Еще один шанс (СИ)

Себастьян бился в его руках, шипел, рычал, стонал, вскрикивал и метался, мотая головой из стороны в сторону, извиваясь, но сильные руки надежно прижимали его к постели. Горячий язык был везде одновременно, все смешалось для капитана Восточной базы. Проклятый таймин заставлял его кончать раз за разом, он уже не помнил, сколько. А Лойт все еще не получил разрядки, но держался из последних сил. Глядя на то, как это совершенное бледное тело мечется под ним, извивается в руках, изгибается, трется об него, обхватывая его бедра длинными ногами, можно было спустить хоть десять раз.

Лойт уже не мог больше тянуть, ему безумно хотелось войти в это прекрасное тело, и с хриплым рыком он рывком опустился вниз, раздвигая ноги капитана. Стальные пальцы сжали его волосы, оттягивая от себя, — Себастьян, даже одурманенный, инстинктивно понял, что хочет сделать Лойт, и постарался оттянуть неприятный момент, но тот не обратил на это никакого внимания. Капитан уже совсем не контролировал себя, потеряв последние остатки разума, он едва дышал, горло саднило от собственных криков, а адский напиток в его жилах все не желал утихать. И ему уже стало все равно — снизу или сверху, только бы потушить неудержимый огонь, только бы это пламя утихло, ведь он уже не мог так больше.

Влажный горячий язык неожиданно проник в него, и Себастьян широко распахнул глаза, вскрикнув оттого, что тело его пронзила огненная молния. Таймин в десять раз усилил все ощущения от физического контакта, и даже нежеланное вторжение показалось ему таким ярким, таким красочным, принесшим секундное облегчение. Внутри он был гораздо чувствительнее, как и любой другой мужчина, и поэтому всего несколько минут таких ласк подвели его к очередной грани, за которую он сорвался с глухим то ли вскриком, то ли рыком. Достаточно было лишь нескольких прикосновений, и снова Себастьян проклял таймин, когда собственное семя излилось ему на живот.

Но разве это был конец? Прорычав что-то невнятное, капитан дернулся и стиснул широкие плечи. Он уже устал, не было сил заниматься этим дальше, но огонь в крови все не утихал, а он уже был на исходе своих возможностей. Пусть все это кончится побыстрее…

— Лойт, не тяни! — рявкнул он, задыхаясь.

Все тело покрылось мельчайшими бисеринками пота, он чувствовал, что завтра на нем живого места не будет. Проклятье, самые лучшие тренировки — это секс. А Лойт приподнялся над ним, сверкнул блядскими огоньками в бесовских зеленых глазах, провел языком вдоль его живота, слизывая белую жидкость, и слегка прикусил кожу чуть пониже ребер. Себастьян выгнулся, почти ломая себе позвоночник, вцепился в его плечи, оставляя кровавые лунки от своих ногтей, а нахальные губы солдата уже вовсю исследовали его шею, метя ее темными засосами и расцвечивая красными укусами.

Рыжий прильнул к его губам, проталкивая язык глубоко в его рот, и Синдарилл ощутил на нем свой собственный вкус. Это вдруг завело его еще больше, и он дернулся всем телом навстречу, желая усилить физический контакт, соприкоснуться с этим неугомонным медведем всей кожей, почувствовать его мускулистое тело своим. Пальцы Лойта скользнули между их телами, стиснули на мгновение его уже снова отвердевший член и тут же отпустили, метнувшись ниже. Скользкие от смазки Себастьяна, они легко проникли в разгоряченное отверстие, уже подготовленное умелым языком.

Медовые глаза широко распахнулись, Синдарилл выгнулся, обессиленно застонав в насилующий его рот, судорожно сжался, сопротивляясь чужому вторжению, но проклятый таймин усилил ощущения от проникновения, и он просто взвыл, уже сам насаживаясь на пальцы Лойта. К этому моменту у него не было сил задумываться над своими действиями, он давно уже потерял остатки разума. Его честь, его гордость, его принципы — все полетело к демонам, когда пальцы внутри дарили такие сказочные ощущения, расцвечивая мир радужными красками, а перед глазами горели красные круги, и уже безумно, до ломки во всем теле, хотелось большего. Кажется, он крикнул «еще!», но это уже не имело значения. Потом, все потом… Думать о последствиях своего поведения ему предстоит завтра. А сейчас он уже не мог не наслаждаться сильным горячим телом, что так надежно накрывало его, не мог не прижиматься к Лойту, ощущая каждую впадинку, каждый изгиб, каждую выпуклость, каждый мускул своей разгоряченной кожей. Большой, сильный, горячий, надежный, пылкий, страстный и нежный Лойт…

— Лойт!

И кто бы мог подумать, что грубый, неотесанный моряк может быть таким ласковым, внимательным и нежным, что мозолистые натруженные руки могут принести чувствительной коже такие незабываемые ощущения?

Лойт не стал мучить Себастьяна, мигом скинул штаны и прижался мощными бедрами к его собственным, закидывая ноги капитана себе на талию. Себастьян автоматически обвил его торс, крепко сцепив ноги замком на пояснице. Что-то невероятно твердое, большое, горячее и распаленное прижалось к входу в его тело, и он вздрогнул, на секунду возвращаясь в реальность, сжался, уже собираясь оттолкнуть, но Лойт вдруг потянулся вперед и неожиданно мягко откинул со лба влажные черные волосы.

— Запомни этот момент, капитан, — хрипло проурчал Рыжий и, подавшись вперед всем телом, впился губами в его губы, глубоко проникая языком в его рот.

Одновременно с этим он толкнулся в него, входя лишь головкой, заставляя Сина выгнуться ему навстречу. Он был такой тугой, узкий, горячий и распаленный, что Лойт едва не сорвался, с трудом удержал себя от того, чтобы не врываться в капитана раз за разом с ураганной силой. Боль от проникновения затмил эффект таймина, перед глазами взорвались звезды, Себастьян взвыл, выгибаясь немыслимой дугой, почти сразу же кончая.

Но Лойт не остановился, начиная раскачиваться в нем, плавно, медленно, словно на убаюкивающих волнах, продолжая целовать в губы, шею, висок, щеки и даже челюсть, осыпая поцелуями обнаженную грудь капитана, покрытую испариной, и задевая зубами чувствительные соски. Постепенно темп Лойта увеличился, но он делал это так медленно, так неспешно, словно смакуя каждый свой толчок, что Себастьян успел кончить всухую еще три раза, потому что семени уже не осталось, пока сам Лойт не подошел к заветной грани.

Синдарилл стонал уже не от удовольствия, он почти скулил, потому что наслаждение мешалось с болью, он уже не мог больше… Таймин в крови не утихал, а он почти терял сознание от бессилия. Лойт зарычал, больно кусая его в шею, стискивая рукой член капитана между их телами, и бурно излился в него долгой густой струей. У Себастьяна все поплыло перед глазами, когда он ощутил, как что-то нестерпимо горячее разливается внутри него, и он наконец сумел потерять сознание, погружаясь в благословенное забытье.

Смерть, оставаясь невидимой для всех, сидела в кресле, в углу комнаты, наблюдая всю эротическую картину от и до. Разгоряченные, потные, сплетенные в тесных объятиях тела завораживали. Это было так красиво, так гармонично, так… очаровательно. Айлин не мог оторвать глаз. Особенно когда огромное мускулистое тело Лойта накрыло гибкое и стройное тело Себастьяна… Все демоны Бездны, неужели картина любви так прекрасна? Так притягательна? Он никогда еще не видел Синдарилла столь живым, столько ярким, столь человечным и манящим…

Извивающийся в чужих объятиях, гибкий, стройный, стонущий, прекрасный в каждом своем движении… В груди что-то всколыхнулось, что-то горячее, опаляющее, и Айлин, сам не заметив, вцепился в подлокотники кресла так сильно, что побелели костяшки пальцев. Он облизнул губы, подавшись вперед. Нет, эта картина чужой любви никак не могла повлиять на его тело, он был всего лишь эфемерной сущностью, но она разожгла в нем что-то темное, что-то неумолимое, что-то, что с этого момента начинало набирать силу, расти и завладевать всей его холодной бессмертной сущностью темного бога.

Айлин смотрел на Синдарилла и не мог оторваться, жадно впитывая в себя каждый его жест, каждый затуманенный страстью взгляд, каждый влажный вздох и стон, слетающий с распухших губ. Он не видел Лойта. Он видел только его.