Паучий престол I (СИ)

Естественно, он и не ожидал, что деревенская школа будет отличаться режимом, дресс-кодом или же правилами внутреннего распорядка, поскольку для таких заведений более значимым было количество учеников, а не их умственные способности или же внешний вид, но все же подросток и подумать не мог, что индивидуализм учеников будет выражен столь ярко. Взглядом, которым Саске поверхностно окинул своих предполагаемых одноклассников и сверстников, можно было наткнуться и на гламурных стервочек в модных шмотках, и на чопорных интеллигентов, которых, а брюнет в этом не сомневался, здесь называли ботаниками, и на фриков, и на ярко выраженных поклонников спортзала, и на плохих мальчиков и девочек, которым заведомо можно было давать пропуск в «обезьянник», и на ярких, и хмурых, и странных, и стремных… в общем, различие между учениками сразу же бросалось в глаза, что и вынудило подростка замереть на месте, ещё пристальнее осматриваясь.

Кажется, именно сейчас, когда его заприметили, начали на него посматривать, о чем-то шептаться и явно обращать на него внимание, Саске понял, как это – припереться на вечеринку в стиле 20-х годов прошлого века в костюме розового пасхального зайца, потому что именно так на него и смотрели в ответ. Что всех так привлекло в его персоне, Учиха вроде как и понимал, но в то же время видел во всех этих взглядах не банальное внимание к новичку, а что-то более любопытное, нежели обыденный интерес.

Помнится, Саске отметал мысль о том, что в этом, деревенском, обществе он может оказаться белой вороной, считая, что с его внешними данными таковым просто невозможно стать, но, похоже, именно это ощущение, ощущение отщепенства, и заставило подростка застыть на месте. Если это было очередное испытание, то оно было очень жестоким, особенно после того, когда рядом с Наруто он почувствовал себя более-менее уверенно, когда убедился в том, что может быть понят и воспринят, как личность, безо всякого рода показухи и притворства, но реальность была слишком отрезвляющей, чтобы не ощутить желание сжаться в комок, втянуть голову в плечи и опустить взгляд. Возможно, так бы оно и было, но Саске был Учихой, а ещё имел своеобразный характер, отличительной чертой которого было упрямиться тем больше, чем сильнее на него давили, на зло, наперекор, вопреки и прочее, поэтому подросток лишь фыркнул в слегка хищной улыбке, словно это не толпа противостояла ему, а он сам бросал вызов этой толпе. Главное, не прогнуться под первой волной давления масс, а с последствиями он будет разбираться уже по мере их возникновения.

- Саске! – остановившись, позвал его Наруто, очевидно подметив, что брюнет в неопределенности застыл у машины. - Ты чего там застрял?

- Да так, - хмыкнул Учиха, понимая, что ему есть за что уцепиться в этой новой жизни, пусть этим чем-то и оказался блондин, относительно которого он сам не мог сказать ничего определенного, - позерствую.

- Гарадской, - с легкой улыбкой протянул Наруто, оценив упрямую стойкость и завидную невозмутимость нового знакомого, который, похоже, умел держать лицо в любых ситуациях, после чего, по-товарищески, протянул руку. – Пойдем уже, выпендрежник.

- Да я ещё и не начинал выпендриваться, - в ответной улыбке вновь-таки хмыкнул Учиха, подходя к блондину и в знак понимания «дав ему пять», - по-гарадскому, - Наруто в ответ только покачал головой, но Саске все же удалось увидеть в глубине его слегка прищуренных глаз заинтригованный, предвкушающий, озорной блеск.

========== Глава 3. Часть 1. ==========

В моём разуме сталкиваются миры.

Что-то внутри меня исчезло.

Я по-прежнему продолжаю идти дальше.

В моём разуме разделяются океаны.

Я не знаю, где мое место.

Но я по-прежнему продолжаю держаться дальше.

*Three Days Grace. Anonymous

Порой, даже подростковые мысли могут занимать философские дилеммы, которые сменяются не менее философскими выводами, хотя раньше Саске как-то и не замечал за собой склонности к размышлению над темами вечными, сутью бытия и небытия, и уж тем более не пытался найти ответы на извечные вопросы, вроде: «Что есть зримое нами?». В общем, следуя по школьному коридору за Намикадзе и пялясь на его задницу, Саске, задумчиво склонив голову вбок, мог размышлять только об одном – такая же она упругая на ощупь, какой кажется на первый взгляд? Вообще-то подростка волновало ещё несколько вопросов, но по уровню своей нескромности они стояли намного выше того, на котором сейчас сконцентрировался брюнет, и поэтому Учиха оставил их на потом, понимая, что даже у него, невозмутимого и умеющего скрывать свои эмоции, внутренняя буря, прямо говоря, похабных мыслей может отобразиться на лице.

По сути, смотря на парней или мужчин, Саске изначально обращал внимание на внешний вид в целом, руки и… Учиха не любил врать, тем более самому себе, поэтому, да, на область паха, но вот на задницы… Нет, на эту часть тела он смотрел в последнюю очередь, только теперь понимая, какого эстетического удовольствия лишал себя. То ли попа блондина была какой-то особенной, то ли это плотно обтягивающие её джинсы, обычные «варенки», прямые, безо всяких заклепок, цепочек и прочего, придавали ей столь соблазнительную округлую форму, но вид сзади у Намикадзе был более чем будоражащим. В общем, Саске залип, следуя за блондином на автомате и совершенно позабыв о том, что только что ему не удалось произвести должного впечатления на учеников школы, судя по тому, что они смотрели на него с завидующим, липким, скользким любопытством.

Впрочем, столь неподобающим мыслям Саске предавался не так уж и долго, все-таки полностью расслабиться и погрузиться в столь волнительные размышления ему не позволяла совесть и чувство ответственности, а также то, что он, получается, подставлял человека, который проявил к нему благосклонность и, так сказать, взял под свое крыло.

В том, что что-то в Наруто было такое-эдакое, Саске уже не сомневался. Это, можно так сказать, чувствовалось, и дело было даже не в том, как вел себя Намикадзе, и с каким не то чтобы величественным, но достойным видом он держался, а в том, что этот парень сразу же, с первого взгляда, цеплял. Конечно же, со своей колокольни Учиха мог судить только о том, чем мог цеплять блондин, как личность и объект влечения, именно его но, если поразмыслить масштабнее, а подросток любил головоломки и всякого рода занятия, требующие применения дедуктивных и индуктивных методов, то Наруто Намикадзе был довольно-таки незаурядной и противоречивой личностью.

Скорее всего, при первой встрече с ним у большинства возникало желание сблизиться со столь неординарным человеком, поэтому-то Саске и сделал вывод, что у парня много друзей, хотя… Может, ему так только показалось потому, что Наруто запомнил его после лишь мимолетной встречи, не бросил, так сказать, на произвол пыльных дорог и кое-как приободрил своей невозмутимостью, словно он каждый день, лоб в лоб, сталкивался с системой и, уже привычно, шел на её таран, но могло быть и так, что у Намикадзе и вовсе не было друзей или же этот круг был сведен до минимума. Скорее, первое, нежели второе, потому как, пусть на первый взгляд блондин и казался открытым, он умел держать дистанцию, что Саске понял по тому, как Наруто здоровался с учениками, кому пожимая руку в ответ, кому говоря «привет», а кому и просто кивая, но при этом никого не игнорируя и не демонстрируя, что ему кто-то чем-то не угодил, а ведь даже в школьной жизни все так просто и гладко не бывает.

Ещё, тоже методом наблюдения, Саске понял, что он не может определить, к числу какой категории школьников ему стоит отнести блондина. Назвать его ботаником было сложно, потому как образ взлохмаченного очкарика в мешковатом свитере и со стопкой книг под мышкой явно диссонировал с внешним видом этого красавца, но их разговор в машине тоже рождал смутные сомнения относительно того, что Наруто мог быть распиздяем. Возможно, Намикадзе учился хорошо, как говорят, в меру своих сил и хулиганом не был, ведя приемлемый, типичный, подростковый образ жизни, в котором чего только не бывает, а, возможно, был ещё тем драчуном, благо парень обладал завидным ростом и комплекцией, который с натяжкой переходил из класса в класс.