Три точки (СИ)

«Я буду скучать по тебе, Меламори, – мне было грустно, – я буду помнить наше с тобой прошлое.

«Прекрати, Макс, а то я сейчас расплачусь, – её глухой голос был едва слышен, – мы ведь не прощаемся совсем, да? Это же не значит, что мы не сможем видеться, правда?»

«Конечно! – я даже испугался, – ты всегда можешь послать мне Зов. По поводу и без. И не вздумай пропадать или стесняться».

«Не буду, – откликнулась она, – да и ты тоже, а то знаю я тебя, из нас двоих стесняться будешь скорее ты».

«Точно», – я всё никак не мог закончить разговор, хоть и говорить уже было не о чём. Просто понимал, что вряд ли мы скоро снова сможем поговорить.

«Мне пора, Макс, – Меламори словно услышала мою нерешительность, – я любила тебя. Помни об этом ладно?»

Я чувствовал, как предательский комок подкатывает к горлу:

«Я буду помнить. Обещаю. И ты береги себя. Если его родня будет бузить – скажи, что к ним приедет грозный сэр Макс и всех испепелит, – я пытался шутить, и, становясь совершенно серьёзным: «И я тоже любил тебя, Мел.»

Вот оно – точки над «и» расставлены, разговор закончен. Я шёл мимо пышных садов левобережья пустой и гулкий внутри. Слишком много для одного дня. И не важно, что на самом деле этих дней было три – для меня день начался с разговора с Шурфом в «Обжоре» и визита в замок Рулх. А сейчас… когда летний тёплый вечер сгущался тёмной ночной синевой, мне казалось, что с момента моего утреннего пробуждения прошёл как минимум месяц. Слишком насыщенно, слишком событийно. Я шёл домой. Пешком. В надежде, что дующий с Хурона ветер выдует из моей глупой башки остатки грустных мыслей, сомнений и прочий завалящий хлам, раскрошит в пыль камни, снова незаметно улёгшиеся на моём сердце. Ме-ла-мо-ри… надо же, буривух Тошими! Кто бы мог подумать! Какой причудливой мозаикой складываются наши жизни, заплетаются в невиданные узоры. Мне было грустно, но эта грусть была светлая. Я просто вспоминал всё что было между мной этой храброй маленькой бунтаркой Меламори. И улыбался этому, уже прошедшему, уже произошедшему с нами, чему-то хорошему и тёплому, что останется и с ней, и со мной навсегда.

Пройдя больше чем половину дороги, я понял, что страшно устал и что передвигаю ноги совершенно автоматически. Я остановился и с наслаждением опустился на поребрик. Достал сигареты, закурил, выпуская дым в уже ночное, мерцающее звёздами небо Ехо. Надо бы послать Зов Гуригу, но… завтра, завтра. Всё завтра. Сегодня я уже не в силах совладать ни с чем. Даже радоваться сейчас для меня слишком.

А завтра, выспавшийся и бодрый, я окажусь на Муримахе. Я отполз чуть дальше от дороги и прислонился спиной к рядом растущему дереву вахари. В моей голове калейдоскопом крутились кадры сегодняшнего дня. Утренний кофе, серьёзный Шурф, смотрящий на меня выцветшими глазами, яркие жёлтые подушки, на которых мы сидели в «малом зале», улыбающееся лицо Короля, его ясный синий взгляд, его бархатный тёплый голос, в который я вслушивался как в музыку, а потом трескающаяся поверхность стены и снова стеклянный взгляд моего друга. Пульсирующий живой треугольник, очерченный тремя яркими точками, натянутые между точками тонкие трепетные струны, матовый ультрамарин Изнанки замка Рулх, и опять Шурф… ускользающий, закрывающийся, захлопывающийся от меня в стальную броню Мастера Пресекающего Ненужные Жизни, Великого и Ужасного сэра Лонли-Локли. Что-то странно саднящее осталось после нашей с ним встречи, что-то, что я не мог ни увидеть, ни понять. Даже разговор с Меламори был завершённе и легче, хотя, казалось бы. А тут… всё прозрачно и ничего не видно, сплошные запятые и троеточия. Мне хотелось пихнуть его в бок и просто сказать, чтобы не валял дурака, а выкладывал всё напрямую. И я искренне пробовал это сделать разными способами и неоднократно. Но, почему-то не работало.

Шурф, Шурф, как же мне достучаться до тебя. Что стряслось-то? Неужели ты успел выдумать себе ещё какое-нибудь жуткое проклятие? Я же волнуюсь за тебя, дырку над тобой в небе! Веки мои слипались, засыпать под деревом совершенно не хотелось, я сделал над собой ещё одно гигантское усилие, стиснул зубы, встал, сделал шаг и… оказался в мягком кресле.

Спине было удобно, голова клонилась на подлокотник и уже смежая веки я смутно осознал, что лежал в этом кресле вот совсем недавно. Я просто думал про Шурфа и меня случайно занесло в его кабинет. И перед тем как исчезнуть ото всюду, провалившись в сон, в голове мелькнула мысль: «ну не испепелит же он меня за то, что я сплю в его кресле».

Ещё не открыв глаза, я почувствовал на себе пристальный взгляд и одновременно то, как у меня затекла шея. Попытался приподнять голову, которая меня сейчас не очень-то слушалась, похоже кресло Великого Магистра не самое удобное ложе для хорошего сна, и одновременно разлепить правый глаз чтобы посмотреть кто ж так сверлит меня взглядом? Шурф. Ну конечно, а кто бы это ещё мог быть. Вчера, я по неосторожности попал к нему в кабинет, а не к себе домой и теперь, вероятно, мой друг недоумевал какого драного вурдалака я сплю тут, в его резиденции.

- Шурф, ты сейчас дыру во мне прожжёшь, – я снова попробовал повернуть голову, – твою мать! Чччёрт! – дальше шёл набор ненормативной лексики, от чего глаза моего друга округлились, а взгляд стал ещё более пристальным, хотя, казалось бы, куда уж дальше. Я почувствовал, как тысячи мелких иголочек впиваются мне в многострадальную шею.

- Макс, я совершенно не возражаю против того чтобы ты спал у меня в кресле, но, если я ничего не путаю у тебя есть собственная кровать. И даже собственный дом. Что-то случилось, что тебе пришлось спать здесь? – его голос был одновременно и насмешливым, и встревоженным, и растерянным. Как это можно сочетать? Да никак конечно, если Вы не сэр Лонли-Локли, – и что с тобой? Тебе что-то болит?

- Ну, вот, узнаю старого доброго сэра Шурфа, – сказал я ему, пытаясь медленно повернуть голову, чертыхаясь и морщась, – я рад что ты всегда готов предоставить свой кров и приют другу. – тут я случайно особенно сильно дёрнул головой и зашипел.

- Да что с тобой? – Шурф внимательно наблюдал за моими телодвижениями.

- Шею отлежал, неудобное у тебя кресло, Великий Магистр, – пробурчал я.

Мой друг подошёл ко мне, перевёл меня из полу лежачего положения в вертикально-сидячее одним движением, от чего я взвыл и положил мне свои тёплые тяжёлые руки на плечи. По моему позвоночнику словно ток побежал, я непроизвольно дёрнулся и тут же услышал его голос:

- Не дёргайся, Макс, посиди спокойно пару минут, больно не должно быть.

Я застыл, чувствуя, как от его ладоней по всему телу расходится кругами едва заметная дрожь, прикрыл глаза. Его жёсткие пальцы нажимали на какие-то точки вдоль позвоночника, потом одна его рука легла на затылок, а вторая на поясницу и тут же затёкшее место на шее перестало колотиться сотнями иголок, а наливалось ровным теплом. В теле образовалась невиданная лёгкость, было ощущение что я уснул не в неудобном кресле, а спал три дня к ряду в какой-то райской постели. Ещё с минуту его руки неподвижно лежали на мне, потом он убрал ту, что была внизу спины, а вторая рука… это было что-то странное. Вторую руку Шурф убрал не сразу, а сделал небольшое скользящее движение от затылка к шее, он словно бы погладил меня по голове. Очень нежно, очень аккуратно, почти незаметно, почти невесомой ладонью, такая скрытая ласка. Я уж было повернул голову, и он тут же отдёрнул руку и не глядя на меня, быстро отошёл к своему столу. Я открыл было рот чтобы спросить, что это было, но Шурф опередил меня:

- Ну что, лучше?

Я сразу же забыл о его руках и расплылся в довольной улыбке:

- Лучше – не то слово, дорогой мой друг, ты просто меня воскресил, спасибо тебе, а то хорош бы я сейчас был, я же как раз с утра хотел отправиться на Муримах, а…

И Шурф меня перебил:

- Так как тебя угораздило уснуть в кресле в моём кабинете в Иафахе? Ты вообще в курсе, что просто так в этот кабинет попасть нельзя особенно когда меня тут нет? – тон Шурфа не оставлял ни малейшего сомнения в том, что мой друг, а по совместительству Великий Магистр возмущён почти до предела.