Приют для души (СИ)

– Постой!

Голос Эйлона нагнал его у двери, обернувшись, альфа сверху вниз посмотрел на остановившегося прямо перед ним омегу. Тот старательно избегал его взглядом и, уставившись куда-то в сторону, тихо произнес:

– У тебя… сзади рубаха порвана, я… зашью, если позволишь…

Реин едва удержал разочарование, рвущееся наружу. Ни о чем не думая, он стянул с себя верх, практически пихая рубаху в руки Эйлона, и уже собирался шагнуть в свою комнату, когда случайно поймал его взгляд. Замерев от неожиданности, оба на секунду потеряли нить собственных мыслей. Поддаваясь чувству, затопившему грудь, Реин взял свободную руку омеги в свою и, медленно подняв к лицу, поцеловал тонкие пальцы. Эйлон, не смея разорвать зрительный контакт, задохнулся в нахлынувших эмоциях и подался вперед, прижимаясь к обнаженному мускулистому торсу.

Тихо шурша, рубаха скользнула на пол, но на нее никто не обратил внимания. Альфа прижал к себе хрупкое тело, вдыхая родной запах. Омегу душили слезы, но он стойко держался, запоминая каждую секунду желанной близости. Ему казалось, что он медленно проваливается в пропасть, и Реин – единственное препятствие на пути в бездну. Содрогаясь всем телом, Эйлон цеплялся за него, боясь открыть глаза и понять, что все это ему привиделось.

– Тише, тише… – хриплый шепот над ухом отнюдь не возвращает в реальность, происходящее кажется сном, а мягкие невесомые поцелуи – самой скрытой и несбыточной мечтой. – Я всегда буду рядом.

И Эйлон верит, прекрасно понимая, что так точно не будет…

***

Неделя пролетела так незаметно, будто бы в запасе у них оставалось не семь дней, а ровно три часа. Изображая радость и счастье друг для друга, каждый помнил о том, что совсем скоро все это закончится. Эйлон знал, что альфа не может остаться здесь, потому что в столице его родные, которые ждали его почти шесть лет, а Реин осознавал, что не может взять его с собой сейчас – кто знает, что ждет их отряд на пути домой? До столицы несколько дней пути, и никто не мог гарантировать полную безопасность омеге с ребенком на руках.

Целыми днями они находились вместе, рассказывая друг другу наперебой обо всем на свете: книги, когда-то прочитанные Эйлоном, забавные случаи на войне, пережитые Реином. Обсуждая все, что попадалось на глаза, они смеялись или становились серьезными, но в душе хранили тихую боль предстоящей разлуки.

Феар, заходивший к ним на чай, лишь качал головой, прекрасно разбираясь в чувствах друга, и молился всем богам, чтобы те сжалились над этой парой. Они не признавались друг другу в любви, но их взгляды говорили сами за себя. Возможно, если бы не скорое расставание…

Отряд собирался выступать с самого утра. Уже вовсю светило солнце, а на небе не было ни одной тучки. Погода обещала быть хорошей – самое оно для продолжения похода. Воины собирали свои пожитки, прощаясь с гостеприимными жителями и благодаря семьи, согласившиеся приютить их у себя.

Эйлон, поднявшийся с первыми лучами солнца, хлопотал на кухне, завершая последние приготовления: в дорожную сумку Реина были отправлены холщовый мешок с амникой и с рецептом приготовления отвара, вяленое мясо вместе с хлебом, а также целая партия ароматных пирожков с вишневым вареньем, испеченных омегой утром. Альфа, вставший чуть позже, шутил, что не сможет поднять свой мешок и, тем более, дойти до столицы.

Обняв омегу, готовившего плотный завтрак, со спины, Реин уткнулся носом в рыжие волосы, вдыхая запах чистого тела, тепла и гиацинтов. Вчера Эйлон, не обращая внимания на возражения, затопил баню и загнал туда альфу, запретив выходить оттуда раньше, чем через полчаса. Несмотря на внешнюю хрупкость и беззащитность, грозный тон не оставлял ни единого шанса на сопротивление. После бани его тут же загнали в постель, повелев как следует выспаться перед походом. Реин уже почти заснул, когда рядом с ним опустился омега, устроившись под боком.

Они должны были отправиться через полчаса, но альфа не хотел отпускать от себя Эйлона, наслаждаясь последними минутами единения. Хален еще не поднялся, поэтому он мог позволить себе немного распустить руки. Решение, принятое еще неделю назад, казалось единственно верным, и от осознания этого факта Реину становилось гораздо лучше. Пусть сейчас им и придется расстаться на пару недель.

Наскоро позавтракав, он подхватил свой мешок и остановился на пороге. Эйлон, не мигая, смотрел на него, и от этого взгляда разрывалось сердце. Альфа ненавидел долгих прощаний, зная, что так будет только больнее.

– Спасибо большое, тебе, Эйлон, и тебе, Хален. Не знаю, что бы делал, если бы не вы вдвоем, – начал он внезапно охрипшим голосом. – Малыш, обещай мне, что за мое отсутствие ничего с твоим папой не случится и что ты не будешь никуда убегать и беспокоить его.

Хален, улыбнувшись, активно закивал, переводя взгляд с папы на Реина.

– Обещаю! Можете на меня положиться.

– Эйлон… Береги себя, пожалуйста. Будь осторожен, – альфа сделал шаг вперед, обнимая его за талию и мягко прижимая к себе. Находя на шее, возле уха, алую метку, оставленную сегодня утром, Реин грустно улыбнулся и, вдохнув в последний раз любимый запах, шепнул на ухо:

– Я обязательно вернусь, слышишь? Я приеду за вами.

Отпустив омегу, он присел на корточки, поцеловал Халена в лоб и поднялся на ноги. Они все вместе вышли на крыльцо, и альфа мысленно попрощался с домом.

– До свидания, – улыбнувшись напоследок, он медленно спустился, оглядываясь и стараясь запечатлеть в памяти любимое лицо: чуть опущенные вниз уголки губ, грустный взгляд каре-зеленых глаз. Он не сможет не вернуться обратно.

– Счастливого пути, – деланно бодро произнес Эйлон, прижимая к себе сына. Реин спиной ощущал его внимательный взгляд, но не смел обернуться снова, рискуя бросить все и остаться здесь.

– Папа, а дядя Реин вернется? – как только альфа скрылся за поворотом, спросил Хален.

– Конечно, вернется, – улыбнувшись сыну, ответил омега, отчаянно веря в это, но в глубине души сомневаясь в своих словах.

На пригорок медленно поднимался отряд воинов. Солнце начинало припекать, и всем хотелось поскорее ступить в прохладную тень леса. Капитан о чем-то весело шутил со своими подчиненными, и в сердце каждого из них крепло чувство радости, которое довелось испытать каждому, кто после долгих скитаний возвращается домой…