Скрипка для дьявола (СИ)

– Переутомление… вот как… – пробормотал ректор, озадаченно потирая ладони, – Вы одарённый человек, мистер Уолтон, но порой совершаете поступки, недостойные ваших талантов. Мне бы не хотелось отчислять вас, поэтому давайте договоримся… – он, наконец, поднял на меня водянисто-серые глаза, – Я даю вам три дня отгула, а вы обещаете мне больше не устраивать безобразных сцен насилия над окружающими, иначе я буду вынужден принять меры. Вас устраивает это?

- Да, сэр, – ответил я, думая, что выполнить это будет нелегко, если вновь возникнут обострения отношений с моим окружением. – Я постараюсь.

Я спал и видел сон. До безобразия чувственный, слепой сон. Я просто спал, зарывшись лицом в подушку и чувствуя кожей тусклый дневной свет, падающий из окна, рядом с которым находилась моя постель. А после, в одно мгновение, моей щеки коснулась тёплая, живая рука, и я ощутил запах увядших октябрьских роз вместе с запахом холодного ливня, что теперь имел обыкновение умывать природу хотя бы раз в день.

А после – всё пропало. Я так хотел проснуться, чтобы поймать этого человека за руку, но не смог… Он ушёл, а я снова провалился в глухое забытьё.

Когда я проснулся, день уже клонился к вечеру. Мои приятели, завистливо хмыкая, ввалились в келью и начали наперегонки срывать с себя уже порядком поднадоевшие им сутаны, сменяя их на обыкновенную одежду.

- С добрым утром! Ты не опухнешь – столько спать? – поинтересовался Джек, натягивая спальную рубаху на смуглое тело. Вероятно, остаток дня он намеревался провести в комнате. – Мы тут, понимаешь, пашем, а он балду гоняет!

- Не завидуй, – зевнул я, и, закинув руки за голову, снова лёг на подушку. – Я перед этим вкалывал за пятерых, так что имею право. К тому же, мне дали отгул.

- С какой стати?! – возмутился Линдслей, – Я тоже бы не отказался!

- За заслуги перед Отечеством и лично Его Высочеством ректором, – я показал ему язык и поморщился. – Хотя я мог бы обойтись и без этого…

«То, чего я хочу, не может предоставить ни один ректор», – чуть было не сказал я, но вовремя спохватился и прикусил язык, а тем временем Джек уже перекочевал на мою койку и, усевшись в ногах, достал из кармана трубку и запалил её.

- Курить запрещено, – ехидно сказал я, желая больше поддеть его, чем укорить, за что получил довольно ощутимый пинок в бедро.

- Не свисти, зануда. Я и так уже неделю к табаку не прикасался. Дай расслабиться, – облокотившись спиной о стену, он глубоко и с явным наслаждением затянулся, выпуская в потолок струйку седого дыма.

Альфонс и Дарси куда-то ушли – может быть, в общую гостиную, а может, по своим каким-то делам.

- Ну, слава богу, смылись. Альфонс разговаривает, как базарная баба – аж уши закладывает. – заявил Джек и я усмехнулся. Меня тоже раздражала суета и громкие звуки.

- Ты что же, так и проспал весь день? – поинтересовался он у меня и я моргнул в ответ:

- Ага.

- Нет, ты определенно не человек, а феномен какой-то… – пробурчал Линдслей и, толкнув, протянул трубку, – Будешь? Хороший табак – купил на ярмарке, у какого-то цыгана. Думал, надует, морда черномазая, ан нет!

Подумав, я согласился и, сев на кровати, взял трубку у него из рук и затянулся. И впрямь – приятное ощущение.

- О, кстати, забыл сказать. Тебя тут приятель твой заходил навестить. Ну, этот, белобрысый красавчик.

- ЧТОО?! – от неожиданности я даже подавился дымом и закашлялся, пытаясь прочистить дыхательные пути.

- Мы сказали, что ты спишь, но пустили. Просто… у него такое странное выражение лица было, словно он нам не поверил. Но, когда увидел, что ты и впрямь спишь, вроде успокоился. Мы опаздывали на занятия, потому ушли, а он остался. Подозрительный какой-то парень.

Я вспомнил свой сон – прикосновение и странно знакомый запах. И как я не догадался сразу – это был Габриэль! Ну почему, почему я не проснулся сию же секунду и не поймал его за руку! Зачем он это сделал – зачем пришел сюда? Чтобы дотронуться до меня? Что всё это значит?

Я был готов вцепиться пальцами в собственные волосы, и лишь присутствие рядом со мной Джека мешало выплеснуть весь поток эмоций наружу. Видимо, мои глаза лихорадочно заблестели, поскольку Линдслей спросил:

- Ты чего это так оживился?

- Он не говорил, зачем приходил? – осведомился я. Джек покачал головой:

- Нет. Просто пришел и спросил: «Карл у себя?». Ну, мы и ответили.

- Ясно… – пробормотал я, находясь в абсолютном смятении. Пойти к нему и узнать, зачем приходил или… Стоп. Зачем? Разве не он тогда сказал мне уйти, тем самым дав понять, что не хочет меня видеть? Я не собака, чтобы бегать за ним и ждать, когда мне соизволят бросить очередную кость. Если я ему нужен, пускай отрывает свою покалеченную задницу от стула и идёт сам. Мне надоело быть заменой его ненаглядному святоше из закрытой школы.

Сейчас же я хочу просто курить и ни о чём не думать.

Однако, судьба свела нас раньше, чем он успел ещё раз почтить меня своим визитом. Буквально на следующий день после моего незапланированного отпуска я столкнулся с ним в семинаристской библиотеке, между стеллажами.

Узнав у библиотекаря, где найти нужный том, который требовался для подготовки к одному из занятий, я, зажав под мышкой уже выбранные ранее книги, бесшумно скользил вдоль книжных рядов, отыскивая нужный. В библиотеке стояла едва ли не гробовая тишина – в послеобеденный час студентов было мало – почти все отправились отдыхать в свои комнаты, а те, у кого ещё были занятия, разошлись по аудиториям. Где-то далеко за моей спиной слышался приглушенный старческий кашель смотрителя, который сидел за своей конторкой и приводил в порядок формуляры.

Скрадывающие шаги ковровые дорожки. Запах старой бумаги и старых чернил, запах книжной пыли. Спёртый воздух. Однако, мне нравилось здесь бывать. В библиотеке всегда было тихо, и я ощущал хотя бы относительный порядок в своих мыслях, пускай и крайне неустойчивый в последнее время.

Свернув за стеллаж, я, наконец, попал в нужный ряд и буквально в одно мгновение понял, что в голове вновь воцарился полный сумбур и даже напала какая-то лёгкая паника – напротив одной из секций стоял Габриэль и листал какую-то книгу. Его бледные руки в полутьме массивных стеллажей из кипарисового дерева казались двумя слабо мерцающими цветками лилии и неспешно переворачивали страницы, время от времени делая закладки из клочков бумаги, которые он доставал из рукава чёрной сутаны.

Господи, да за что?! Почему он оказался именно здесь и именно сейчас?!

Мысленно кипя не то от ярости, не то от волнения, я направился к нему.

«Двадцатый ряд, седьмая секция» – было написано на обрывке бумаги, которую мне дал в качестве проводника смотритель. Роззерфилд стоял как раз напротив неё. Бесовские козни, не иначе.

Остановившись, я провёл взглядом по полкам, ища нужную книгу, стараясь не обращать внимания на предмет моих волнений и грусти.

Несмотря на то, что стояла тишина, я почувствовал, как он вздрогнул. По дыханию. Вероятно, зачитался и не заметил, как я подошёл.

- Карл?..

Я молчал. Не потому что ненавидел его или мне не хотелось с ним разговаривать, не потому что я был обижен. Я просто не знал, что сказать, потому что того, что я бы хотел ему сказать, было слишком много.

Он вздохнул и поставил обратно на полку один из двух томов, что держал в руках, оставив тот, из которого, словно белые пёрышки, торчали закладки.

- Прости меня.

- За что? За то, что ты снова испугался? – не удержался я и едва заставил свой голос оставаться на уровне шёпота, потому как тональность выше каралась изгнанием из книжной обители.

В ответ на мою реплику Габриэль опустил взгляд хрустальных глаз в пол, и я чуть не швырнул в него стопкой набранных книг. Что за, чёрт возьми, монашеское поведение?! Хоть раз ответь мне прямо, без этих своих уклончивых штучек!

Вот что творилось у меня в голове, пока я молча созерцал это покаянно опустившее голову создание, прижимающее к груди пропылённый фолиант.