Я никогда тебе не покорюсь (СИ)

- Молчать! Тебе никто не разрешал здесь открывать поганый рот! - новый удар обжег обнаженную спину узника, и девочка отчаянно вскрикнула, бросаясь к отцу, но сильные руки наемника не пустили ее. - Смотри сюда! Сейчас я буду истязать твое отродье, пока не скажешь правды! - Плеть опустилась на худенькое тельце, и ребенок завизжал от боли, разрывая в клочки отцовское сердце. - Ты будешь говорить? - плеть поднялась опять.

- Стой, нелюдь! Я скажу. Я все скажу, но только отпусти Суяни! Не бей мое дитя, она же так мала. Совсем еще ребенок…

- Ну хватит причитать, как баба, говори! Где принц Герберт?

- Не знаю. Мы их видели в тот вечер возле дома, но вот куда они пошли, мне неизвестно. И это правда, больше ничего не знаю. Ваших людей убили не они. Их я убил. Казните, только пощадите дочь.

- Но почему ты их убил?

- Они случайно наткнулись на людей Его Высочества. Принц говорил, что не желает подвергать нас риску, но я хотел ему помочь, поэтому убил. А принц и его люди после этого ушли.

- Куда ушли? Сейчас заговоришь, или я выжгу твой девке на лице клеймо!

- Не делай этого! Я правда ничего не знаю! Не надо, нет! Не трогайте Суяни!!!

- Довольно! - руку с клеймом остановил Павил, только что появившийся в пыточной. - Нет смысла издеваться над ребенком. Сними его с цепей и отведи в темницу. Девчонку тоже.

- Но генерал, он же почти уже признался!

- Это признанье потеряло силу. Я знаю, где скрывался Герберт эти дни, но он уже ушел оттуда, так что хоть выколи этим двоим глаза, они нам ничего не скажут. Я знаю лучший способ выманить Его Высочество из своего убежища. Селим, ты здесь? Немедленно повесить на главной площади извещение о казни этой девчонки и ее отца, которое состоится завтра в полдень! Отдельно указать, что если Герберт добровольно сдастся, то девку пощадят!

- Что ты задумал, генерал? - спросил Селим. - Зачем устраивать такую показуху? Казнить его сейчас и все дела. А вдруг безумцы во главе с не менее безумным принцем решатся на восстание?

- Все может быть, - кивнул Павил, - но шансов у них нет, они и сами понимают это. Распорядись на всякий случай привести сюда один из запасных полков. Но тайно, ночью, чтоб никто не знал, пусть думают, что здесь немного наших.

- За что так сильно ненавидишь Герберта, мой генерал? Чем плох наследный принц? Зачем возвысил Витора, когда в Таргасе есть наследник трона? Народ любит Его Высочество, если он станет королем, то можно быть спокойным…

- Таргаса и ее будущее - дело не мое, Селим. Мы возвращаемся домой, а это королевство переходит под начало повелителя Цахира. Витор лишь временный наместник, и я не думаю, что он удержится на этой должности. Король наверняка поставит тут кого-то из своих, а Витора скорее всего таргасцы и прикончат, предателей нигде не жалуют. Я бы и сам его казнил, но повторяю, это дело не мое, пусть тут командует его цахирское величество. Он, кстати, что-то долго едет до своих новых владений, однако мы свою оплату получили, так что без разницы, поймаем принца и отправимся домой.

- Но ты уверен, что твой план сработает и принц пожертвует собой ради какой-то маленькой девчонки?

- Вот завтра и увидим, как он любит свой народ. Всем передать приказ: он нужен мне живым! Ранить - пожалуйста, но не смертельно. Кто отличится в поимке моего раба, я в долгу не останусь.

- Меня пугает твоя одержимость этим юношей, Павил.

- Это не одержимость, Селим. У меня давние счеты с королевской семьей Таргасы. Ну и еще. Принц - мой каприз, награда за военные труды, трофей. Приятно же иметь в рабах особу королевской крови! И вот еще чего, Селим, сейчас мне в голову пришло. Подумал, что одной девчонки будет маловато, обмен неравноценен. Пусть схватят еще двадцать - за двоих убитых наших.

- Мой генерал, но как же так? - нерешительно выдохнул оруженосец, пораженный до глубины души выражением муки в глазах полководца. Он слишком хорошо его знал, это выражение, чтобы не понимать, какие чувства владеют сейчас душой его командира. - Мы ж воины, не палачи…

- Надеюсь, что до казни не дойдет, - глухо пробормотал Павил, - просто другого способа вернуть его не знаю. Все эти чертовы подземные ходы, будь они прокляты на веки вечные, как и король Таргасы вместе с ними!

Герберт

- Господин, плохие новости! - в крохотную каморку под землей, где мы сидели вчетвером, постучалась одна из девушек “Оранса”. - Хозяйка к вам послала известить.

Девушка рассказала, что ночью и днем в городе шли облавы, и что маленькую Суяни и ее отца, сотника Фаддея, увели в темницу.

- Я так боялся, что мы подвергнем их жизнь риску, и не напрасно, - с горечью вздохнул я. - Но как это могло случиться, если мы пробыли у них совсем недолго? Кто-то нас видел и донес?

- Нет, вы не виноваты. Сосед Фаддея слышал разговор. Наемники нашли возле ворот пряжку от сапога убитого воина. Фаддею надо было тщательнее все проверить, тогда бы обошлось. Хозяйка велела проводить вас в безопасное место, пытки способны развязать язык кому угодно, а если и ребенка на твоих глазах будут нещадно бить… Ну, сами понимаете, даже у воина есть сердце, не вынесет такого испытания и все расскажет…

- То есть я буду прятаться, как трус и негодяй, в то время, как Фаддей и его дочь пойдут на пытки и на смерть? Я не могу так поступить!

- Но мы сейчас бессильны, принц! - вмешался Сет. - Мы ничего не можем сделать, чтобы их спасти!

- Можем. Вернее, я могу. Павилу нужен я. Если я сдамся, он, возможно, пощадит малышку.

- Но ваша жизнь…

- …не стоит ничего. Я говорил уже тебе об этом. Сет, можешь думать обо мне, что хочешь. Ты знаешь, я не трус, но стать причиной гибели ребенка не могу. Я сдамся, а Павил когда-нибудь уйдет. Вы подготовите восстание и сами, наверняка среди оставшихся в живых есть опытные воины и командиры сотен. После ухода войск наемника здесь будет править кто-то из соседнего Цахира, теперь Таргаса их вассал. Со временем, собрав всех уцелевших и усилив армию новобранцами, можно чего-то и добиться, но только не сейчас. Не стоит рисковать и действовать спонтанно, нужен трезвый расчет и грамотная тактика. Только тогда можно вернуть нашей стране свободу.

- Но принц, как же могу вас отпустить обратно на такие муки? Хотя бы подождем до вечера, должно же что-то проясниться? Может, Павил и не узнает ничего, решит, что сотник в одиночку совершил нападение на врагов? Я хорошо знаю Фаддея, уверен, что он сможет вынести все пытки и ничего не скажет!

- Один бы смог, я тоже абсолютно в нем уверен. Но девушка права - маленькая дочка все меняет, даже суровый воин не сможет спокойно смотреть, как корчится от боли собственный ребенок.

- Вы думаете, что Павил так ужасен, что прикажет пытать ребенка?

- Он же не миротворец, он наемник и убийца, а на войне все средства хороши. Ладно, нам по-любому надо уходить, иначе весь “Оранс” тоже пойдет в темницу из-за нас.

К вечеру пришли ошеломляющие новости о казни. Речь шла уже не только о Фаддее и его дочери, но и о двадцати девочках в возрасте от двенадцати до четырнадцати лет, которые должны были заплатить своей жизнью за убийство двух вражеских солдат, пережив мучительные часы ужасных мук на коле. На площади и в городе всем объявили, что если принц Герберт придет и добровольно сдастся, все дети будут прощены.

- Ваше Высочество?

- Сет, ты же понимаешь, у меня нет выбора, я должен это сделать. Павил не остановится, пока меня не схватит.

- Безумный негодяй! Можно подумать, что он вами одержим.

- Эти слова недалеки от истины. Месть за семью… ну это долгая история… - я повернулся к девушке-связной. - Сможешь нас провести в восточные пещеры?

- Кого-то одного смогу, - ответила она, - под видом своего парня. Но всех нельзя, на улицах кругом наемники. Завтра плохой день и наверно многие из нас умрут.

- Джив, ты пойдешь и постарайся убедить воинов, чтоб не лезли завтра на рожон, иначе пострадают женщины и дети.

Проводив девушку и Джива, мы замолчали. Да о чем нам было говорить? Все было и без слов понятно. Сет взглядывал на меня с какой-то злой досадой, а я сидел и думал, сможет ли солдат сказать те нужные слова, чтобы остановить упрямцев? Завтра плохой день, девушка права. Непредсказуемый, опасный день, и я обязан приложить все силы, чтоб сделать его менее трагичным. Что вытворит со мной Павил, заполучив обратно - об этом я старался не задумываться, что б не потерять решимость. Наверно, легче будет умереть, чем снова жить бесправной горькой жизнью, особенно после той ночи в комнате отца? Как бы устроить так, чтоб и народ не пострадал, и смерть моя была не бесполезной и почетной?