Гражданин О (СИ)

Пацан удивленно улыбнулся.

— Хочешь, чтобы я тебя пальцами трахнул?

— Нет, — покачал головой Олесь. — Меня не надо. Себя.

— Дядя, ты скучный.

Ростик раздвинул ноги шире, взял у Олеся крем, выдавил на пальцы изрядное количество и тут же полез рукой. Олесь следил за его действиями, не отрываясь, и пытался понять, возбуждает его это зрелище или нет. Ростик пыхтел, но и только — никаких сладострастных стонов или подмахиваний попой не было.

Возбуждение кое-какое было, но именно что кое-какое. Через пару минут Олесь уже не был уверен, что вообще хочет секса.

Именно в этот момент он вспомнил Гошу и то, как тот порывался закончить начатое с мальчиком-моделью, а потом пытался понять, что на него нашло. Мысль пошла дальше: Олесь представил, как выглядит распаленный Гоша, и от одной этой картинки опавший было член дрогнул. А когда Олесь вспомнил их поцелуй и вообще вечеринку в клубе, стало очень даже до секса, пусть перед ним валялся не Гоша. Да и не стал бы он валяться, что тут говорить.

Олесь, не говоря ни слова, остановил Ростика, и засадил с размаху — благо, не растерялся. Хотелось освобождения, хотя бы такого — чтобы не ломило мучительно в паху.

Ростик, несмотря на обширный опыт, оказался тугим и подмахивал тоже здорово. Олесь быстро вошел во вкус, обхватил его плечи и принялся двигаться, и все бы ничего, но удовольствие портило кислое выражение лица млаьчишки. Тот будто долг отдавал, и в очередной раз наткнувшись на его обиженный взгляд, Олесь остановился и уточнил:

— В чем дело?

— Продолжай. Животное.

— Тебя что-то не устраивает?

— Да нет, я привык, чтобы меня сначала просили себя растянуть, а потом тупо трахали. Ты вообще помнишь, что здесь не один?

— И что мне сделать? — спросил Олесь; вышло зло.

— Да нихера, — Ростик его оттолкнул и повернулся на бок. — Трахай жену. Я тебе не мальчик по вызову, заебал.

Олесь сразу же отстранился.

— Ты чего-то другого хотел? — спросил он, усаживаясь на диване. Вот такой, голый и нескладный, он бесил самого себя еще больше. Даже пацана выебать как следует не смог, о чем тут можно говорить? — Собирайся и уматывай. — Мальчик, девочка… какая нахер разница, если у дяди на тебя не стоит.

— Урод.

Он пожал плечами.

— Какой есть. Я тебе не твои… эти...

— Да уж, — Ростик рывком поднялся. — С виду не скажешь, что ты импотент.

Олесь кисло улыбнулся.

— Твоя горячность тебя погубит, — он упал на диван, заложил руки за голову и улыбнулся в потолок. — Вот сделал бы дяде минет или объяснил бы — получилось бы лучше. А так... сам виноват.

— Ты даже не в состоянии сделать вид, что я тебе нравлюсь! — фыркнул Ростик, натягивая штаны.

— А это обязательно?

— Пошел ты! — он поправил футболку, и через полминуты входная дверь хлопнула.

Олесь улыбнулся еще шире, начислив себе бонусные баллы за то, что жене все-таки не изменил. И вообще устоял.

То, что его послали, что секс все же случился, пусть и не завершился, что Кате хватило бы картины с голым Ростиком на диване, Олесь как-то не учитывал.

А еще он забыл о том, что у него встало на Гошу, и вспомнил, только когда подобрал с дивана тот самый буклет и просмотрел. На развороте было много фоток с какой-то презентации, и Гоша смотрелся сногсшибательно. Глядя на него, такого красивого (настоящей, бля, мужской красотой), Олесь и получил разрядку. Хватило всего пары движений по члену.

Он долго сидел на диване, размазывая сперму по животу и рассматривая свою руку так, словно видел ее впервые.

Мучительно хотелось не рождаться никогда.

Он представил, что теперь начнет исполнять Ростик в офисе, и стало совсем паршиво.

Сходил в ванную, смыл руку, поборол внезапное желание снова наведаться к Гоше и лег наконец спать.

***

В одиннадцать утра Олесь был уже у постели Катерины.

Та нервничала, комкала носовой платок и несла какую-то хрень начет того, что передать родителям, если она умрет. Олесь вяло отмахивался. Не потому, что не сочувствовал — просто понятия не имел, как утешать жену. А утешение ей явно требовалось.

В итоге, когда ее позвали в операционную, Олесь уже сам был готов лечь под нож, только бы не слышать Катино нытье.

Через час довольный профессор сообщил, что операция прошла успешно, все будет хорошо, лекарства есть, Катерина в реанимации, завтра можно навестить.

Олесь требовал, чтобы его провели в реанимацию, ему объясняли, что там стерильно и нельзя, и так минут пятнадцать. В итоге профессор махнул рукой и ушел не прощаясь, а Олесь отправился домой.

Пока ехал — думал, что все хуево, но у двери подъезда отпустило. В основном потому, что в лицо пахнуло дорогим одеколоном, и Олесь буквально наткнулся на какого-то парня.

— Упс, сорри, — довольно проговорил тот, оборачиваясь.

— Ничего, — ответил Олесь, делая шаг к лестнице, но внезапное желание обернуться уже невозможно было объяснить. — Вы к Гордееву?

— Да, — обрадовался парень. — Ну не пишут номера квартир, третий подъезд обыскиваю.

— Пошли… то есть, пойдем, — сказал он, направляясь к дверям Гошиной студии.

Георгий открыл, улыбнулся Олесю и, бросив на парня один только взгляд, сообщил:

— Не подходишь. И Наташе передай, что я ее помощь ценю, но когда мне обещают блондина — должен быть блондин.

Тот кивнул, молча развернулся и сбежал по ступенькам вниз.

Олесь пожал плечами и собрался уже подниматься, когда Гоша уставился ему в глаза, а потом расплылся в широкой улыбке.

— Слушай! Ты сейчас не занят?

— Не особенно, но...

— Дело есть, — Гоша втащил его в студию, захлопнул двери и принялся объяснять, быстро размахивая руками: — Вчерашний мальчик меня нахуй послал... Короче, я сам виноват. А клиент его утвердил, мне фотографии в понедельник сдавать нужно, еще день дизайнеру на чистку нужен, моделей подходящих нет... Короче, попробовать не хочешь?

— Так я ж не модель, — протянул Олесь удивленно.

— Мне только тело нужно, волосы — повод, их видно будет только на фотографиях сзади. Давай попробуем, а? Мне кажется, что ты подойдешь. У тебя ж нет загара типа "я все лето ходил в майке-алкоголичке"?

— Нет, — улыбнулся Олесь, — я вообще не загорал еще.

— Я заплачу... Точнее, часть долга вычеркнем. Идет?

— Сколько? — спросил Олесь, чувствуя себя идиотом.

— Двадцать тысяч. Я плачу по полной ставке, хотя это пробы. Соглашайся.

— А если пробы подойдут, то что?

— Тогда подпишем контракт, и ты мне ничего не будешь должен.

Олесь решил, что всю жизнь не тем занимался — если какой-то контракт тянет на сто тысяч, а всей работы — попозировать перед камерой.

Гоша трогал его плечи, рассматривал, сужал глаза, и под такими взглядами было как-то неловко — особенно после вчерашнего. Ну, вчерашних мыслей.

— А что надо делать? — спросил Олесь, понимая, что уже согласился, несмотря на вопрос.

— Сними рубашку, — сказал Гоша. — Я тебе сейчас все расскажу, — делая большую паузу после каждого слова, ответил он.

Олесь успел расстегнуть только одну пуговицу, как вдруг Гоше вздумалось помогать, и надо сказать, у него получилось гораздо лучше и увереннее. Он обнажил плечи Олеся и знакомо склонил голову набок.

— Так, отойди на пару шагов и посмотри на меня.

Олесь моргнул, но повиновался.

— Сейчас приедет Светочка, стилист, она подправит тебе рельеф. Пока можешь, — он махнул рукой, — душ принять.

— Я лучше домой схожу, — поежился Олесь: он чувствовал себя неудобно.

— Сходи. Только не пей, иначе...

— Ты меня каким-то алкашом считаешь! — возмутился и поморщился.

С учетом данной ситуации Гошу следовало слушаться и не пререкаться.

— Я не про алкоголь. Воду не пей, чтобы пузо не выпирало, — улыбнулся тот.

Олесь даже к двери пошел, а потом вернулся.

— Я тут подумал, — улыбнулся он, стараясь делать это небрежно, — я лучше у тебя. А то время зря потеряю. А ты разрешишь мне покурить.