Приют для души (СИ)

***

Вновь тишина, темнота и некоторая таинственность встретила омегу, проскользнувшего внутрь комнаты. Луна в окне постепенно убывала, да и небо в последнее время все чаще закрывали бескрайние тучи. Почти не пахло Реином, а надежды на его возвращение оставалось все меньше.

Всю неделю Эйлон нет-нет, да поглядывал в окно, надеясь увидеть там знакомую фигуру. На пятый день, в тот самый, когда альфа должен был вернуться, он провел у окна большую часть времени, перебирая травы, но на склоне лишь один раз мелькнул силуэт человека, идущего из села.

Сомнение, погребенное в глубине души, начало нарастать, подкрадываясь к сердцу и оплетая его своими цепкими путами. Омега пообещал себе, что если Реин не вернется к концу недели, то и ждать его не стоит. Это показалось ему настолько простым, что теперь, лежа на кровати, он понимал свою совершенную неготовность. Эйлон дал себе один единственный шанс на счастье и сейчас не хотел признаваться себе, что вновь ошибся.

Запустив руку под подушку, омега достал рубаху, которую так и не успел отдать. Заштопанная, она должна была быть тщательно выстирана, но Эйлон случайно позабыл про нее, оставив у себя в комнате среди своих вещей. Теперь же он держался за нее, как за спасительную соломинку.

Эта рубаха до сих пор хранила сложный запах бергамота и едва уловимой мяты. Одновременно свежий и тяжелый, он разительно отличался от цветочного аромата омеги, которым уже пропахла эта вещь.

Бездумно уставившись в окно, Эйлон пролежал так около часа, а потом, поднявшись, впервые за эти две недели отправился спать в свою комнату. Единственное, о чем он молился перед сном, – чтобы с Реином ничего не случилось в пути…

***

Когда в дверь громко постучали, омега хозяйничал на кухне, готовя незатейливый ужин. Настроения практически не было, но он не мог позволить себе опустить руки и погрузиться с головой в апатию. Подпрыгнув на месте от неожиданности, он кинулся ко входу, чувствуя, что сердце стучит раза в два быстрее.

Наконец-то он приехал. За ним. Наконец-то…

На пороге стоял Кагол. Радостная улыбка сползла с лица Эйлона, зато отразилась на лице несостоявшегося тестя. Словно бы не замечая, что его присутствие явно нежелательно, староста слегка склонил голову в знак приветствия.

– Милый Эйлон! – омегу едва не передернуло от наполненного сладостью голоса. – Как давно я тебя не проведывал! Пустишь гостя в дом?

– Добрый вечер, – Эйлон вежливо улыбнулся, освобождая проход и закрывая за альфой дверь. Глубокое разочарование плескалось в его глазах, и он чувствовал себя разбитым. Сейчас не хотелось никого видеть и слышать, лишь вновь вдохнуть родной запах и погрузиться в недостижимые мечты о возвращении Реина.

– Как Хали? Я часто вижу его, жаль, что у меня не хватает времени поговорить с ним. Чего уж там, я еле выкроил время, чтобы зайти к вам: только-только вернулся с Совета.

Советом называли ежегодный съезд старост всех деревень округи. Длился он обычно около недели, на нем обсуждались экономический вопросы, выделялась помощь совсем бедным деревням, принимались решения о продаже урожая в столицу. Посетившие Совет старосты еще долго пересказывали любопытным различные слухи и сплетни, перевирая их на свой лад.

– У нас все хорошо, – уклончиво ответил омега, проходя на кухню. Кагол удобно уселся на тот самый стул, на котором сидел Реин, и почему-то это показалось Эйлону символичным. – Не хотите чаю?

– О, с удовольствием! – староста цепким взглядом следил за омегой. Волосы слегка растрепаны, под глазами небольшие темные круги, да и спина немного сгорблена. Таким он видел Эйлона несколько лет назад, когда тот, беременный и одинокий, пытался справиться со своими бедами. И сейчас за этим деланным равнодушием в глазах что-то притаилось. Альфе, прожившему ни один десяток лет, нетрудно было догадаться, кого хотел увидеть омега на пороге.

Кагол переплел пальцы обеих рук, опершись локтями о стол. Пока все идет так, как нужно.

– Сколько лет прошло? Еще совсем недавно ты ходил с круглым пузом, а теперь малыш уже вовсю носится по деревне! – начал староста, внимательно глядя на напрягшуюся спину Эйлона. – Я был таким дураком, посвящая всего себя работе, ведь дети – самое главное в нашей жизни. Я надеюсь, ты не обижаешься на глупого старика, понявшего свою ошибку?

Эйлон обернулся, заглядывая в глаза альфы. Происходящее вовсе не нравилось ему, во всем этом он чувствовал подвох, но никак не мог разобрать, что на самом деле нужно Каголу.

– Я…

– Я понимаю. Тебе нелегко поверить мне. Но на Совете я встретил своего старого друга, который лишился единственного сына на войне… И я задумался, а ценю ли я свое счастье? – староста отвел взгляд и продолжил более тихим голосом. – Конечно, мой долг – заботиться о всем селе, но как я могу не уделять все свободное время внукам? Ведь Хали мой первый внук. Я не могу не любить его.

Омега подозрительно смотрел на фигуру Кагола, пытаясь понять, говорит ли тот правду или преследует какие-то цели. Этот человек причинил ему много боли, но ведь он не виноват в том, что Террол встретил свою пару. Он прежде всего заботился о сыне, он имел право поступить так, как поступил. Пусть даже поступившись моральными принципами, он сделал все для своего ребенка. Разве сам Эйлон не пожертвовал бы всем ради Халена?

– Прости меня, Эйлон, – голос альфы слегка охрип, словно тому было тяжело говорить. – Я не знаю, как мне загладить свою вину, но я не хочу больше терять времени, которого у меня осталось не так много…

Закипела вода, и омега кинулся снимать ее с огня, пользуясь этой маленькой передышкой, чтобы хоть немного подумать. Да, Кагол не имеет безупречной репутации, но сейчас он кажется абсолютно искренним. Но может ли Эйлон доверять ему?

Боги, как же ему не хватает Реина! Тот, если бы и не решил все правильно и верно, хотя бы обсудил все вместе с ним, а так они бы точно докопались бы до правды. Но альфы здесь нет, и решать придется ему. Одному.

– Извините меня, но я не могу ответить вам прямо сейчас. Это очень… тяжело, – прочистив горло, ушел от ответа омега, чувствуя себя не способным что-то решить. Ему не хотелось думать еще и об этом.