детской психологической травмы, но сам Саске, который, вновь-таки, старался быть честным с самим собой, понимал, что он не столько боялся одиночества, сколько того, что рядом не будет человека способного его понять и поддержать. Именно поэтому, когда родители отказались от Итачи, он устроил бунт, который Микото, именовав его подростковой гормональной нестабильностью, с легкостью решила с помощью очередного психолога и месяца в санатории закрытого типа. Да, его мать прибегала к радикальным методам, которые, впрочем, всегда были действенными, потому-то Саске, понимая, что его в покое не оставят до тех пор, пока он вновь не будет соответствовать статусу наследника семьи Учиха, рано или поздно, но все равно уступал, поскольку сопротивляться было бессмысленно.

Он ничего не имел за плечами. Несовершеннолетний, без собственного дохода, если не считать счет в банке, которым он мог воспользоваться только после своего совершеннолетия, пребывающий полностью на обеспечении родителей, Саске не мог поставить им ни один ультиматум. Может, это и глупо, но подросток не хотел терять ни свое положение, ни свой статус, ни те комфортные условия, которые были для него созданы. Он просто хотел понимания и немного свободы, что его родители считали недопустимой блажью.

Все было каким-то наигранно-приторным, даже его образ примерного мальчика. Все порой бесило до белого каления, особенно дополнительные занятия, которые ему были не по душе. Некоторое вещи были настолько отталкивающими, что лишь гордыня помогала Саске созерцать и не вмешиваться с собственной жизненной философией. Все это, бывало, лишало его сил, выворачивало его душу и наталкивало на мысль, что нужно перестать бороться и просто плыть по течению, тем более что это самое течение принадлежало золотой и сытой реке. Может, так бы он и сделал, став идеальным сыном своих безупречных родителей, вот только у него был Итачи, тот, кому подросток мог высказаться и с кем мог поделиться абсолютно всем, тот, кто не позволял ему увязнуть в грязи, которую выдавали за жемчуг, и это его разбаловало, то есть не позволило ему потерять себя как личность.

В общем, даже сейчас Саске полностью не мог понять того, почему он за столь короткое время так привязался к этому блондину, увидев в нем… нет, не Итачи, брата ему никто и никогда не заметит, но во взгляде Намикадзе было что-то такое, что не позволяло раскиснуть и сдаться, даже если при этом тебе не оказали и йоты видимой помощи.

Наверное, он все-таки поддался столь резкой смене обстоятельств, места, способа жизни, слегка захандрив, раз в первом встречном начал искать то, что помогло бы ему уцепиться и поощрило бы его упрямство, но если говорить о фактах, то Саске не хотелось, чтобы это знакомство было мимолетным. Да, Наруто говорил о том, что, возможно, они окажутся в одном классе, но это только возможно, да и не пристало ему липнуть к человеку, у которого, наверняка, уже есть устоявшийся круг общения, только для того, чтобы прийти в себя и на этой terra nova почувствовать твердую почву под ногами. В общем, как ни крути, пусть он и не сломался, но слабину дал, и это омрачало подростка, который раньше, никогда и ни при каких обстоятельствах, не сомневался в собственных силах.

- Ну, когда справишься с формальностями, приходи к нам в буфет на первом этаже, - брюнет замер на лестнице, не отваживаясь обернуться, потому что, несмотря на все положительные впечатления о Намикадзе, он не верил в то, что тот может настолько благосклонно отнестись к новичку. – Жду тебя, Саске.

Лишь по отдаляющимся шагам Учиха понял, что Наруто оставил его, а через несколько секунд общий школьный гул заглушил и эти звуки, полностью поглощая подростка. Не то чтобы он не верил людям или же не верил в людей, но все же высший свет Лос-Анджелеса, пусть и подростковый, многому его научил, в первую очередь тому, что бескорыстность нынче не в моде, поэтому он так и не обернулся, боясь столкнуться с неискренностью. Голос Намикадзе звучал ровно, уверено и спокойно, в нем не чувствовалась фальшь или же лживость, тон был обычным, словно все было в порядке вещей, и пока что Саске было достаточно и этого, чтобы хмыкнуть себе под нос, улыбнуться и, расправив плечи, двинуться дальше, а если блондин все-таки желает извлечь какую-то выгоду из их знакомства… Что ж, с таким красавцем и в «кто-кого» посоревноваться не грех. В приличном понимании этого выражения. Почти.

//-//

По большому счету, знакомство с руководством школы прошло… сносно, хотя Саске, уже спускаясь по лестнице на первый этаж, все ещё был слегка озадачен, как и говорил ему Намикадзе, колоритом, причем не только ученического, но и преподавательского состава.